Александр Литвин - Выше Бога не буду
Я рассматривал людей, а в голове тикали часы. Я ждал 15.00. Я ждал, когда мне позвонит Альберт и скажет, что его зачислили. Я все для этого сделал. Я уверен в справедливости своих поступков в отношении других людей, и лояльности людей ко мне и моему роду в прошлом и сейчас. Все получится, как я хочу! От подсчета минут меня отвлек человек в рясе монаха. А батюшка-то каким боком здесь? Интересно. Пухленькая дама лет шестидесяти пяти гадала батюшке на кофейной гуще. Она так красиво говорила ему о предстоящих событиях, так складно, что я решил заглянуть в его чашку. Я никогда этого не делал ранее, я не умею гадать на кофейной гуще, но тут решил посмотреть, что же там такого есть, что пухленькая мадам как по писаному говорит. Я попросил передать мне чашку. Смотрел на эти потеки кофе и пытался что-то понять. Развернул чашку и вдруг четко увидел карту нашей родины, ее северо-запад. Там, где Архангельск, стояла маленькая звездочка. Я посмотрел на батюшку. Обращаться на «Вы» у меня желания не было.
– А чего ты в Архангельске-то накосячил?
Батюшка был явно обескуражен.
– Я там служил, проблема там была. Девушка была, у нее ребенок от меня.
Теперь обескуражен был я. Сидящие за столом дружно повернулись в нашу сторону.
Интересно быть в роли изучаемого объекта. Я не почувствовал какого-то особенного влияния, но вот то, что практически все они увидели во мне конкурента, я понял. Ну что ж, тем хуже для вас. Учить вас я тут не собираюсь.
Звонок прозвучал неожиданно. Я посмотрел на экран телефона: Альберт. На часах – 15.03. «Папа, я в списках! Мы поступили!»
Мир стал другим. Люди, которые на меня смотрели, стали все чертовски милыми, ряженый поп – просто святым отцом, а строгая Марина – ангелом! Ангел, тем не менее на звонок отреагировала по-своему: «Так, господа, совсем забыла: быстро всем сдать мне телефоны! Через десять минут идем на испытание». Я сказал Альберту, чтобы он всех оповестил о победе, отключил телефон и в совершенно невероятном настроении заказал себе чашку кофе. На душе было хорошо. Работа сделана, задача решена! Я счастлив. Я представлял, как счастлива вся моя родня. Как мы приедем и будем принимать поздравления, и это уже не мои фантазии, а факт. Радость моя была невероятной. Я повернулся к сидящим участникам процесса. «Друзья, сейчас мне позвонил мой сын Альберт. Он поступил в МГУ. Я сегодня счастливый человек!» Все стали меня поздравлять, и поздравления были искренними. Женщина в черном платке, которая сказала мне, что я выиграю, подошла последней. Она тоже попала в те двадцать пять человек: «Поздравляю. Радуйся. Но учиться ему будет сложно». Она опять была серьезной. Я ей поверил: опять холод, опять правда. Маринин телефон выдал какую-то фугу, она сказала «Идем!» – и мы пошли по улицам Москвы. Свернув в какой-то двор, оказались перед огромным ангаром с двумя высоченными воротами. Марина показала нам на ворота и сказала: «Вам сюда. За ворота не выходить».
74
Я зашел в ангар. Огромное помещение, половина которого представляла собой фотостудию: все белоснежное, и ни малейшего намека на прямой угол – пол плавно переходил в стены, а стены плавно переходили в потолок. Пространство исчезло, и мне это очень понравилось. Время остановилось. Интересный эффект геометрии и света. Резкий звук вывел меня из созерцания белого: женщина выронила из рук свой меч. Рукоятку меча венчал череп. От удара у черепа отскочил один из зубов. Еще один участник выбыл, подумал я, и принялся рассматривать свое окружение.
Настроение у меня было распрекрасное. Мы поступили, и я теперь могу поиграть и посмотреть, что там в телевизоре. Участников вызывали по одному. Приходил молодой человек, называл имя и фамилию очередного испытуемого, и они уходили за ворота. У нас был чай в пакетиках, какие-то сухарики и сушки и вода в пластиковых бутылках. Мы сидели в ангаре и ждали своей очереди, а она тянулась крайне медленно. Многие вслух высказывали предположения про испытание впереди. Я не хотел заглядывать вдаль – что будет, то и будет. Долго, очень долго шел весь этот процесс. Ожидание начало меня утомлять. Мне хотелось быстро здесь все пройти и скорей бежать домой, чтобы поздравить Альберта. Я остался один. Все ушли. Прошло еще минут пять, открылись ворота, ко мне подошел молодой человек и сказал:
– Александр, ваша очередь.
