Жемчужина Древней Мудрости. Размышления Учителя об истории человечества, книга II - Рамта
Боже, прости нас всех. Пусть никогда сон нашим чувств, пусть никогда ни один приказ нашего ума, пусть никогда ни одно злоупотребление нашей божественное колесницей, — пусть никогда все это не станет при чиной для того, чтобы просить Бога простить нас за все, чего мы не совершили, и это все, о чем мы просим, Боже, прости нас всех, и ни за что-то одно, а за все, И мы одно, а не одни, и мы должны просить прощения за то, что мы забыли великое, захватывающее знание о творении, посреди которого мы окончили лишь тем, что остались без творческого чувства. Боже, прости нас всех и не оставь. Да будет так.
Итак, «Реквием» Моцарта предназначался для живого мертвеца. Моцарт был и продолжает оставаться великим посвященным в великой тайной школе, и он знал, как сделать так, чтобы его музыка пробегала вверх и вниз по гармонической гамме, произнося таким об-разом молитву за всех нас, за всех вас. И она говорила не что-то вроде: «О Боже, прими эту несчастную душу в свое лоно». Что мы говорим о человеке, который был жадным, человеке, чей интерес к себе был превыше все-го, о человеке, который был эгоистичен, высокомерен, колюч и жил в роли жертвы, кто совершал все действия с многозначительным видом, потому что каждый был ему должен, кто принял позицию деспотичной жертвы, таким образом, использовав власть жертвы для контроля над людьми, от одного человека до целых наций? Его Реквием посвящен таким людям.
Как мы молимся за души таких людей, кто подчинил нас себе и сконструировал нас, презирал нас и использовал нас, считая нашу жизнь достойной лишь в той мере, в какой мы могли добывать золото? Как нам молиться за таких потерянных людей? Что мы скажем Богу? Прими эту душу на небеса и взгляни на великие, достойные и благородные труды ее жизни — так мы молимся? Мы — голос с Земли, возносящий молитву за душу, которую сейчас взвешивают в свете. И мы говорим, обращаясь к свету, и мы говорим, обращаясь к Богу, который взвешивает душу: «Благословен этот человек за великие труды, которые он совершил». Никто — никто — не был достоин такого Реквиема, ибо каждый беспокоился о своей шкуре. Никто.
Посмотрите на меня. Почему вы пришли посмотреть на меня? Вы задавали себе этот вопрос, быть может, тысячу раз, приводя все эти доводы, чтобы объяснить, почему вы собираетесь прийти сюда, почему собираетесь снять деньги со своей кредитной карты, чтобы оказаться здесь. Почему вы пришли увидеть меня? Почему вы пришли? Я есть все, что отрицает наука. И, кроме всего прочего, я хочу, чтобы наука нашла ко мне подход. Я хочу этого, потому что это правда, и она выходит на поверхность. Это не антиквариат. Это исследование; это приключение; это открытие. Это душа Рама.
Все это правда, знаете ли. Вы знаете, в этот день, в этот прекрасный день вашего времени, каким вы его знаете, я собираюсь вернуться туда, откуда я пришел, но я возьму все ваши лица, все ваши кольца обратно с собой туда, откуда я пришел. Когда я вернусь, я буду помнить вас. Это возможно.
Туда, откуда я пришел, красавица. Мои товарищи в тех местах, откуда я пришел, они отовсюду: от малютки, маленького создания, называемого феей, до гиганта Гавриила, чьи крылья столь огромны, что за обеденным столом для них он ставит три стула позади того, на ко-тором сидит. У меня есть самые разные друзья, и они принимают меня. Это мастера своих миров и своих измерений. Вот те — те, — с кем я общаюсь.
И для того, что вы называете наукой, я оставляя огромное, неожиданное для нее наследие, ибо в конце концов наука выиграет битву, которую она ведет с религией; наука ее выиграет. Наука на вашей стороне Религия не на вашей стороне. Религия служит политике, она контролирует и порабощает. Наука на вашей стороне.
Дерзкое обращение Ра-Та-Бина к Богам
Итак, что у вас общего с Ра-Та-Бином, великим и прекрасным существом, созданным Богами? Что у вас общего с Ра-Та-Бином, строителем пирамид? Он был самым ярким гоминидом, рожденным к жизни Богами.
Он был рожден к жизни Богами, которые дали ему великий, большой желтый мозг и свое великое, грандиозное, высшее достижение — лобную долю мозга, и они разделили его мозг. Но Ра-Та-Бин так страстно любил своих создателей, что в своих чувствах он отрицал их, а через мгновение принимал их, подобно тому, как вы это делаете в своей жизни. Вы принимаете человека, но в тот момент, когда он вас разочаровывает, вы отказываетесь от него, и вы отрицаете его. Вы задействуете свое эмоциональное тело и очень небольшой спектр нейронов в мозге, что позволяет вам так поступать. Более того, если вы интеллектуал, вы презираете эмоции. Наука кажется вам безнадежным искусством теоретических и виртуозных открытий. В науке нет места эмоциям.
Итак, с помощью аналитического ума мы рассматриваем предметы без эмоциональных предубеждений нашего мозга, поскольку только так мы можем получить совокупность информации. И вот ученые веду! двойственную жизнь. Но двойственность есть имен но то, чем является наука, чем был гностицизм и что является частью Европы, — северной части Испании до Пиренеев и района Лангедока в Европе — что обеспечило появление величайшего и наиболее высоко цивилизованного, практического, научного сообщества, жившего когда-либо. И даже Американский орел еще Не достиг той же славы.
Итак, вы либо бываете холодны, расчетливы и беспощадны, либо становитесь мешком химических веществ, одержимыми, начинаете выбивать у человека почву из-под ног, оказывать на него давление и сдерживаться до тех пор, пока не дадите ему свое эмоциональное одобрение.
Перед Ра-Та-Бином собралось бесчисленное множество Богов — на самом деле, они были поражены вы-дающимся мозгом гоминида, — которых он страстно любил, поскольку знал, что без их науки его бы не существовало в тот день, так что он со всей страстью, не напоказ, уважал своих создателей. И в своем абсолют ном уважении — уважении, что означает, он знал, что сотворившая его сила была больше маленького разума, который подтачивал его веру. Вы поняли? Все это понимают? И все же в своем созданном наукой уме он унаследовал от них все. Он всецело владел способностью мечтать, и
