Станислав Гроф - Путешествие в поисках себя
Затем передо мной открылась невообразимая панорама сцен разрушения. Природные катастрофы — извержения вулканов, землетрясения, падения метеоритов, лесные пожары, наводнения и приливы — сочетались с образами горящих городов, обрушивающихся небоскребов, смертью множества людей, ужасами войн. Эту волну всеобщего уничтожения возглавляли четыре архетипических образа жутких всадников, символизирующих конец света. Я понял, что это Четыре Всадника Апокалипсиса. Продолжающиеся толчки и вибрации моего таза вошли в единый ритм с движением зловещих всадников, и я стал одним из них.
По этому описанию можно составить себе впечатление, что пережиаание бь" ло неприятным и пугающим. Однако, возможно, благодаря общей благотворной природе амфетаминовых эмпатогенов, доминирующим чувством было экстатическое растворение в развертывающихся энергиях и восхищение связанными с этим невероятными философскими и духовными прозрениями. Я понял, что представление об Апокалипсисе не следует понимать буквально, как это часто имеет место в общепринятом христианстве.
Хотя и возможно, что Апокалипсис в будущем развернется на планетарной шкале как историческое событие, прежде всего это архетип. В этом качестве он соответствует стадии развития сознания, когда человек обнаруживает иллюзорную природу материального мира. Когда Вселенная обнаруживает свою истинную сущность как космическая игра сознания, мир материи разрушается в душе человека. Это до некоторой степени напоминает более раннюю стадию, когда отождествление с архетипом восхождения на Крест и Воскресения Христа кладет конец философскому отождествлению человека со своим телом.
Апокалиптические видения перемежались архетипическими образами из различных культур, символизирующими нереальность феноменального мира. Может, наибольшее впечатление из них произвела на меня платоновская пешера. Последним значительном эпизодом сеанса был мощный парад персонифицированных вселенских принципов, архетипов, в своей сложной игре создающих иллюзию феноменального мира, — божественная игра, которую индусы называют лила.
Эти персонажи появлялись в изменчивом множестве своих обликов, уровней и измерений в невероятно сложной голографической среде моей визуализации. Каждый из них одновременно представлял сущность своей функции и все конкретные проявления элементов в мире материи. Там была Майя — таинственный эфирный принцип, символизирующий мир иллюзии; Анима, воплощающая вечно женственное; похожая на Марса персонификация войны и агрессии, уединившийся Отшельник; творящий иллюзии Обманщик и многие другие. Проходя по сцене, они кланялись в мою сторону, как бы приглашая меня оценить представление божественной игры во Вселенной.
h. Интуитивное понимание универсальных символов
К наиболее интересным архетипическим переживаниям можно отнести понимание внутреннего, эзотерического значения символов, о котором говорил К. Г. Юнг (Jung, 1971, P.473). В отличие от Фрейда, для которого символы обозначали нечто уже известное, но неприемлемое для сознания, Юнг считал их наилучшей возможной репрезентацией содержания, принадлежащего к более высокому уровню сознания и в основном невыразимого иным образом. Универсальные символы — незашифрованные сообщения о простых биологических функциях. Они относятся к сложным трансцендентальным реальностям. Что касается фрейдовских зашифрованных иллюзий к элементам того же уровня сознания, их можно назвать просто знаками. В необычных состояниях сознания визуализации различных универсальных символов могут играть значительную роль даже для людей, ранее не проявлявших интереса к мистицизму и эзотеризму. Такие видения могут передавать мгновенное интуитивное понимание этих символов и вызывать глубокий интерес к духовному пути. В своих исследованиях я чаще всего встречался с появлением символов Креста, разделенного на четыре части круга, индо-иранской свастики в двух своих формах правильной и искаженной, древнеегипетского анха (нильский крест), цветка лотоса, даосского инь-ян, индуистского священного фаллоса (Shiva lingam) и вульвы (уоni), алмаза и других драгоценных камней, буддийского колеса и шестиконечной звезды как в древнееврейской форме (звезда Давида), так и в тантрической — как символа союза мужской и женской энергии. В результате переживаний такого рода человек может обрести понимание сложных эзотерических учений. Так, люди, не знакомые с каббалой, рассказывали о переживаниях, подобных описанным в Зогаре или Сефер Иецире и значении каббалистических символов. Другие описывали функции и значение сложных мандал, используемых в тибетской ваджраяне и других тантрических системах. Люди, ранее осмеивавшие астрологию, алхимию и древние формы гаданий — вроде И-Цзина или Таро, — внезапно обнаруживали их глубокий смысл и ме тафизическое значение. Подобные озарения могут также открыть для скептически настроенных людей значение гностических учений или пифагорейских теорий геометрических тел и числового порядка во Вселенной.