– Граждане, за мной не занимать, – пошутил я, обратившись к невидимой очереди, и направился к автобусу, который стоял возле вторых ворот ангара.
На меня одели гарнитуру и впервые в жизни мне сделали грим. В команде гримером была блондинка Оксана. В руках у нее была здоровенная кисть – у профессиональных маляров она называется маховой. Оксана макнула эту кисть в пластиковое ведерко с гримом и перекрестила меня Андреевским крестом. И в этот момент со мной произошло нечто необыкновенное. Я включился. Я сразу включился, обострилось все – и зрение, и слух, и самое главное – время стало замедляться. Я почувствовал это по тому, как звуки стали тише, а люди медленнее. Такое со мной уже было, но в других ситуациях, а чтобы вот так, без экстрима – впервые. Ворота ангара распахнулись и бутафорский дым окутал меня. На входе меня проверили охранники, показали знаком, что можно проходить, и я направился в центр зала, где стоял один из скептиков. Это был веселый, рыжий парень. Он протянул мне руку. Рука была сильной, тренированой. Я несколько дольше, чем принято, задержал его ладонь в своей ладони. Рыжий четко объяснил задачу: «Перед вами тридцать автомобилей. В багажнике одного из них находится человек. У вас есть 10 минут, чтобы найти его».
Щелкнул секундомер, и я приступил к поиску. У меня было много времени, больше чем думали организаторы испытания. Для них это было десять минут, для меня же – не менее получаса. Мне не было страшно участвовать в испытании, хотя я знал, что это все может выйти в эфир. И мои ошибки будут видны огромному количеству людей. У меня был другой страх – не поверить своим ощущениям. Свет очень мешал. Я подошел к машине, закрыл глаза, но темноты не было – софиты пробивали через веки, и можно было даже не мечтать о темноте. Нет, надо менять тактику. Я встал в центре ангара, справа и слева от меня стояли машины. Разные – новые, недавно с заводского конвейера, и старые, раритетные. Да, если идти логическим путем, времени уйдет много. Я и не собирался вычислять по внешним признакам. Я вспоминал свою учебу в институте, когда без ошибок вытаскивал билет, на который знаю ответ. Здесь, по сути, то же самое. В одном из багажников человек, мне надо поймать изменение в ощущениях – и все. Эта машина должна быть не такая, как все. Надо просто зацепить эту непохожесть.
Я выставил перед собой руки, закрыл глаза и стал поворачиваться так, чтобы руки были направлены поочередно на все машины. Все это время я задавал один и тот же вопрос: в какой из машин в этом ангаре находится молодой человек, мужчина, знакомый рыжего скептика, который только что пожал мне руку? Сигнал был очень четким и мощным. С билетами в институте такого мощного сигнала я никогда не получал. Мне казалось, что я делаю все крайне медленно. Появление сигнала я не заметил. Он уже был и плавно нарастал, достиг апогея без дискретных скачков и стал ослабевать. Я открыл глаза. Передо мной стояли три машины. Я снова закрыл глаза. Теперь все мои чувства, все мысли, все вопросы были сконцентрированы в ладонях и направлены только в этот сектор. Есть изменение в ощущении, вот оно нарастает, вот идет на спад. И холодок, еле заметное снижение температуры воздуха вокруг меня, но я его чувствую, а значит я на правильном пути.
Я проверил себя еще раз и на пике изменения открыл глаза. Передо мной стояла светло-зеленая «Волга» Газ-21. У меня сомнений не было. Я сказал ведущему: «Вот эта машина». Ведущий ответил, что у меня есть время подумать. Ох, рыжий, чего ж ты меня путаешь. Сомнение. Он пытается загнать меня в сомнение. Буду верить себе. Нет, рыжий, нет, эта машина. Я указал на «Волгу». Ведущий открыл багажник машины. Свернувшись калачиком, внутри багажника лежал молодой человек. Он улыбался и что-то кричал, но я еще толком ничего не слышал. Звук пришел позже. Да. Я нашел этого парня. Это хорошо. Будет что детям рассказать.
Ведущие были явно удивлены и смущены. Интересные скептики, подумал я. Уже шестой сезон телепроекта, и они уж должны привыкнуть к таким чудесам. А они смотрят на меня во все глаза, и их радость и изумление – искренние. Рыжий скептик напомнил, что в интервью я сказал, что могу отличить правду от лжи.
– Да, могу, – я был на кураже, и, наверное, спроси меня в тот момент что угодно, я бы не ошибся.
– Скажите, – скептик хитро прищурился, – прыгал ли я с парашютом когда-нибудь?
Надо было брать инициативу в свои руки. Мне надо на секунду быть здесь главнее, тем более что после багажника у него еще восторг не прошел.
