Олег Музалёв - Конвейерные Миры или танцы с толтеками.
А зачем нужны им эти самые энергии, можно только догадываться. Может быть, они кормятся ими, как мы биологическим мясом, тем самым, поддерживая опорные структуры своей проявленности — каркас грубых вибраций своих энергетических форм.
Использование нижележащего плана развития — обычное дело и в нашем обращении с миром. Но, зачастую, тот, кто выставляет ловушки другим, сам попадает в них. А в целом, происходит обоюдное обучение близко лежащих друг от друга уровней осознанности.
Мы, например, становимся лучше не только когда обращаемся к абстрактному началу, но и когда ухаживаем за домашними животными. У них тоже есть чему поучиться. Всё зависит от того, какой урок мы хотим извлечь из тех или иных жизненных обстоятельств или из контактов с ближайшим окружением.
В играх со старшими по развитию нужно всегда стараться узреть нечто большее, попытаться ощутить их уровень видения реальности как свой следующий метауровень осознанности. Если же не выставлять никаких целей саморазвития, потребительски используя свой мир, то всю жизнь придётся выполнять функции возбуждаемого нерва-инстинкта и при случайных встречах с неведомым, односложно — паническим страхом или коленнопреклонно — реагировать на его феномены.
А теперь рассмотрим некоторые противоречия в способах выхода на контакты с неведомым.
Как известно, духовные искатели условно делятся на понятийщиков, — часто встречаемые синонимы: логики, рационалы, математики, в некотором смысле сталкеры. И на их противоположность — силовиков: сканеры, видящие, голографисты, слиперы. Первые в этом ряду витиевато описывают происходящее, а вторые — хорошо сенсорят, предпочитая прямой контакт с реальностью. Так вот, из-за ограниченности человеческих возможностей, а скорее из-за неумения полноценно использовать оба эти качества, одновременное их применение мешает друг другу. Особенно на первых порах, когда энергию приходится накапливать по крупицам.
Поэтому тем, кто относит себя к первому ряду — к обладателям ментальной активности, желательно приостановить генерацию избыточных представлений для экономии энергии. Конечно, описания хороши, но именно они мешают выйти на прямое переживание действительности.
Второй же группе — видящим и им подобным разношёрстным астральщикам неплохо было бы разобраться с тем, что они видят и для чего им это нужно. Потому что, как правило, эти одиночки-сканеры такое накручивают в своих интерпретациях, что ни одна клиника не разберётся. А они в своё видение верят как в непреложный факт, и в этом их приземлённость. Нет абстрактного понимания работы тонального интерфейса, соответствующего синтаксису видящего. Слишком серьёзно воспринимают своё видение и себя в нём.
А на самом деле, они являются в этих контактах лишь связующей грамматикой с неизведанным — тем букварём, из символов которого складывается смысл коммуникации. А каковы средства обработки и культура образов внутреннего мира, таковы возможности приёма и передачи информации.
И ещё один немаловажный момент. Сформулируем его таким образом: в новых границах осознанности предыдущие представления могут находиться в конфликте с вновь организуемыми. Если вчера что-то было субъективным добром, то сегодня может стать злом или наоборот. Возможно, не так быстро, но исследовательские перевёртыши возможны, и относиться к этому следует легко, с настроением непреложного любопытства. Нежелательно наглухо закрывать двери своих представлений о мире. Одну из них всегда желательно держать открытой как запасной выход.
Чтобы мы не думали об вышедших на контакт сущностях — это всего лишь наша очередная модель о реальности в том или ином её приближении. А степень приближения к действительности характеризуется возможностями осознания на лестнице эволюции.
Познать бога, как и реальность, до конца невозможно. Окончательности постижения не может быть ни в чём. АСы в своих процессах глобального само-мироустройства будут разговаривать со своей же ограниченно индивидуализированной частью соответствующими микроскопическими знаками трансляторов её уровня. Зачем им напрягать всю «операционку», общаясь с микробом. Те же, находящиеся рядом с ним, обаятельные бактерии разъяснят ему доступным образом близлежащую картину Мироздания. И здравомыслие микроба будет зависеть от того — не отожествит ли он свои представления о мире с самим Миром. Не примет ли всерьёз свои модели осознания за саму действительность.
