Прем Шуньо - Алмазные дни с Ошо. Новая алмазная сутра
Наш автобус вели два саньясина. Они встретили нас в аэропорту. Дорога шла то вниз, то вверх в горы, где с высоты открывался прекрасный вид на ухоженные рисовые поля, бамбуковые рощи и бурлящие горные речки.
Дорога от Кулу заняла четырнадцать часов, и было уже темно, когда мы добрались до коммуны в Покхаре. Совсем темно – там не было электричества! Мы принесли в столовую бутылку водки и попросили, чтобы ее положили в холодильник. У меня создалось впечатление, что здесь никогда не видели алкоголя.
Я огляделась и увидела, что около двадцати живших здесь саньясинов были либо индусами, либо непальцами, и в основном это были мужчины. Комната, где они обедали, была около двадцати метров в длину, с бетонными стенами и полом. В ней ничего не было, кроме нескольких кастрюль и посуды в одном углу и далеко-далеко в другом углу – стола со стулом, на котором обычно сидел Свами Йога Чинмайя. Он был главой коммуны, своего рода «гуру» для ее обитателей, которые, кстати, охраняли вход в столовую и пускали в нее только после того, как туда входил Свамиджи. Нам сказали, что из уважения они не называют своего гуру по имени, а обращаются к нему «Свамиджи». Но для нас он был просто Чинмайей, поскольку мы знали его уже очень давно. Сам он против этого не возражал. На самом деле он вообще принимал все, что мы делали. К нему относились как к гуру, и он считал это вполне нормальным. А когда приехали мы и стали относиться к нему, как к другу, он это тоже принял. В нем определенно чувствовалось качество присутствия, он ходил медленно и плавно, а на его лице почти никогда не отражались сильные эмоции. Он был похож на одного из святых людей, которые жили, наверное, тысячу лет назад. Он был учеником Ошо еще со времен раннего Бомбея. Тогда он работал у Ошо секретарем. Я же заметила его десять лет назад в Пуне, когда он и его подруга побрились наголо и заявили, что соблюдают целибат.
Саньясинов Ошо можно найти практически в каждой стране мира, среди них есть представители всех наций. И любая религия, какая только существует на земле, отбрасывается у ног Ошо. Среди саньясинов нет ни индуистов, ни христиан, ни мусульман, ни иудеев. Зато среди них есть удивительные, уникальные, не похожие друг на друга индивидуальности. Все перемешались в огромном космическом котле: от панкующих подростков до старых мудрых садху, от молодых революционеров до седых аристократов, от простых людей до всемирно известных представителей элиты, бизнесменов и художников. Все цвета радуги здесь встречаются и растворяются, проходя через призму белого света.
Когда я увидела, как люди едят, сидя на полу метрах в пяти друг от друга, когда мне показали общие душевые и ванные прямо на улице и без горячей воды, а потом еще и маленькие комнаты с кирпичными стенами и матрасами без кроватей, где мы должны были спать, я поняла, что это место очень сильно отличается от того, к чему я привыкла, и, чтобы почувствовать себя здесь хоть мало-мальски комфортно, придется очень много медитировать.
На следующее утро я увидела Гималаи. Горная гряда тянулась до самого горизонта. Она находилась не на небе, не на земле, а где-то между. Заснеженные вершины были как будто подвешены к небу и казались такими близкими, что было ощущение, что еще немного, и их можно будет потрогать руками. Восходящее солнце, как озорной художник, раскрашивало горы одну за другой. Сначала самая высокая из них стала розовой, потом засветилась мягким золотом та, что чуть ниже. Я смотрела на потрясающую игру красок и с удивлением думала: «Почему мне раньше никто не говорил, что здесь так красиво?» Я-то считала Гималаи просто горным хребтом, но что это было на самом деле! Я стояла, замерев от восторга, и наблюдала, как один цвет сменяет другой. Зрелище было неземной красоты. Не было никаких сомнений, что здесь я буду очень счастлива.
Прошло несколько дней, а новостей от Ошо не было. Я смотрела на горные вершины и думала о нем, думала о том, что он рядом, по другую сторону гор. Мне захотелось сесть на автобус до Индии, идущий через горы, доехать до Кулу и прибыть в Спан как раз в то время, когда Ошо прогуливается в саду. Поприветствовать его, сложив руки в намасте, и вернуться в Покхару. Мы с Ашишем беспокоились за безопасность Ошо, хотя, конечно, нас грела мысль о том, что он в мягких и умелых руках Нилам. Мы боялись, что больше никогда его не увидим.
