Лобсанг Рампа - Тибетский мудрец. (AVIVANDO LA LLAMA)
И все же это была очень грустная сцена: солдаты, моряки и пилоты возвратились домой с войны, но чем они смогут здесь заниматься? Как им удастся заработать на пропитание себе и своей семье? Ведь появилась целая армия безработных. Стране не хватает денег, чтобы прокормить всех этих людей. Им приходилось становиться в очередь за «дармовой похлебкой», которую им выдавали раз в сутки. Получив порцию отвратительной похлебки, они спешили домой, чтобы разделить «трапезу» с семьей.
Да, зрелище было поистине печальным. В одной из стран несчастные, возвратившиеся с войны, не могли больше бороться за существование. Они бродили вдоль тротуаров, внимательно присматриваясь к каждой щели на мостовой в надежде обнаружить там корочку хлеба или окурок. Затем они останавливались и прислонялись к столбам, с которых свисали оборванные провода, и постепенно сползали вниз. Так они и умирали, от голода и отчаяния, скатываясь в придорожные рвы. Им никто не сочувствовал — на мертвых смотрели с радостью — как же, чем больше человек покинут землю, тем больше появится свободных рабочих мест. Но этим ожиданиям не суждено было оправдаться, и очереди за «дармовой похлебкой» все увеличивались. Какие-то люди в специальных костюмах клали мертвые тела в тележки и отвозили на кладбище или в крематорий.
Мы увидели различные события, происшедшие на протяжении многих лет. Видели, как люди в стране, проигравшей войну, готовились к реваншу. Там возникали военизированные молодежные организации, члены которых учились управлять самолетами и обращаться с оружием. Да, там подготовка шла полным ходом.
Мы видели маленького забавного человечка с крошечными усиками на бледном лице и большими выпученными глазами. Где бы он ни появлялся и ни начинал говорить — там собиралась толпа. Подобные вещи происходили по всей земле, и то тут, то там вспыхивали мелкие конфликты, но скоро они превратились в большую войну, в которой участвовал весь мир.
— Учитель, — сказал я, — все же я никак не могу понять, как можно показывать вещи, которые еще не произошли.
Лама Мингьяр Дондуп посмотрел на меня, а затем перевел взгляд на аппарат, готовый продемонстрировать нам новые сцены из будущего.
— Собственно говоря, Лобсанг, в этом нет ничего особо мудреного. Если ты наблюдал за толпой долгое время, то всегда сможешь предсказать ее поведение. Люди всегда демонстрируют одинаковые реакции. Если мужчина гонится за женщиной, та убегает от него и прячется в каком-то месте. Если погоня повторяется регулярно, женщина будет скрываться в одном и том же месте. Проследив за ней, ты сможешь предсказать, куда она побежит завтра или послезавтра.
— Но, Учитель, каким образом удается получить картины того, что еще не произошло?
— К сожалению, Лобсанг, ты еще слишком мал, чтобы понять все тонкости, — медленно проговорил Лама Мингьяр Дондуп, — но вкратце могу сказать тебе, что все то, что должно случиться в будущем, уже произошло в четвертом измерении. Некоторые люди обладают способностью смотреть далеко вперед. Я, например, являюсь одним из самых чувствительных ясновидцев и медиумов. Но ты со временем превзойдешь меня в этом. Тебя начали обучать искусству предвидеть будущее еще до твоего рождения. Ты всегда считал, что твои родные были излишне суровы к тебе. Да, они были суровы, но так пожелали Боги. Перед тобой стоит особая задача, и потому ты должен научиться всему, что может пригодиться для ее выполнения. Когда ты вырастешь, то узнаешь о временных дорожках и о различных измерениях. Вчера я рассказывал тебе, что на Земле существует условная линия, переступив через которую ты оказываешься в другом дне. Это, конечно, искусственная черта, необходимая для того, чтобы страны могли поддерживать торговлю и соблюдать договоры, не путая часы и даты. Ты должен понять, Лобсанг, что все то, чему мы стали сейчас свидетелями, произойдет не раньше, чем через пятьдесят лет.
— Мне странно все это слышать, Учитель. Все виденное казалось мне столь естественным. Но теперь я понял — для того чтобы некоторые вещи произошли… нужна… как бы это сказать… иная наука. Так что понятно — эти события возможны лишь в будущем.
