Даниил Андреев - Железная мистерия
Вскачь по кочкам нестись бурно.
Покорять надо мир – мирно,
Пядь за пядью, тишком, мерно.
Вдали показывается колоссальная бабочка ярко-розового цвета. Это – на самолете новейшей отечественной конструкции государственная депутация возвращается из заграничного турне. Бабочка, странно порхая, приземляется на аэродроме.
Оба депутата перед микрофоном
Первый
Феноменальнейшее турне!
От слез восторга – туман в пенсне.
Мы убедились, спеша бегом,
Как обожают нас все кругом.
Другой
Мы были приняты, как отцы.
Там даже принцы – смирней овцы…
Что принцы! даже товарищ шах
Нас обнял, звякнув серьгой в ушах!
Первый
Но важен, впрочем, не шах, не принцы,
А то, что в нас величали принцип.
Пляс… шутки… горы конфет, триумф:
За сутки – города по три… Уф!
Депутаты скрываются в Цитадели, чтобы сделать отчетный доклад ареопагу. Отдыхая от железной дисциплины при покойнике, олигархи сидят, непринужденно развалясь в креслах.
Докладчик
Друзья! От почестей -
вальс в мозгу.
Но… враг ярится. Я не солгу,
Признав, что изредка наш комфорт
Смущали выкрики пьяных морд.
Как плетка, свищущая клевета,
Шнурами фактов перевита,
Хлестала с бешенством наш престиж.
Ну как тут выдержишь? как простишь?
Из-за прикрытия глянув к нам,
Мерзавцы видят и шлак и хлам;
А жертв какой-нибудь миллион
Любой писака-хамелеон
Возводит нагло в квадрат и куб,
Чтоб верил всякий, кто прост и глуп.
Содокладчик
Теперь нам ясно, как день, друзья,
Что гуманистами слыть нельзя,
Пока шпионы с рубежных гор
Следят за жертвами наших нор.
Председатель
Значит, так: за ряды гор
Вдоль границ спрятать весь сор,
А по склонам – картин ряд:
Пусть докажут, что враг врет.
Накладная: краплак,
крон,
Кобальт, охра… 500 тонн;
А чтоб вышла прочней смесь,
Выбор тем
обсудить
здесь.
Члены ареопага
Один
Я предлагаю: на снежном пике -
Картина: в центре – все наши лики,
А вкруг – строители гидростанций,
Закончив труд свой, несутся в танце.
Другой
Чтобы язык прикусил нахал,
Я предлагаю: под грузом хал
Стол подогнувшийся, а вокруг -
Ряды мозолистых, честных рук.
Третий
Ну, это бледно. Острее – так:
Столетний старец пошел в гопак;
За ним старушка, восторг… галдеж…
Рукоплескающая молодежь.
Четвертый
Еще: вернулся к родной бригаде
Тот, кто безвинно страдал при гаде:
В тюрьме он гладок стал, сыт, ядрен,
Зазноба аннушек и матрен.
Еще один
Да, да, покажем, как мы нерях
Перевоспитываем в лагерях:
Кто был вчера социальным гнидом,
Всех поражает культурным видом.
Члены депутации
Первый
Отбросив ветошь – чадру, калым -
Народ гордится своим былым.
Покажет, сколь глубока культура,
Вид: экскурсанты и гроб Тимура.
Другой
Еще эффектней такой сюжет:
Гигантский колокол древних лет;
Вкруг – жизнерадостный вальс республик,
Причем у каждой – цветок и бублик.
Члены ареопага
– Потом картина еще такая:
Веранда, столик, бутыль Токая,
Грузин и чукча (вдали ландшафт)
Пьют, улыбаясь, на брудершафт.
– Шпион пронюхал про казнь за веру.
Панно, чтоб в корне пресечь химеру:
Епископ молится в алтаре,
А дьякон вторит мажорным ре.
– Нет, русских мало. Пусть и другие
Свершают якобы литургии;
Фигура ксендза… шелка… батист…
Мулла в тюрбане… Вдали – баптист.
– А в заключенье – пейзажик рая,
И ребятишки, в цветах играя,
Наветам взрослых в противовес
Кричат: спасибо, ка пэ эс эс!
