Дж. Робертс - Природа личной реальности. Часть 1
Огастес начал бояться, что тело выйдет из-под контроля и совершит жестокий поступок, потому что, конечно же, он понимал силу подавляемых мыслей и чувств. Когда возникала кризисная ситуация или усугублялось его отчаяние, процесс ускорялся, а он притворялся, что ничего не замечает, и так появлялся Огастес Второй.
(22:35.) Огастес Второй был полон ощущением силы, потому что Огастес считал силу неправильной и, когда думал о своем обычном «Я», отодвигал ее. Однако Огастес понимал, что телу нужна жизненная энергия, в которой он ему отказывал. Так и появился Огастес Второй с идеями об экстраординарной силе, энергии и превосходстве... (громче, с улыбкой). Я своего Огастеса контролирую. Надеюсь, что вы тоже.
(«Да».)
...С фантазиями о невероятном героизме, с воспоминаниями, в которых Огастес себе отказывал.
Агрессивные действия, о которых Огастес забывал ради своего комфорта, Огастес Второй вспоминал с бурной радостью. В результате мгновенно происходило химическое оживление тела. Улучшался тонус мышц. Изменялись уровень сахара в крови и течение энергии сквозь тело.
Когда Рубурт беседовал с Огастесом, я понял, что молодой человек идентифицирует Огастеса Второго с левой стороной тела. В обычном состоянии она была напряжена сильнее, чем правая.
Огастес Второй избавлялся от напряжения, после первой вспышки активности течение энергии становилось сильнее. Однако чем дольше Огастес Второй оставался, тем слабее становилась его позиция — это признавали и Огастес, и сам Огастес Второй. Понимаете, Огастесу надо было накопить достаточное количество подавленных мыслей и эмоций в ситуации, в которой он не был способен справиться. Тогда угроза вызывала появление Огастеса Второго. Тело ведет себя так, как, по вашему мнению, оно должно себя вести. Поэтому Огастес и Огастес Второй, у которых были разные схемы поведения, вызвали у тела совершенно разные реакции.
Теперь забудьте, что в данном случае происходит разделение. Представьте себе последовательные мысли и чувства, которые есть у вас. Когда вы чувствуете себя слабым, вы слабы. Когда вы испытываете радость, она идет на пользу вашему телу, которое становится сильнее. Случай Огастеса просто в гипертрофированной форме показывает воздействие убеждений на физический образ. Если вы решили: «Ага, значит теперь я буду думать только хорошие мысли, стану здоровым, а „плохие“ мысли буду подавлять или делать с ними что угодно, но не думать», — то в какой-то степени пошли по стопам Огастеса. Он начал с веры в то, что некоторые его мысли настолько плохие, что их каким-то образом надо заставить исчезнуть. Поэтому подавлять мысли, которые вам кажутся негативными, или вообще считать, что они ужасны, — это не выход.
Кстати, название этой главы: «Здоровье, хорошие и плохие мысли, рождение „демонов“». Можете сделать перерыв.
(22:55. Транс Джейн был глубоким, темп речи — быстрым, но она запомнила сирены. Они и сейчас выли, хотя мы не видели никаких отсветов — допустим, от пожара, в западной части города. Сеанс возобновлен так же энергично в 23:15.)
Итак, ваши убеждения в том, что желательно, а что нет, что есть добро, а что зло, невозможно отделить от состояния вашего тела. Ваши понятия о ценностях могут помочь вам укрепить здоровье или вызвать заболевание; могут привести к успеху или неудаче, счастью или горю. Но каждый из вас поймет последние мои слова согласно собственной системе ценностей. У вас есть четкие представления о том, что такое успех и неудача, добро или зло.
То есть ваша система ценностей строится на представлениях о реальности, а представления формируют ваш жизненный опыт. Допустим, вы верите, что быть «хорошим» значит быть совершенством. Может быть, вы слышали или читали, что дух совершенен, поэтому считаете, что ваш долг — повторить совершенство духа во плоти, насколько это возможно. Поэтому вы пытаетесь отрицать все несовершенные мысли и чувства. Собственные «негативные» мысли ужасают вас. Вы также можете верить в то, о чем я вам говорю, — что ваши мысли формируют реальность, поэтому еще больше боитесь мысленных или практических проявлений агрессивного характера. Вы можете так волноваться о том, чтобы не причинить никому вреда, что едва решаетесь шевелиться. Пытаться все время быть совершенством не просто тяжело, из-за неправильного понимания это может привести к трагедии.
