Сергей Юрченко - Гностикос

Проводя унификацию понятий, я намерен пользоваться «бритвой Оккама». Некоторые термины я буду упоминать только для того, чтобы показать их вам и тут же выбросить. Младенца вместе с водой я не выплесну. Младенец будет жить, чистый и сухой. Так, например, сансару и карму вы видите в последний раз. Даже если допустить теорию «Большого взрыва», то вряд ли идея сансары могла быть применима к Вселенной, которая сжимается и разжимается бесконечное число раз, проживая свои кальпы - периоды колебаний Вселенского маятника. Вопрос: как отмеряется время, когда времени нет? Хорошо известен ответ блаженного Августина: «Если же раньше неба и земли вовсе не было времени, зачем спрашивать, что Творец делал тогда? Когда не было времени, не было и тогда». Но само понятие времени подразумевает вечность. Как шутил по этому поводу Ландау: просто было время, когда времени не было. И чем же оно было, когда его не было? Это не риторический вопрос. Ответ вас поразит своей очевидностью и бесчеловечностью. Сочувствие – лишь солома.

Брахман – объективное космическое начало, абсолют.

Атман (большой) – субъективное космическое начало, личность абсолюта.

(Малый) атман – субъективное человеческое начало, душа, личность.

Дхарма (большая) – закон, истина, путь личности к свободе, правильная жизнь.

(Малая) дхарма – элемент - как личности, так и мира в силу языковой иллюзорности их обоих.

Майя – мир вещей и мыслей, все многообразие дхарм, больше, чем просто физический мир вещей.

Сансара – безначальное и бесконечное колесо бытия атмана в Майи, неправильная жизнь.

Нирвана – выход атмана из сансары и слияние с Атманом в Брахмане.

Карма – закон сансары.

Шунья – пустота.

Будда – тот, кто постиг Дхарму, освободился от сансары и слился с Атманом.

Дао – внеязыковое космическое начало, истинное небытие.

Единое – языковой универсум, порожденный Дао, бытие.

Инь и ян – диалектика бытия, порожденная Единым.

Де (большое) – единое личностное начало, субъект Дао.

(Малое) де – душа, личность.

У-вей – бездействие, путь личности к свободе, правильная жизнь.

Ци – жизненная энергия, языковая самоорганизация де, стандартный порядок, в котором отражается иллюзия мира-бытия.

 Кун – пустота.

 Даос – мудрец, который в бездействии достигает гармонии своего де с мировым Де и познает Дао.

Огонь  (Энергия) – космическое начало.

София – Разум (ноус) Огня, самоорганизация Энергии.

Логос (большой) или Космос (плерома)– языковое многообразие бытия, мир душ-демонов.

(Малый) логос или психе – ум, личность, мышление.

Раздор (дуализм) – единство противоположностей бытия.

Гносис (знание) – правильный путь ума-логоса.

Гностик – философ, который познал тождество бытия и мышления (Космоса и логоса), найдя за ними первооснову всего - Разум Энергии, Софию.

Святой Дух – внеязыковое личностное начало бытия.

Царство Небесное (рай) – внеязыковой универсум Святого Духа.

душа (малый дух)– личность, живое существо.

Небо – путь освобождения, на котором сын человеческий может стать сыном Неба, а его душа - слиться с Духом.

Преисподняя (ад) – мир бытия души, Земное царство, противоположное Небесному Царству.

Грех – неправильный путь по преисподней, от которого освобождает только смерть.

Сын Неба – душа, освободившаяся от преисподней.

Базовые понятия учений этих людей имеют разные смысловые оттенки, которые, вообще говоря, не позволяют проводить прямые аналогии между ними. Именно поэтому, например, не существует теории «буддодаосизма», хотя эти два учения давно уже сосуществуют. Именно поэтому христианская церковь (в лице апостола Иоанна), ложно отождествив Логос-Космос (ад) Гераклита со Святым Духом (Софией) Иисуса, сам гностицизм, как учение безбожное, считающее Демиурга дьяволом, практически уничтожила. Несомненно, точно так же эта церковь поступила бы с буддизмом и даосизмом, но – туда ее не пустили. Я сознаю эти смысловые оттенки и буду игнорировать их. В конце концов, все ассоциативные ряды будут оканчиваться современными терминами. Именно они и станут базовыми понятиями моего языкового аппарата. Читатель всегда может мысленно перевести любой такой элемент в ассоциативный ряд и выбрать наиболее удобный ему эквивалент или вообще не принимать его. Итак, вот эти «синонимические» ряды:

Брахман – Дао – Огонь – Царство Небесное – Ничто

Атман – Де – София – Святой Дух – Сознание

атман – де – логос – душа – самосознание

Майя – Единое – Космос – Ад – Экзистенциальный мир

Дхарма – У-вей – Гносис – Небо – Свобода

Нирвана – Сюй – Проникновение - Воскрешение – Смерть

будда – даос – гностик – сын Неба – мудрец

 2. Тождество Брахмана и Атмана

Их тождество выглядит настолько очевидным (очевидно-невразумительным), что кажется бессмысленным вообще их различать. Чем одна дырка от бублика отличается от другой дырки от бублика? Ничем. Я придерживаюсь того же мнения и поэтому в дальнейшем вовсе откажусь от Атмана (большого), тем более что он вносит путаницу в (малый) атман, с которым все ясно: это душа-самосознание любого из живых существ. Тем не менее, в рамках гностицизма это означает тождество Энергии и Разума, по категориям Иисуса получается, что Царство Небесное ничем не отличается от Святого Духа, а по нашим собственным понятиям получается, что Ничто и Сознание идентичны. Именно так! Неуловимая метафизика Брахмана вытекает из законов нашего самосознания и тождественного ему Языка. Последнее выражается простой логикой. Брахман – это Все. Дать определение всему невозможно. Если мы укажем на любую вещь, это будет лишь часть Брахмана. Но часть не есть целое. Следовательно, на Брахмана, объемлющего весь мир, невозможно указать. Но именно этим же свойством обладает ничто, ибо всякое указание есть указание на нечто. Таким образом, две пограничные категории нашего самосознания и Языка – Все и Ничто – одинаковы. Такое единство противоположностей человек постиг давным-давно. В Изумрудной скрижали Гермеса Трисмегиста этот факт выражен такой аллегорией: «Что вверху, то и внизу». И нет между ними различия. Все есть Ничто. Ничто есть Все. Невероятная пустота Дао равна Абсолюту. Небытие эквивалентно Всебытию.

 3. Дао – Святой Дух – Ничто – Сознание

Главное отличие в развитии мысли на Востоке и на Западе можно свести к следующему. Со времен Парменида, сформулировавшего тезис о тождестве бытия и мышления: мир есть язык (тождество Майи и атмана, Единого и де, Космоса и логоса, экзистенциального мира и самосознания), античная философия пришла к выводу: бытие есть, небытия нет. Ничто есть небытие. Остается изучать только бытие. Нет нужды думать о том, чего нет. Брахман и Дао больше никого не интересовали в западной философии. Как выразился физик Паули по поводу возникающих двусмысленностей в квантовой физике: «Напрягать ум по поводу проблемы, существует ли нечто, о чем никто не может ничего знать, нужно не в большей степени, чем по поводу древнего вопроса, сколько ангелов можно посадить на острие иглы». Но восточная мудрость заключалась именно в том, чтобы постичь это непостижимое ничто. Ничто есть! Оно является объектом языка и мышления. Следовательно, оно сущее. В конечном счете, только ничто и имеет значение. Все бытие исходит из него и в него возвращается. Бытие – суета, иллюзия. Небытие – основа всего. Пустота не пуста. То, что можно назвать «ничто» есть нечто, часть бытия.

Представьте себе это так. Имеется бесконечная Вселенная. Она настолько сложна и многообразна, что нам никогда не постичь ее до конца. Западный ум принимается за этот тяжкий труд. Его девиз: лучше иметь что-то, чем не иметь ничего. Плоды этого труда очевидны. Они – в научно-техническом прогрессе, который окружает нас со всех сторон. Восточный ум хочет узнать, что находится за бесконечной Вселенной, за ее глобальным горизонтом. Большой взрыв, как начало отсчета времени и бытия, придумали не вчера. Что было до Большого взрыва? Этим вопросом задавались еще древние египтяне, постулировав свое Царство Мертвых. Сравните это восточное царство с мифами об Аиде в эллинистическом эпосе. Египетский автор (или авторы) стремится создать перед читателем сюрреалистический мир в ином времени, и если он оказывается недостаточно странен, то только потому, что автору, живущему в этом мире, не хватает средств сделать его еще более странным. Греческая же мифология изображает Тартар еще одним местом в нашем пространстве живых, совершенно привычном и даже обыденном. Герои и полубоги входят и выходят оттуда, будто Тартар – Диснейленд, где можно встретить старых знакомых и поторговаться с владельцами павильонов.