П. Веденин - Звери скального храма
Мысль о том, что так можно и лопнуть, не показалось ему смешной или нереальной. Его сознание буквально трещало под напором бушующих внутри энергетических страстей.
И вновь, уже в который раз, его выручила та часть личности, которую он называл Наблюдателем. Спокойно и бесстрастно она указала путь и направление действий.
Не подвергая сомнению предложенный метод и скрупулезно следуя указаниям Советника, Стефан в первую очередь занялся балансировкой сознания.
И удивительная вещь: как только он навел там порядок, и тишина воцарилась в его внутреннем мире, так в тот же миг исчезло ощущение распирания и неустойчивости. А возникшая гармония вернула ему уже знакомое состояние силы.
Стефан вновь ощутил себя самим собой. Это опять были его руки, ноги. Это было подвластное его воле человеческое тело.
С той лишь разницей, что внутри себя он ощутил незнакомое прежде чувство возросшей мощности. Как будто те драконы, сжавшись, влились в его мышцы.
Но, как это обычно бывает, ничто не дается просто так. И в этом Стефану пришлось сразу же убедиться, при попытке сделать самое элементарное движение. Его мышцы, наполненные колоссальной статической энергией, с трудом подчинялись указаниям волевых импульсов.
Каждый шаг, каждый жест давался титаническими усилиями, так как приходилось преодолевать сопротивление мышц-антагонистов. Стефан чувствовал себя мощной, но малоподвижной глыбой.
Столкнувшись с таким, пока неразрешимым для себя вопросом, он обратился, как всегда делал в таких случаях, к своей всезнающей волне. И, как обычно, мгновенно последовал ответ:
— Внимательно смотри вокруг себя, наблюдай, учись, используй. Ты теперь не малыш-несмышленыш, нуждающийся в прямых ответах.
Ты можешь уже и сам находить ответы на те проблемы, которые ставит перед тобой жизнь. Сил и умения у тебя достаточно. Действуй! — и говорившая волна, закрывшись, исчезла.
У Стефана было такое чувство, что, в общем-то, так он и сам думал. Но какая-то неуверенность, робость перед ответственностью подталкивала его к желанию переложить ее на другого.
И хотя наш первопроходец отлично понимал, что никого другого тут быть не может, тем не менее, устаревший стиль мышления все еще давал о себе знать.
Все эти мысли мгновенно пронеслись в его сознании.
За то время, пока он перестраивался на новый режим, вжавшись для надежности в тень созданного воображением камня, Стефан получил уникальную возможность понаблюдать жизнь в ее естественных проявлениях, оставаясь абсолютно невидимым.
И тут же он вновь увидел совсем рядом застывшую, но, чувствовалось, готовую к броску, огромную гадину.
Было заметно, что так кстати случившаяся для человека перемена довольно сильно озадачила ее. Ведь буквально в двух шагах стоявшая жертва будто испарилась, просто растаяла в воздухе, оставив позади себя замшелый валун.
По всему было видно, что змея находилась в состоянии крайнего раздражения. Приподнятая и отклоненная назад верхняя часть туловища была резко изогнута, агрессивно раскачиваясь из стороны в сторону, как будто ища намеченную добычу.
Упругие кольца плотного тела змеи, непрерывно сжимаясь и разжимаясь, тягуче перетекали с места на место.
Хвост нервно дергался, демонстрируя готовность к молниеносной атаке. Пасть была приоткрыта, и, вместе со злобным шипением, оттуда постоянно выскакивал и вновь втягивался длинный раздвоенный язык.
И только зеленеющие, с темно-серой дымкой глаза, до этого цепко схватившие взглядом обреченное на смерть существо, удивленно и даже обескуражено рыскали из стороны в сторону вместе с движениями головы в поисках исчезнувшей цели.
Между тем, непосредственная угроза жизни миновала.
Осознав реальность происходящего и ту опасность, которую путнику чудом удалось избежать, он, хотя и был надежно защищен тенью, все же не мог сдержать противной мелкой дрожи в конечностях.
Озноб, охвативший его сзади вдоль позвоночника, непроизвольно вызывал холодный липкий пот, крупными каплями стекающий с его лица.
И, даже невзирая на ту, казалось бы, огромную и несокрушимую силу, которую впитал он от своих союзников-драконов, его руки не имели возможности подняться, чтобы отереть с лица эти влажные признаки страха.
