Бхагаван Раджниш (Ошо) - Осознанность сегодня. Как сделать медитацию частью своей повседневной жизни?

Лишь однажды, на вокзале в Катни, пути Махатмы Ганди и Абдуллы Ганди пересеклись. Махатма Ганди приехал туда на поезде, а Абдулла собирался ехать поездом из Катни. Сотни людей пришли посмотреть на Махатму Ганди, и сотни людей, мусульман, пришли проводить Хаджи Абдуллу Ганди, потому что они возвели его в ранг святых – в противовес Махатме Ганди. То, что собственный сын Ганди не верил в индуизм и высоко почитал ислам как истинную религию, очень усиливало их эго. Поэтому они выкрикивали лозунги в поддержку Хаджи Абдуллы Ганди:

– Долгой жизни Хаджи Абдулле Ганди!

Когда их процессия проходила мимо купе Ганди – он стоял лицом к толпе, – он отвернулся. Он не стал смотреть сыну в лицо – и этот человек говорит о сострадании, доброте, любви, ненасилии! И не только это, его жена все-таки была матерью. Ей хотелось обменяться с Харидасом хотя бы парой слов, но Ганди остановил ее. Он сказал:

– Выбирай. Если ты скажешь Харидасу хоть слово, то пойдешь вслед за ним.

Такова стратегия эго. Кастурба, его жена, промолчала, из ее глаз лились слезы, но она не могла сказать ни единого слова. Абдулла остановился, видя спину отца. Все было сказано: глядя на лицо матери, залитое слезами, он подумал, что лучше ничего не говорить, не доставлять старой женщине неприятностей, и он прошел мимо.

В день убийства Махатмы Ганди… Харидас должен был стать тем, кто предаст тело Ганди огню, но его проигнорировали. К тому же он больше не был индуистом. Он следовал за процессией, он присутствовал при сожжении тела Ганди, но никто его не узнал, даже родные братья.

Один из сыновей Ганди, Рамдас, был очень дружен со мной. Я спросил Рамдаса:

– Теперь, когда твой отец мертв, что разделяет вас с Харидасом? Если это лишь вопрос эго, кто должен сделать первый шаг, тогда я могу что-нибудь придумать, потому что я знаком с Харидасом. И насколько я понимаю, Харидас обладает незаурядным мужеством – сохраняя стальное сердце, воевать с отцом-лицемером, который не был махатмой, который не мог быть махатмой. Харидас всего лишь бросил вызов вашему отцу: «Если ты говоришь, что все религии одинаковы, тогда зачем поднимать такой шум из-за того, что я стал мусульманином? Ведь ты все время думаешь о том, чтобы принять христианство. Так если твой сын стал мусульманином, то что в этом плохого?

Рамдас ответил:

– Я понимаю, но всю свою жизнь отец говорил нам: «Никогда не относитесь к Харидасу как к своему брату». А теперь мой отец мертв, и я бы чувствовал себя виноватым, если бы пошел против его воли. Но ты прав.

Я сказал:

– Я могу привести Харидаса, потому что он никогда не был против кого бы то ни было – ни против Махатмы Ганди, ни против тебя, ни против своей матери, ни против других братьев. Он всего лишь показывал отцу простую вещь: «То, чему ты учишь, не является твоей реальностью; то, что ты говоришь, расходится с тем, как ты живешь».

Но такова стратегия эго. Оно говорит одно, а живет противоположно этому. Оно даже может притвориться своей противоположностью: оно может притвориться смиренным. И вот куда ведет этот вопрос.

Если вы спрашиваете меня, что делать, чтобы постичь не-делание… Ничего не нужно делать, чтобы постичь не-делание. Не-делание – это не достижение, это просто ваша природа. Оно появляется, когда вы ничего не делаете.

Если кто-то бегает по этой комнате и спрашивает: «Что мне сделать, чтобы перестать бежать? Я хочу сидеть так же, как и вы», что вы ответите этому человеку? Бег – это действие, сидение – это бездействие. Вам не нужно что-то делать, чтобы сидеть, вам нужно просто прекратить бежать. Не бегите! Или если вы не находите возможности остановиться, тогда единственный способ – бежать так долго, сколько сможете, и рано или поздно вы упадете. Как долго вы можете бежать?

Поэтому в мире существует лишь два типа не-делателей: тот, кто из чистого понимания расслабляется и обнаруживает состояние не-делания, покоя, тишины; и второй тип, который пройдет тысячи миль, истязая себя всеми возможными способами: будет заниматься йогой, стоять на голове, поститься, голодать, отрекаться, подавлять, молиться, уходить в монастыри и делать всевозможные глупости. И наконец, просто от усталости, в истощении, он сядет – и внезапно он там.