Лама Мингьяр Дондуп степенно покачал головой и сказал;
— Да, приблизительно в 1930 или в 1940 году начнется Вторая Мировая Война. И эта война охватит почти всю Землю. Некоторые страны будут почти полностью разрушены этой войной. Победители в этой войне утратят покой, а побежденные обретут покой. Я не могу назвать точную дату начала войны — потому что это никому не известно. Но начнется она приблизительно в 1939 году. Так что у нас впереди еще есть несколько лет.
После этой войны — второй Великой Войны — во многих странах начнется партизанское движение, а профсоюзы попытаются усилить свою власть и получить контроль над странами.
Мне грустно сообщать тебе это, но приблизительно в 1985 году произойдет некое странное событие, которое проторит путь к третьей Великой Мировой Войне. В этой войне примут участие народы всех стран — представители всех рас, и это приведет к возникновению Смуглой расы. Когда черный мужчина женится на белой женщине, от этого брака рождается младенец со смуглой кожей. Мы, земляне, должны иметь единый цвет кожи. Это необходимое условие для существования длительного мира.
Мы не можем сообщать точных дат — точных до часов, минут, секунд, — что считают возможным некоторые идиоты, но я могу сказать, что приблизительно в 20000 году Вселенная, а в том числе и наша Земля, активизируется. Произойдет страшная битва, которая завершится благодаря вмешательству людей из наружного космоса — людей, ненавидящих коммунизм.
Но пришло время взглянуть на мои ноги, чтобы убедиться, что я смогу спуститься по склону. Пора возвращаться в Поталу.
Мы осмотрели все аппараты, которыми пользовались, и убедились, что они находятся в отличном состоянии. Проверив все выключатели и пульты управления, Лама Мингьяр Дондуп и я облачились в «новые» одежды. Они были сделаны миллион лет назад из прекрасного материала. Если бы кто-то увидел со стороны, как мы перебираем груду нарядов в поисках наилучшей одежды, мы бы, очевидно, напомнили ему двух прачек. Наконец мы остановились на тех нарядах, которые соответствовали нашему вкусу, — я оделся как монах, а Лама Мингьяр Дондуп облачился как человек, обладающий исключительно высоким статусом (даже более высоким, чем мой Наставник).
Мы также нашли большие халаты, которые могли набросить сверху на свои наряды, чтобы не повредить их, спускаясь с горы.
Перед отправлением мы перекусили и напились воды. Затем попрощались с маленькой комнаткой, в центре которой была дыра, и отправились в путь.
— Учитель, — воскликнул я, — как же вы собираетесь скрыть вход?
— Лобсанг, никогда не сомневайся в Силе, которая Есть. Как только мы выйдем отсюда, сверху опустится каменный занавес и вход скроется, словно его здесь никогда и не было. Потому, Лобсанг, как только мы окажемся на поверхности — хватаемся за руки и бросаемся вперед со всех ног. Мы должны успеть отбежать как можно дальше, чтобы нас не накрыла скала, которая надежно запечатает вход. Помни, что это место не должны обнаружить китайцы, которые скоро захватят Тибет. Но тогда возникнет тайный Тибет — страна, где мудрейшие из мудрейших будут жить в глубоких пещерах и обучать мужчин и женщин нового поколения. Это принесет мир на землю.
Вдруг впереди появился прямоугольник солнечного света. Мы понеслись по туннелю и вскоре оказались под открытым небом. Я взглянул вниз, и мое сердце радостно забилось при виде Поталы, при виде Чакпори. Затем я посмотрел прямо под ноги — на отвесный спуск — и усомнился, сможем ли мы одолеть его.
В этот момент раздался громкий звук падающей скалы. Казалось, весь мир содрогнулся, когда каменная дверь надежно закрыла вход в пещеру. Эта скала выглядела так, как будто простояла здесь тысячи лет, и с нами здесь не произошло ничего необычного. Во время спуска я то и дело бросал взгляд на своего Наставника, думая о том, что он должен будет погибнуть от предательских рук коммунистов. Я также думал и о своей собственной смерти на чужбине. Но зато после этого Лама Мингьяр Дондуп и я вновь встретимся на Священной Патре.
ЭПИЛОГ
Ну вот, еще одна правдивая история подходит к концу. Теперь мне остается ожидать в моей больничной палате только того, как оборвется Серебряная Нить и разобьется Золотая Чаша, чтобы я смог отправиться к своему Духовному Дому — на Патру.
Как много я мог бы сделать здесь, на Земле. Я мог бы выступить в Организации Объединенных Наций — или как там они называют себя сейчас — с речью в защиту Тибета. Но в мире столько зависти и недоброжелательности. Далай-Лама принимал помощь от разных людей, что ж, понятно, что он не может пойти наперекор их желаниям.