Ряд образов и прозрений, связанных с символом Креста, можно найти в книге "Разнообразие психоделического опыта" Роберта Мастерса и Джин Хьюстон (Masters and Houston, 1966, P.222). Это переживание возникло во время психоделического сеанса (100 микрограмм ЛСД-25) адвоката, в прошлом студента-богослова, покинувшего семинарию из-за сомнений в вере. Переживания возникли, когда пациент посмотрел на орнаментированный крест, предложенный ему экспериментаторами,
Я увидел распятого Христа и замученного Петра. Я видел ран них христиан, умирающих на аренах, и других, спешащих по рим ским улочкам, проповедующих учение Христа. Я был рядом, когда изумленному Константину явилось видение Креста в небе. Я видел падение Рима и начало Темных Веков, когда маленькие ивовые крестики, прикрепленные к притолоке, оставались единственной надеждой в жалких хижинах. Я видел, как крестьяне топчут его ногами в странных лесных ритуалах, в то время как за морем, в Византии, он сияет в мозаиках огромных соборов.
Моя рука дрогнула, крест слабо засветился, и история смеша лась. Мартин Лютер шел рука об руку с Билли Грэхемом, за ними шед Фома Аквинский с армией крестоносцев. Инквизиторы наставляли свои костлявые пальцы на сумасшедших ведьм, и большие капли крови застывали огромным крестом. Папа Иоанн ХХШ благословлял сожжение Жанны д'Арк, а Савонарола приветствовал в огне и сере техасского проповедника. Бомбы летели, образуя крест, в то время как св. Франсиск проповедовал птицам.
Сотни тысяч эпизодов возникали из вспыхивающих граней креста, и я знал, что еще не одна сотня тысяч ждала своей очереди. А затем, не знаю уж как, я оказался погруженным в него; моя субстанция физическая, ментальная, духовная — полностью впиталась в субстанцию Креста. Моя жизнь превратилась в чере ду вспыхивающих эпизодов истории Креста, и все сотни тысяч событий были событиями моей жизни. Позор и победа Креста бесконечно повторялись в миниатюре в моей собственной жизни; и позор, и победы были моими. Я был инквизитором и святым, я ложно осуждал и тонко оправдывал. Как и Крест, я умирал и жил, умирал и жил, и умирал, чтобы жить снова и снова. И может быть, я вновь умру. Но я знал (и знаю теперь), что искупление посто янно, а вина — преходяща.
i. Творческое вдохновение и прометеев импульс
Даже беглое изучение литературы по психологии творчества показывает, что истинное артистическое, научное, философское и религиозное вдохновение инспирируется необычными состояниями сознания и приходит из трансперсональных Источников. Динамические механизмы творческого процесса распадаются на три большие категории. К первой относятся случаи, когда человек годами работае над каким-то вопросом, не в силах найти решение. Этот подготовительный период обычно включает многочисленные наблюдения, изучение всей имеющей отношение к делу литературы, многие безуспешные попытки решить проблему в рамках обычной логики. И решение приходит в необычном состоянии сознания — во сне, во время галлюцинаций, связанных с истощением или болезнью, или во время медитации. Этот механизм известен из множества примеров. Химик Фридрих Август фон Кекуле нашел формулу бензола — основу органической химии — во сне, увидев бензольное кольцо как маленькую змейку Уроборос, кусающую себя за хвост. Структура решающего эксперимента, приведшая Отто Леви к отмеченному Нобелевской премией открытию химической передачи нейронных импульсов, также пришла к нему во сне. Вернер Гейзенберг нашел математическое решение проблемы квантовой физики в Гельголанде, когда его сознание было изменено тяжелой сенной лихорадкой. Во всех этйх случаях необычное состояние сознания создавало возможность нового творческого синтеза, как бы сдерживая традиционный образ мышления, препятствовавший разрешению проблемы. Во второй категории общая форма идеи или системы мышления приходит по внезапному вдохновению из трансперсональной области часто задолго до того, как развитие данной области способно оценить ее. Могут понадобиться годы, десятилетия или даже века, чтобы создать условия для ее принятия. Древними примерами этого механизма могут служить атомистическая теория Левкиппа и Демокрита и идея возникновения жизни в океане, сформулированная ионийским философом Анаксагором. Представление о распределенности информации по всей Вселенной и всем ее частям, обнаруживаемое в древней джайнистской теории дживасов, или идея взаимопроникновения всех вещей, составляющая основу буддизма школы аватамсака (китайская школа хуаянь или японская кегон), могли казаться странными до обнаружения волновой природы Вселенной и холономических принципов. Равным образом древние космогенетические системы, рассматривавшие свет как творческий принцип Вселенной, получили неожиданное независимое подтверждение в науке, благодаря открытию особой роли фотонов среди субатомных частиц и в контексте теории процесса Артура Янга (Young, 1976).