Размах же мироощущения уровневых АСов мы полноценно ощутим, когда сами будем такими же могущественными. Но мы будем, уже не — мы (или немы — вербально безмолвными), т. е. другими. И предполагать подобное та же — очередная интеллектуальная и преждевременная глупость-модель.
А ушедшие ранее нас далеко вперёд в своём развитии, как единицы осознанности, вероятнее всего так и будут маячить там — за горизонтом, если не попадут под процессы вынуждённого расщепления сознания в случае запоздалости личных трансформаций. Никто же не полагает, что есть предел развития, например, в виде логарифмического эволюционирования, в который мы когда-нибудь упрёмся. Скорее имеет место линейное развитие или же экспоненциальный прорыв. А, впрочем, всё может быть.
И всё-таки, с кем же мы имеем дело в своих потусторонних контактах? С завуалированным апогеем самих себя или же с неорганическими сущностями затемнённых уголков Вселенной?
Если рассматривать Мир как единое целое, то даже взаимодействие человека с человеком в этом ракурсе, есть контакт единого с самим собою. В самом деле, мы зачастую «зеркалим» друг другу качествами подобия или весьма предсказуемыми реакциями. Случайностей во взаимоотношениях людей не так уж много. Возникают они в основном, при нежелании вникнуть в происходящее.
Слепая любовь, ярость, страсть — все они и подобные проявления закрытости, искажают объективное видение вещей. И конечно, в первом ряду всего этого стоит наша ограниченность или, иначе, глупость как текущее проявление индивидуальности.
Так в собственных снах можно встретить внушаемых доверие учителей, а на самом деле, являющихся нашей глубинной и пока малодоступной сутью. Если воспринимать их без стремления к обретению целостности, то они всегда будут находиться за границей распознавания. Но, хорошенько прислушавшись к своему внутреннему голосу, можно обнаружить обратную связь от своей удалённой части, представленной тем или иным сновидческим образом. Наши сны во многом зависят от нашего настроя и глубинной эмоциональности.
Окружающий мир — это, прежде всего, наше восприятие. А ощущение его целостности пропорционально нашей осознанности. То, что мы воспринимаем, уже есть продолжение нас самих, так как мы можем принять это конгруэнтным синтаксисом.
Следует так же отметить, что при глубинных сдвигах восприятия в нагуаль осознание начинает собирать себя почти с нуля вдали от обычных ассоциативных связей личного опыта, используемых в бодрствовании. Поэтому сюрпризы новой сборки собственного «я» могут быть восприняты не адекватно в системе старых ценностей, и наблюдаться как игра неведомых сил или сущностей. Где духи, а где собственное проявление «я» — не понять. Новые положения точки сборки, будут сталкироваться, в этом случае, почти «с нуля». Это, примерно так же, как попасть в чужую страну, где идёт революция, при этом, не зная их языка, обычаев, без одежды, документов и в стельку пьяным, т. е. в изменённом состоянии сознания.
Но вот, именно в таком пространстве неопределённых связей и границ заключается вся прелесть для свободно странствующих искателей приключений в неизвестном. Балансирование на лезвии пограничной осознанности позволяет им быстро перенастраивать конфигурацию сознания, оставаясь непривязанными к «постаменту» индивидуальности. Их высокий абстрактный уровень, прежде всего, отражает принцип постоянного самообновления и непрерывности этого процесса как единственного связующего звена осознания.
Ветер свободы так разносит их осознание, что им в той же степени трудно удерживать своё «я», как обычному человеку разгребать хлам личного опыта. Вообще, это иное качество сознания, отличающееся от обычного тем, что предоставляет возможность осознавать себя там, где человек находится в забытьи: в глубоком сне, обмороке, коме, а также, идентифицировать себя за границей физической жизни. Это состояние можно было бы назвать сумасшествием, если бы оно не увеличивало шансы на выживание в стратегически организованной жизни воина.
В областях многомерной и быстротечной реальности нагуаля отклик на игру осознания приходит почти мгновенно. И по большому счёту не имеет значения, кто находится по ту сторону контакта. Приклеилась ли там чего-то жаждущая сущность или эта форма есть собственный нераспознанный глюк. Её можно считать другом или недругом, назойливой или деликатной — так же как своих знакомых или незнакомых среди людей. Сегодня — враг, назавтра — друг.