У слова «совершенство» много ловушек. Во-первых, оно подразумевает нечто завершенное, неподвластное изменениям, а потому неподвижное, лишенное дальнейшего развития и созидания.
Дух всегда находится в состоянии становления, изменения, он гибок и в вашем понимании бесконечен, потому что и точки начала не имеет. Рубурт недавно сказал, что если он и уверен в чем-то относительно физической реальности, так в том, [что она] в этом понимании далека от идеальной. Но в том же смысле слова не идеален и дух — чтобы он считался таковым, он должен застыть в неком завершенном состоянии, после которого невозможны развитие и созидание.
Ваши мысли существуют. Вы можете одобрять или не одобрять их — как грозу, например. Если предоставить их самим себе, ваши мысли столь же разнообразны, величественны, банальны, пугающи и великолепны, как ураган, цветок, наводнение, жаба, капля дождя или туман. Ваши мысли совершенны как они есть. Оставленные без внимания, они появляются и уходят.
Сознательный разум сортирует эти мысли, выбирая те, которые вы захотите встроить в систему убеждений (сосредоточенно), но, делая это, вы не изображаете слепоту. Иногда вам хочется, чтобы вместо дождя было солнце, но вы не стоите у окна, отрицая, что за ним идет дождь, что воздух холодный, а небо темное.
То, что вы принимаете дождь как текущую реальность, также не означает, что вы считаете все дни ненастными. Эта несомненно неправильная идея не становится частью ваших представлений о реальности.
Точно так же не пытайтесь притворяться, что «темной» мысли не существует. Вам не нужно из-за нее считать, что все ваши мысли будут мрачными, если оставить их в покое или попытаться спрятать.
Некоторые люди боятся змей, даже самых безвредных. Они не замечают их красоты и места во вселенной. Некоторые боятся каких-то мыслей — и не замечают их красоты и места в мысленной жизни.
У вас есть самые разные мысли, и у каждой из них есть свои причины. У вас, например, и география разнообразная. В вашей реальности так же глупо отрицать существование каких-то мыслей, как, например, притворяться, что пустынь не существует. Так вы только отрицаете часть своего опыта и сужаете собственную реальность. Конечно, это не означает, что вы должны специально собирать мысли, которые кажутся вам негативными. Вам же не требуется обязательно прожить месяц в пустыне, если вы ее не любите. Точка. Все это значит, что в природе, как вы ее понимаете, все имеет свой смысл и свое место в существовании.
Этого хватит. Можете закончить сеанс или, если хотите, сделать перерыв.
(«Вынужден сказать, что мы, наверное, закончим».)
(Весело.) Тогда я добавлю: я же говорил, что с книгой не будет проблем. Передай Рубурту, что я вам говорил, — но кто меня слушает? Хотя в последнее время он слушает лучше и на нужной волне... желаю вам хорошего вечера.
(«Спасибо, Сет. Доброй ночи».
23:44. Закончить сеанс меня вынудила усталость. Я подозревал, что Сет способен продолжать бесконечно. У нас был трудный день. Сейчас замолкли даже сирены.
Шутливое замечание Сета о «книге» относится к этой. Недавно он упоминал первоначальную неуверенность Джейн в том, стоит ли заключать контракт на публикацию работы, переданной таким способом, до того, как она будет закончена. Тэм Моссман, редактор Джейн из издательства «Prentice-Hall», прочитал первые шесть глав «Личной реальности» и написал ей очень одобрительное письмо.)
Сеанс 634, 22 января 1973 года, понедельник, 21:19
(Поскольку я еще не закончил перепечатывать сеанс 633, Джейн попросила меня прочитать последние две страницы по моим записям.)
Итак, диктовка. У каждого человека будет несколько отличающееся от прочих определение «негативных» эмоций. Кому-то сексуально возбуждающие мысли покажутся восхитительными и приятными. Другой сочтет их нечистыми, плохими, нездоровыми или почему-либо еще ненужными.
Некоторые с легкостью, а то и с радостью могут представить себя в драке, в потасовке, безжалостно «выбивающими дух» из противника. У другого человека эти же мысли вызовут невероятный ужас и сильное чувство вины. Однако этот же самый человек, который в нормальных условиях не будет проигрывать подобные фантазии, может представить, что убивает врага на войне, испытывая священный восторг и торжество справедливости.
