Юрий Мухин - Мы бессмертны! Научные доказательства Души
У природы на поводке
Итак, рабочая гипотеза — мы, люди, не являемся своим телом, мы только живем в теле, пока оно живет (зачем мы живем в теле — отдельный вопрос). В написанной ранее книге «Не надейся — не умрешь!» и иных работах я считал нашу личность сгустком структурированного поля. Однако комментаторы дали мне толчок для следующих размышлений, и я пришел к выводу, что мое прежнее представление — это уже пройденный этап, и теперь нужно переходить к следующему, благо переход все еще можно выполнить аналитически без постановки экспериментов.
Начнем с того, что вдумаемся и попробуем понять себя не только в целом, но и в некоторых допустимых подробностях, к примеру, как мы думаем, как мы чувствуем, что у нас есть (обязано быть) для того, чтобы думать и чувствовать?
Теперь я вижу как минимум две вещи — у нас, как у мыслящих существ, собственно людей, есть способность хранить информацию и ее перерабатывать. Думаю, что применительно к нам правильно будет сформулировать, что мы, люди, — это наши память и мысли. Причем мысль выполняет две функции одновременно — передает информацию памяти и одновременно обрабатывает информацию или, точнее, обрабатывает информацию и передает ее памяти в том виде, в котором наша мысль эту информацию понимает. Таким образом, когда мы думаем, то мы обрабатываем какую-либо информацию, — или ту, которую видим или слышим, или уже хранящуюся в памяти.
Чтобы осознать, чем являются наши память и мысль, придется заняться принципами записи и хранения информации без участия человека. Почему именно так — без участия человека?
Ведь мы запоминаем информацию и обдумываем ее без собственного участия, и это такая наша способность, через которую мы не можем перепрыгнуть, и избавиться от нее мы тоже не можем. Мы не можем ничего стереть из памяти (не забыть, а начисто стереть). Да и с точки зрения противоположной способности у нас тоже есть предел — мы можем натренировать память, тем не менее это будет натренированная способность запоминать, а запомнить столько, сколько хочется, все равно не получится.
Еще круче обстоит дело с той частью нас, на которую мы вообще не можем оказать никакого влияния. Той частью нашей памяти, которая хранит и использует огромнейший объем информации и о наличии которой мы только догадываемся. Скажем, той части нас, которая из одной клетки строит все наше тело и, похоже, строит и нас самих — нашу память и нашу способность мыслить. То, что называется инстинктами и подсознанием.
Да и разве мы заставляем или указываем нашему сердцу работать? И попробуй его останови или запусти силой мысли.
Вот у нас есть компьютер и мы над ним властны — мы можем его полностью отключить — так, чтобы в нем не шли никакие процессы. А себя можем отключить? Отключаемся на время сна, так ведь и то — сны-то снятся.
Если попытаться обрисовать ситуацию, то мы существуем независимо от себя, и каждый из нас это объект природы, над которым мы не имеем власти. А это, кстати, значит, что мы не можем уничтожить себя. Несколько тысячелетий люди специфических направлений деятельности думали, как покончить жизнь самоубийством, чтобы не выдать тайну, но придумали всего лишь, как вызвать неостанавливающееся кровотечение со связанными руками и ногами, но как умереть от одного желания умереть — так и не придумали. Фокусники и йоги могут вызвать краткосрочное замедление работы сердца и дыхания, но не смерть. Да и то — что значит самоубийство? Мы можем всего лишь осмысленно уничтожить свое тело — это проверено, но уничтожить себя как свою информацию и свои способности мыслить?
Размышляя логически, уничтожить наши мысли и чувства можно было бы только в случае, если бы они были жестко связаны с телом. Но как их жестко связать с телом, если мы, полностью владея и управляя своим телом, все же не управляем этими процессами? Мы ведь не можем остановить в своем теле не только процесс болезни или старения тела, но мы ведь не можем усилием воли прекратить и процесс собственного мышления, как бы нам этого ни хотелось. А это может быть только в случае, если эти процессы — процессы нашей жизни — не зависят от нас и от нашего тела.
Это момент, который будет оспариваться, и целью написания этого момента было вызвать у читателя желание задуматься о том, что мы объект природы, существующий на самом деле вне собственной воли и желания. Нам кажется, что мы свободны, но на самом деле мы у Природы на поводке, да, на длинном поводке того, что нам кажется личной свободой, но на самом деле все же на поводке.
А это означает, что Природа имеет в отношении нас некую цель, о которой будем говорить в свое время.
