Бхагаван Раджниш (Ошо) - Вселенная внутри нас. Как сохранить себя в современном мире

Они отвечали: «Нет, но нам любопытно, есть бог или нет». И рано или поздно, когда они познакомятся со мной немного ближе, начнут проявляться их подлинные проблемы: гнев, ревность, собственничество. Это подлинные проблемы, но они ранят эго. Спросить: «Почему я ревную?» – означает признать свою ревность, означает объявить, что вы ревнуете. Никто этого не хочет. Каждый ревнует, каждый проявляет собственничество, но каждый думает, что это не так. «У меня нет такой проблемы – возможно, она есть у других».

Никто не хочет смотреть на свое подлинное лицо, люди избегают себя больше, чем кого-либо. Вот почему ваши недостатки видят все, кроме вас. Вы сводите свои недостатки к минимуму и до предела увеличиваете недостатки других; у вас двойные стандарты. Когда речь идет о ваших недостатках, вы даете им рациональное объяснение; когда речь идет о недостатках другого человека, вы не принимаете никаких рациональных объяснений. Вы преувеличиваете их, насколько можете, вы делаете все, чтобы они выглядели как можно масштабнее, поскольку ваши собственные недостатки унижают ваше эго. У другого человека недостатков больше; чем их больше, тем лучше, так как это помогает вам чувствовать: «Какой я хороший! Какой я простой, какой я скромный! А посмотрите на этих людей – они все полны недостатков, они все полны заблуждений, суеверий, глупостей. Я не такой плохой!» Это вызывает у вас приятное чувство.

Этот саньясин спросил: «Почему всегда есть ощущение, что это неважно?» Ощущение, что это неважно, неизбежно, поскольку ты спрашиваешь из своего знания, а не из действительного желания узнать.

Твои дети гораздо более разумны. Дети всегда подлинны, потому что они не беспокоятся об эго; иначе они не сказали бы тебе такого. Они попросили тебя: «Когда вернешься, привези несколько шуток».

Серьезный человек не может попросить об этом. Серьезный человек попросит: «Привези какую-нибудь великую философию, великую религию. Привези мне какую-нибудь истину». Но дети просты и невинны. Они просто открывают свои сердца и говорят, в чем состоит их подлинная потребность.

Если каждый будет подобен ребенку, качество человеческого сознания целиком подвергнется трансформации. Мы очень легко можем создать новое человечество. Иисус прав, говоря: «Пока не станете, как дети малые, не войдете в мое царство Божье».

Первая шутка – для Бенджамина.

Это история о человеке, который каждый день по пути на работу проходил мимо дома, в окне которого он видел леди, колотившую мальчика по голове буханкой хлеба. Человек думал, что это не его дело, и шел дальше. Он видел, как то же самое происходило снова и снова в течение пяти месяцев. Каждый день леди колотила мальчика буханкой хлеба.

Затем однажды утром он увидел через открытое окно, как женщина швырнула в лицо мальчику целый шоколадный торт. Удивившись, прохожий заглянул в окно и поинтересовался, почему.

– О, – сказала леди, – у него сегодня день рождения!

Вторая – для Розмари.

Кот Чарли носится что есть духу по окрестностям, по аллеям, подвалам и чердакам. Леди, которая знакома с Джонни, маленьким хозяином Чарли, стучится к нему в дверь:

– Твой кот носится повсюду, как сумасшедший!

– Я знаю, – говорит Джонни. – Его только что кастрировали, и теперь он бегает и отменяет свидания!

Третья – для Эндрю.

Дело происходит в Неаполе. Учитель спрашивает маленького Пьерино:

– Пьерино, скажи мне, кто был первым человеком?

– Я ничего не знаю! – отвечает малыш. – Я ничего не видел, и я скорее умру, чем сознаюсь!

И четвертая – для Натана.

Двое ребят играют, подражая голосам разных зверей. Неожиданно Джонни говорит своему другу:

– Мой дедушка очень здорово имитирует волка. Вот, послушай!

Он подходит к дедушке, что-то шепчет ему на ухо, и старик начинает выть: «Уууу! Уууу! Уууу!»

Удивленный друг спрашивает Джонни, где его дедушка так хорошо научился подражать волку.

Джонни отвечает:

– Ну, я только спросил его, сколько времени прошло с тех пор, когда он последний раз трахался!

Второй вопрос:

Ошо,

Не мог бы ты рассказать о доверии?

Доверие – это тайна; это первое, что следует понять относительно доверия. Поэтому его невозможно объяснить. Я могу дать вам несколько его признаков – лишь пальцы, указывающие на луну, – несколько намеков; но его невозможно описать или определить.