Директивы проводятся в жизнь. Тысячи художников расписывают внешнюю сторону рубежных гор фресками на указанные темы.
Ученики в школах, репетируя
Да здравствует мирное завывание…
Педагог, поправляя
За-во-е-вание.
Ученики, скандируя
Выдь, не трусь! и пхай! пхай!
Педагог, ударяя линейкой по кафедре
Хинди – руси, бхай, бхай!!
По кольцевой трассе столицы установлено круглосуточное движение войсковых частей. Нарастает гул их очередного приближения.
Голоса атомных батарей
В ночь циклотронную -
С душою урановою -
С кровью плутоновою -
Двигаемся! да, двигаемся!
Голоса летательных машин
Пространство осваивая, берем
мир
в плен.
Время оседлывая, кривим
бег
лун.
Смертью беременная, вершим
твой
план:
Ускориваем! да, ускорившем!
Голоса сухопутных машин новейшей конструкции
Тому, кто нас вынянчил,
В геенне нас выклянчил -
Скрорщ!
Скрорщ!
Кому наши гусеницы -
Внучата и крестницы,
Скрорщ!
Скрорщ!
Кто вдунул в нас заново
Монаду бензиновую -
Скрурщ!
Скрурщ!
Чьим именем грезили,
Пыхтя, наши дизели -
Скрурщ!
Скрурщ!
Церковный политик, с тротуарной тумбы
Неодолимые! Необходимые
В атомном веке!
Неумягчаемые! несгибаемые
Стальные боги!
Скрежет металлических существ сменяется мерным шагом пехоты.
Гимн
Мы защити-им
последней каплей крови
Наш мир, наш холм
из булок, туш и сдоб…
Топ-топ.
Мы говори-им,
сурово хмуря брови:
Прочь руки, враг! Мы – буря, мы – потоп.
Топ-топ.
Запевало
Ох уж, ох уж… ох уж, ох,
Этаких не видано:
Каждый – сокол, каждый – жох,
Всем атомки выданы.
Пехота – хором
Нам
сам
черт не брат:
Им – могила, нам – парад.
Запевало
Проутюжу, растопчу
Фукалку да фыкалку:
Арарат нам по плечу,
Океан по щиколку.
Пехота
Перепрем, как на парад,
Эверест да Арарат!
Световой зигзаг прожектора выхватывает из огнистого марева на горизонте шпили высотных зданий в городах присоединенных стран, глыбы крепости на отдаленном Востоке и, метнувшись вдаль, уже не прожектор, но луч других миров – ширяет в нижние слои мистерии. Там – не в Друккарге, но в иных шрастрах античеловечества, на миг озаряются друг за другом разъяренные морды чужеземных уицраоров.
Уицраор Стэбинг, увенчанный золотым кубом
Гагтунгр! Ты требуешь
моей содружественности
с врагами,
Но Жругр подтачивает мне,
обескровливает
естество,
Лай-Чжой беснуется
под бронированными
берегами,
Он воет в бешенстве
от мироводительства
моего!
Ненавижу его, Гагтунгр,
Ненавижу.
Унавожу им грядущее!
Унавожу.
Уицраор Устр, в короне из темно-фиолетового камня
Его распластываемыми
щупальцами
уже подорваны
Стальные проволоки,
соединявшие
материки,
Он хочет сделать
своими всасывающими
органами
Мои, отторгнутые им от туловища
порожняки.
Я сам отторгну у него порожняк,
о, отторгну?
Я ниспровергну его, Гагтунгр.
Ниспровергну.
Уицраор Укурмия, еще не коронованный, со львиным лицом
Он сделал призраком
воссоединение
моего народа,
Он, колпаком своим перекрывающий
треть страны;
Он здесь, в Мудгабре моем,
уже осмеливается
для парада
Являться в мантиях
героической
старины.
Ты груб и тверд со мной, Гагтунгр,
очень грозен уж,
Но я не раб тебе, Гагтунгр,
рву союз наш.
Световой зигзаг гаснет.
Тревожный голос жреца в черном кристалле Цитадели
Прикрой металл свой цветами рая,
Дюраль ли, медь ли;
Основу, светлую, как солнце мая,