О записи информации
Вот поэтому аналогию себе нам надо искать в записях информации без участия нас самих — в чем-то таком, что запоминает информацию само, без нашей воли, образно говоря, в том, что находится у нас «на поводке».
Пример. Вот, скажем, какой-то музыкальный инструмент издал звуки, образно говоря, выразил какую-то мысль. Чтобы человеку записать информацию об этих звуках — записать эту мысль, нужна нотная тетрадь и ручка (и, само собой, музыкальная грамотность, но сейчас нам это не важно). А потом, взяв в руки этот музыкальный инструмент, другой человек по нотам воспроизведет эти звуки (если сумеет). Это запись информации и воспроизведение информации с участием человека.
Однако уже давно человек создал устройства, которые могут записать информацию о звуках без участия человека, и даже лучше, чем с его участием. Начнем с фонографа.
Звуки музыкального инструмента (выраженная им мысль) физически имеют вид структурированной звуковой волны — то есть звукового сигнала, имеющего по времени не одинаковые свойства — частоту и силу — свойства кодированного сигнала. Этот сигнал от музыкального инструмента упирается в тонкую и плоскую металлическую пластину — мембрану фонографа, а поскольку сила удара звукового сигнала о мембрану из-за структурирования (не одинаковых его свойств по времени) не равномерна, то мембрана начинает колебаться в соответствии со структурой поступающего звукового сигнала. Колебания мембраны через рычаг передаются на резец, который на вращающемся цилиндре прорезает спиральную борозду в воске, покрывающем поверхность цилиндра. И эта борозда в воске является записью информации о звуках музыкального инструмента — является памятью об этих звуках.
Считывание записанной информации повторяет ее запись в обратном порядке. В борозду вставляется игла, через рычаг связанная с мембраной, цилиндр начинает вращаться, игла, перемещаясь в поперечном направлении по борозде в воске, вызывает через рычаг колебания мембраны, эти колебания колеблют воздух, воссоздавая в нем структурированный звуковой сигнал. А мы мембраной своего уха преобразуем этот сигнал в форму, воспринимаемую нами как звуки музыкального инструмента.
Итак, что для записи информации без участия человека принципиально необходимо.
1. Сигнал, переносящий информацию своей структурной неравномерностью. В случае фонографа это звуковые волны разной частоты и силы. Поскольку в практике применяется понятие «кодированный», то можно сказать, что сигнал кодирует информацию своим структурированием.
2. Устройство, принимающее сигнал и преобразующее его в вид, удобный для данного способа записи информации, в данном случае — мембрана.
3. Устройство записи информации сигнала в удобном для обработки материала памяти виде, в данном случае — резец.
4. Материал памяти — нечто твердое и не поддающееся изменениям под воздействием среды или других сигналов, в данном случае звуковых.
5. Устройство для считывания информации с твердой подложки, в данном случае — игла и звукоснимающая головка.
Можно было бы проскочить граммофон, но он интересен с другой точки зрения. В нем все то же, что и у фонографа, однако запись идет по воску не цилиндра, а диска. Затем с этого диска методом гальванопластики снимается твердая металлическая «зеркальная» копия — «матрица», и далее этой матрицей на уже достаточно твердых пластмассовых дисках выдавливается сколько угодно копий записанной информации — того, что мы называем «пластинками с записями». Вот когда нам будет нужно представить себе, чем являются ДНК хромосом, то представлять нужно комплектные матрицы, штампующие как свои копии в полном комплекте, так и отдельные песни, виноват, белки для строительства тела организма.
Самый совершенный граммофон — электрофон или, по-простому, проигрыватель, содержит те же узлы, что и фонограф, но с помощью электроники в усовершенствованном исполнении.
Принципиально отличным является магнитофон.
Что касается звуковой информации, то она попадает на мембрану точно так же, как и у граммофона, однако механическое преобразование сигнала заменено магнитным — мембрана преобразует звуковой сигнал в сигнал структурированного магнитного поля. Этот структурированный (кодированный) по времени магнитный сигнал подается на магнитную головку и далее посылается головкой на движущуюся ленту, на которую нанесен магниточувствительный материал, обычно окись железа, марганца, хрома или других ферромагнетиков. Лента намагничивается в соответствии с тем, как структурирован воздействующий на нее сигнал магнитного поля. Информация записана, а магнитная лента является памятью об этой информации. Считывается информация тоже магнитной головкой, которая воспринимает с пленки структурированный магнитный сигнал, который усиливается электронными устройствами и колеблет мембраны динамиков магнитофона, воспроизводя записанный ранее звуковой сигнал. Ну а этот сигнал попадает нам в ухо и т. д.