Возможно, они могут подумать, что все это стало результатом всего их делания. Но это не так – это приходит вопреки всему их деланию. Они же такие опытные делатели, что могли бы продолжать и дальше, потому что чем больше вы бегаете, тем лучше становится ваш бег. Этому нет конца: вы продолжаете становиться все более и более умелыми, более и более выразительными, более и более искусными. Вы продолжаете находить новые пути. Вас начинает тошнить от одного, тогда вы переходите к другому, вы пресыщаетесь и движетесь к следующему. А в мире есть миллионы дел, которыми вы можете заниматься.

Но для не-делания нет ничего, никакого метода. Вам нужно просто понять природу не-делания.

Не задавайте абсурдных вопросов. Просто постарайтесь понять, что делание будет удовлетворять ваше эго. Что бы вы ни делали – если вы молитесь, поститесь, ходите в церковь, становитесь монахом, – что бы вы ни делали, делание служит пищей для эго, а эго – это барьер между вами и существованием, между вами и вашей реальностью.

Ничего не делайте.

Почему вы не можете жить, не занимаясь всей этой ерундой?

Ешьте, когда голодны. Пейте, когда хочется пить. Спите, когда хотите спать. Вставайте, когда просыпаетесь. И забудьте про все остальное!

Просто делайте те мелкие вещи, которые необходимы.

Живите простой, обычной жизнью, и вы найдете это.

Иисус говорит: «Ищите, и найдете».

Я говорю вам: «Ищите, и никогда не найдете».

Иисус говорит: «Просите, и дано будет вам».

Я говорю: «Просите, и это никогда не будет вам дано».

Иисус говорит: «Стучите, и откроют вам».

Я говорю: «Стучите, и вам никогда не откроют».

На самом деле, не нужно стучать.

Двери открыты.

Просто входите!

Глава 4. Наблюдатель никогда не является частью ума

Создайте небольшую дистанцию. Наблюдайте за умом, за тем, как он работает, и создавайте дистанцию. Наблюдение автоматически создает дистанцию. Поэтому Будда снова и снова настаивал: наблюдайте, наблюдайте днем и ночью. Медленно, мало-помалу вы начнете видеть, что вы – это сознание, а ум – всего лишь доступный вам инструмент. И тогда при необходимости вы можете его использовать, а когда нет нужды, вы можете его выключать. Прямо сейчас вы не знаете, как его выключать, он все время включен.

Это очень странный вопрос, потому что каждый день, утром и вечером, я говорю о дисциплине и медитации. Если кто-то прочтет этот вопрос, он подумает, что мне впервые приходится говорить о дисциплине и медитации! Где ты так долго был?

Ты напомнил мне двух старых друзей, которые встречаются на улицах советского Ленинграда…

– Как жизнь? – спрашивает один.

– Отлично, – отвечает другой.

Первый смотрит на него с сомнением и говорит:

– Ты читал газеты?

– Конечно, – отвечает второй, – откуда еще я бы это узнал?

Люди узнают о своей собственной жизни из газет. Каждый день я говорю вам о медитации и ни о чем кроме медитации, а ты спрашиваешь!..

Хорошо…

Маленькая пожилая еврейка садится в самолете рядом с большим норвежцем. Еврейка все время пялится на своего соседа. Наконец, она поворачивается к нему и говорит:

– Извините, вы еврей?

– Нет, – отвечает тот.

Проходит несколько минут, она снова смотрит на него и говорит:

– Вы можете мне довериться. Вы еврей, не так ли?

Он отвечает:

– Никак нет.

Старушка продолжает его изучать и снова говорит:

– Я точно вижу, что вы еврей!

Чтобы отвязаться от нее, этот джентльмен говорит:

– Хорошо, я еврей.

Она смотрит на него, качает и говорит:

– Надо же, а ведь совсем не похож!

Я не знаю, с чего начинать! Медитация – это единственное, что Восток дал человечеству. Запад дал многое другое: тысячи научных изобретений, колоссальный прогресс в медицине, невероятные открытия во всех сферах жизни. Но, тем не менее, то единственное, что дал Восток, является гораздо более ценным, чем все подаренное Западом.

Запад стал богатым, он обладает всеми технологиями для достижения богатства. Восток стал бедным, ужасно бедным, потому что не искал ничего, кроме одной вещи – внутренней сущности человека. Его богатство заключается в чем-то таком, чего нельзя увидеть, но ему знакомы высочайшие вершины блаженства, величайшие глубины тишины. Он познал вечность жизни. Он познал самое прекрасное цветение любви, сострадания, радости. Весь его гений был посвящен единственному поиску – вы можете называть его экстазом.

Медитация – это всего лишь техника для достижения состояния экстаза, состояния опьянения божественным. Это простая техника, но ум делает ее очень сложной. Ум вынужден делать ее очень сложной, потому что ум и медитация не могут сосуществовать. Медитация – это смерть ума. Естественно, ум противится любым вашим попыткам войти в медитацию. И если вы продолжаете, не слушая свой ум, то он оказывается достаточно умным и хитрым, чтобы указывать вам ложные направления и называть их медитацией.