Это высшая форма любви, это сердцевина любви, составляющая ее сущность. Любовь – сама по себе тайна и не может быть определена, но если представить любовь как окружность, то тогда доверие – это самый ее центр, ее душа. Любовь подобна храму, а доверие – это самая сокровенная святыня в храме, где живет Бог.

Обычно люди думают, что доверие означает наличие религиозных убеждений; это неверно. Доверие не связано с религиозными убеждениями. Религиозные убеждения эмоциональны, сентиментальны. Религиозные убеждения создают фанатиков. Индусы, мусульмане, христиане – это люди, у которых есть религиозные убеждения. Благодаря доверию возникает только качество религиозности. Доверие никогда не делает никого индусом, мусульманином или христианином. Религиозные убеждения заимствованы – заимствованы у родителей, у общества, в котором вы родились. Религиозные убеждения случайны. Вы живете с религиозными убеждениями из страха или из жадности, но не из любви. Доверие происходит из любви.

Религиозные убеждения – это навязанная вам обусловленность, это рабство. Верующий человек – узник. Он может об этом знать, а может и не знать. Возможно, он живет в очень красивом дворце, но он в нем – заключенный. Тюрьма может быть очень хорошо украшена – Библиями, Коранами, Ведами и Гитами, – она может быть создана из прекрасных доктрин, философий, идеологий, но это тюрьма, потому что вы вошли в нее не по собственной воле, вас заставили в нее войти.

Когда я был маленьким ребенком и мой отец водил меня в храм, я всегда сопротивлялся этому. Я говорил ему:

– Я останусь снаружи храма – а ты иди внутрь.

Он спрашивал:

– Но почему ты не можешь войти?

Я отвечал:

– Когда я почувствую, что мне хочется войти, я войду, но мне не хочется входить. Снаружи так красиво! Почему я должен входить? И я не вижу в этом вообще никакого смысла… снаружи деревья, снаружи поют птицы, светит солнце. Это так красиво! Я подожду тебя здесь. Если ты предпочитаешь находиться внутри, в этом замкнутом пространстве без окон, то это твой выбор.

Он пытался меня убедить, но всегда безуспешно. Все родители пытаются, и намерение у них не плохое – намерение хорошее, – но бессознательные намерения, даже если они хорошие, не могут помочь. Они мешают, они вредят. Намерение может быть действительно хорошим, только когда оно осознанно; в противном случае создаются тюрьмы, и вы оказываетесь в заточении. Это так трудно.

Даже такой человек, как Бертран Рассел, не верящий в христианство, признался, что хотя он и отбросил веру в христианство, но если кто-нибудь неожиданно спросит его: «Кто более великий человек: Будда или Христос?» – он, зная глубоко внутри, что Будда более велик, все же ответит: «Христос». Это христианское воспитание… взгляды, которые были отброшены, оставили шрамы.

Он говорит: «Когда я думаю об этом, когда я бдителен, я могу видеть величие Будды. По сравнению с Буддой то, что говорит Христос, выглядит обыкновенным – но это когда я бдителен. В не очень бдительном состоянии, например, если вы неожиданно разбудите меня ночью и спросите, я, несомненно, скажу: „Христос“. Если поставить Будду выше Христа, то где-то внутри будет ощущаться боль».

И я могу понять его трудности. Те же самые трудности будут у буддиста. Он может быть убежден в том, что Христос намного лучше, он может быть убежден в том, что жертва Христа более велика, чем жертва Будды, но глубоко в подсознании существует это воспитание, эта обусловленность – он никого не может поставить выше Будды.

Один джайнский ученый, последователь Махатмы Ганди, написал книгу о Махавире и Будде. Он показал мне рукопись и сказал:

– Я пытаюсь создать синтез обеих этих религий.

Я посмотрел на заглавие и сказал:

– Вы не сможете создать их синтез, вы будете не способны осуществить синтез. Достаточно одного вашего заглавия!

– Что вы можете узнать из заглавия? – спросил он.

Заглавие было таким: «Бхагван Махавира и Махатма Будда».

– Вы не называете их обоих «Бхагван», – ответил я. – «Махатма» – это очень великий человек, но все-таки человек, а «Бхагван» – это тот, кто вышел за пределы человеческого. Как вы можете осуществить синтез? Вы уже проявили пристрастие!

Он был поражен и сказал:

– Я показывал свою книгу многим людям – никто не заострял внимание на этом. Я показывал ее великим ученым, пандитам, и все они высоко ее оценили.