Прошло уже несколько недель, а вестей все не было. Мы неплохо приспособились к размеренному ритму нашей монашеской жизни. Окружающая природа была просто фантастической. Мы часто гуляли по местам, где земля была размыта реками, от которых остались лишь древние утесы метров по сто высотой. Однажды, осторожно подойдя к краю, я увидела пасущихся внизу коров и скалы, по которым когда-то давным-давно неслись бурные потоки. Теперь скалы стояли сухие, навсегда изрезанные неугомонной водой. Далеко внизу осталась лишь маленькая расщелина, по которой тонкой струйкой бежал веселый ручеек. Можно было запросто свалиться в одну из таких дыр и остаться там навсегда. Так случилось с одним немцем, о котором нам рассказали местные саньясины.
Вскоре мне стало даже нравиться стирать по утрам и мыться прямо на свежем воздухе. Я привыкла к диете, в которую входил чили на завтрак. Саньясины, жившие в коммуне, оказались простыми, мягкими людьми, и у нас появилось несколько очень хороших друзей. Чинмайя был радушным хозяином, и хотя он был очень духовным, его правой рукой оказался Кришнананда – дикий непалец с огромной гривой черных волос и раздувающимися ноздрями. Он обожал быструю езду на мотоцикле.
Мне было непросто жить в неизвестности, гадая, увижу ли я когда-нибудь Ошо. Такая неопределенность заставила меня жить так, как он меня учил, – тотально, пребывая в моменте. Во мне начало расти ощущение принятия и покоя, и я бы с удовольствием осталась жить в этой деревне, может быть даже в одиночестве, если бы не одно обстоятельство. Однажды во время ужина в столовую буквально влетел Кришнананда. Он высоко подпрыгнул и прокричал: «Ошо едет в Непал! Завтра!» Мы тут же бросили ужин и помчались собирать вещи. Потом вся коммуна уместилась в двух автобусах и отправилась в Катманду.
Следующим утром я встретилась с Вивек, Рафием и Девараджем, которые уже некоторое время жили в отеле Соалтей Оберой и пытались найти дом или дворец для Ошо. Все вместе мы поехали в аэропорт. Арун, глава медитационного центра в Катманду, решил устроить Ошо пышную встречу. В Непале есть традиция: в честь приезда короля люди выстраиваются вдоль улиц, держа в руках медные горшки с цветами. Местная полиция, кстати, была очень недовольна его затеей, заявив, что подобное делается только для монарших особ. Саньясины, одетые в красное, и сотни прохожих зевак выстроились вдоль улиц, прилегавших к аэропорту.
Самолет Ошо наконец-то приземлился, и к трапу подъехал белый «мерседес». Толпа подалась вперед. Люди с волнением ждали Ошо, а когда он шел, бросали ему под ноги цветы. Ошо вышел из здания аэропорта через стеклянные двери, помахал всем рукой и скрылся в машине.
Мы помчались в Оберой. Для Ошо приготовили огромный номер на четвертом этаже. Напротив его апартаментов располагалась комната Вивек и Рафии. Рафия хорошо потрудился и провел в номер Ошо специальную сигнализацию, так, что если бы Ошо захотел чего-нибудь, он мог бы вызвать Вивек. Рафия возился с проводкой до самой ночи. Ползая по коридору на четвереньках и откинув ковер, он прокладывал провода. В таком положении его и застал охранник отеля.
Мы с Мукти поселились этажом ниже. Наш номер стал наполовину кухней, наполовину комнатой для стирки. В коридоре стояли три огромных сундука с едой, мешки с рисом и далом, корзины с фруктами и овощами – и это была половина комнаты. Другая половина была завалена бельем, тазами, ведрами и порошками.
С чрезвычайно приветливым персоналом мы договорились, что Мукти будет готовить еду для Ошо в кухне отеля. Мукти заняла ту часть кухни, в которой никогда не хранили мяса и которую специально тщательно мыли перед каждым приготовлением еды. А я стирала одежду Ошо в отельной прачечной, в которой работали еще около пятидесяти непальских мужчин. Они были отличными ребятами, всегда освобождали мне машину задолго до того, как я приходила, и потом ждали, когда я достираю, несмотря на то, что их рабочий день уже закончился, – им хотелось удостовериться, что все в порядке. После стирки я вешала робы на большие тиковые плечики и с ними в руках поднималась на лифте в наш номер, забавляя тем самым персонал и постояльцев. Гладила я в нашем номере на кровати посреди неуклонно растущего числа корзин с фруктами и овощами, которые приносили саньясины в дар своему Мастеру.
Еда в Непале была довольно низкого качества из-за неплодородной почвы, поэтому Мукти и ее помощница Ашу думали о том, как доставлять еду из Индии. Тем временем непальские саньясины ни свет ни заря оправлялись на рынок, покупали там лучшие фрукты и овощи и с большой радостью несли все это Ошо.