Он был просто обессилен, и это чувство тягостным грузом давило на него.
— Да что ж это такое? — недоумевал Стефан. — Где же она, моя сила? Куда делась? Почему я не могу ее проявить?
И снова, словно за кадром, прозвучал ответ волны:
— Наблюдай, изучай и используй!
Успокоившись, Стефан направил свое внимание на то, что совсем недавно вселило в него такой жуткий страх.
Чувство безопасности давало возможность не только просто сосредоточить всю энергию на объекте, но также предоставляло возможность, приближая, выделять необходимые для детального изучения участки.
Так Стефан, охватив полевым зрением сразу все существо, постарался сфокусировать свое внимание на той точке, с которой ему наиболее легко было удерживать целостный образ рептилии.
И как только ему удалось оказаться в центре этого энергетического клубка, чувства передали ему ощущения процессов, происходящих в этом сильном и гибком теле.
Стефан отчетливо осознал, что потоки текучей и подвижной, словно ртуть, энергии непрерывно перемещаются, сплетаясь многопрядным жгутом не только вдоль тела змеи, но и поперек ее, образуя сложные, спиралевидные узоры силовых линий.
Вначале Стефан никак не мог понять, для чего нужна такая изощренность. Продолжая проникать вглубь раскрывшейся темы, он стал понемногу постигать всю мудрость природы, вложенную в этот образец искусной работы.
На самом деле, сложность энергетических переплетений при ближайшем рассмотрении таковой не казалась. Наоборот, его восхитила простота, с которой змея управляла своим длинным и, на первый взгляд, неуклюжим телом.
Самым главным выводом было то, что ни в одном месте силовые линии не пересекались.
Следовательно, тело змеи (двигаясь посредством сложных узоров, составленных изгибами ее плоти), независимо от конфигурации и направления, потенциально всегда было нацелено на стремительное движение вперед.
Энергия в ней не боролась сама с собой, а подчинялась единому волевому устремлению, и, в ритме абсолютной синхронности, могла проявить физическую силу огромной мощности именно за счет концентрации целостного сознания на заданном действии.
И Стефану открылась, полная глубокого смысла, истина:
— Конечно, хорошо, когда ты обладаешь достаточно мощным запасом потенциальной энергии.
Но мощность — это еще не сила.
Сила — это то, что можно проявить в реальности, освободив ее от связывающего начала.
Ведь она нуждается в технически совершенном действии, а также в концентрации на нем достаточного количества энергии.
Это позволит реализовать скорость и точность усилия.
— Так что же, мощность совсем не важна? — он вновь задал себе вопрос, который не давал ему покоя с того самого момента, когда его драконы оплошали перед змеей.
Прозвучавший ответ все поставил на свои места, закончив понятийную картину этой проблемы:
— Мощность — это тот запас, который позволяет удерживать проявления силовых возможностей достаточно длительное время. Это можно назвать силовой или боевой выносливостью.
— Теперь ясно, чего мне не доставало! — с облегчением вздохнул Стефан. — Значит, сила дракона не так уж и плоха — просто мне не хватило умения управляться с нею.
— Да, — продолжал он спорить с собой, — но я ведь совсем недавно так ловко шагал с целой группой таких гигантов и, как мне казалось, достаточно уверенно справлялся с этим!
— Естественно, это так, но обрати внимание на две важные детали.
Первое — это то, что движения твоих союзников были довольно примитивными, однообразными и цикличными. Поэтому они не требовали больших координационных усилий.
А вторым и самым главным является то, что этими движениями управлял не ты, а некий автоматический механизм. Такие действия имеют довольно ограниченный диапазон.
Осознанное же движение позволяет не только увеличить координационную сложность, но и раздвинуть временные и пространственные границы.
— Но ты же меня сам учил, — пытался разобраться в этом вопросе Стефан, — что действовать посредством ума можно только в том случае, когда для этого есть достаточно времени.
Но когда его нет, а необходимо срочно принять ответственное решение, то ум, в силу своего несовершенства, дает рекомендации, далекие от идеала!
— Совершенно верно, но я и не призываю тебя умом опекать действия или принимать решения, требующие мгновенного исполнения. Я говорю лишь о том, что они должны быть осознанными.
— Ничего не понимаю, — продолжал недоумевать Стефан. — Что же тогда, по-твоему, должна означать осознанность?
