Бхагаван Раджниш (Ошо) - Власть, политика, изменения. Что я могу сделать, чтобы мир стал лучше?

Пять веков назад Пикассо вообще никто не посчитал бы за художника. Все бы над ним смеялись, и его могли бы поместить в сумасшедший дом. А пять веков назад сумасшедший дом был страшным местом. Чего там только ни делали! Даже избивали пациентов, потому что тогда считалось, что безумие можно выбить из человека. Безумие объяснялось тем, что человеком овладел злой дух, и если его каждый день хорошенько бить, безумие уйдет.

Три столетия назад сумасшедшему пускали кровь, чтобы он ослабел. Считалось, что его энергией завладел злой дух, и если забрать энергию, то злой дух уйдет, потому что ему нечем будет питаться – а он питается человеческой кровью. Тогда это казалось логичным, поэтому так и поступали.

Никто тогда не воспринял бы картины Пикассо как искусство. Только в двадцатом веке его могли назвать великим художником, потому что люди страдают, они кое-что знают о страдании, о внутренних терзаниях – а этот человек все это выразил в цвете на холстах.

То, что вы не можете выразить даже словами, Пикассо смог передать красками. Вы не понимаете, что это, но вы чувствуете глубокое созвучие своим чувствам. Его картины притягивают, что-то щелкает внутри вас. Это происходит не на интеллектуальном уровне, потому что вы не можете объяснить, в чем дело, но вы не можете оторвать взгляда, вы смотрите, как будто это зеркало, в котором отражается что-то находящееся внутри вас, что-то сокровенное. Картины Пикассо стали так знамениты в этом веке, потому что они воздействуют почти как рентгеновские лучи. Они выводят ваше страдание на поверхность. Вот почему я говорю «наверное». И о любом другом человеке я могу сказать только «наверное».

Лишь в себе я уверен. Я знаю, что, если вы будете продолжать исследовать свой внутренний мир без осуждения, без оценок, без каких-либо мыслей вообще, просто наблюдая факты, однажды наступит день, когда вы останетесь наедине с собой. Шумной толпы внутри вас больше не будет – в этот момент вы впервые почувствуете, что такое психическое исцеление.

А психическое исцеление открывает дверь к духовному исцелению.

Вам не нужно ее открывать, она сама откроется. Просто когда вы попадаете в психический центр, дверь открывается. Она ждала вас, возможно, на протяжении многих жизней. И когда вы приходите, дверь тут же открывается. И через эту дверь вы не только видите себя, вы видите все сущее, все звезды, весь космос.

Так что я могу сказать совершенно определенно: ни один политик не может стать религиозным, пока он не оставит политику. Но тогда он уже не политик, и все, что я говорю, к нему не относится.

Ты также спрашиваешь, может ли религиозный человек стать политиком? Это еще более невозможно, чем первое, потому что у него нет никаких причин становиться политиком. Если причиной, которая порождает амбиции, является чувство неполноценности, как религиозный человек может стать политиком? У него нет движущей силы. Но в прошлом такое иногда случалось, и, может быть, случится в будущем, поэтому я вам расскажу об этом.

В прошлом это было возможно, потому что в мире господствовала монархия. Время от времени какой-нибудь королевский сын оказывался поэтом. Поэту очень сложно стать президентом Америки – кто будет его слушать? Люди сочтут его сумасшедшим, он будет выглядеть в их глазах как хиппи: он не может привести в порядок себя, но собирается привести в порядок весь мир?..

Но раньше такое было возможно благодаря монархии. Последний император Индии, после которого к власти пришли англичане, был поэтом – именно поэтому Британия и завладела Индией. Это был Бахадуршах, величайший поэт урду. Вообще поэт не может стать императором, но так случайно вышло, что он родился сыном императора.

Вражеские силы уже входили в столицу, а он писал стихотворение. Премьер-министр постучал к нему в дверь и сказал:

– Нельзя терять ни минуты… враги вошли в столицу.

Бахадуршах ответил ему:

– Не мешай. Мне осталось дописать последние четыре строчки. Я думаю, что я успею закончить, прежде чем они придут сюда. Не мешай.

Он продолжал писать и закончил свое стихотворение. Для него это было важнее.

И он был таким простым и добрым человеком – он вышел и сказал:

– К чему это бессмысленное убийство людей? Если вы хотите получить страну, берите. Зачем столько шума? На мне лежали все заботы, теперь они перейдут на вас. Оставьте меня в покое.

Но его не оставили в покое, потому что это были политики и генералы. Оставлять этого человека в Нью-Дели было опасно… он мог собрать свою армию, у него могли быть какие-то ресурсы – кто знает. Его увезли из Индии в Бирму, и он умер в Рангуне. В своем последнем стихотворении, написанном на смертном одре, он говорит: «Как я несчастен. Я не могу получить даже шести футов на своей любимой улице».

Он говорит о Нью-Дели, который он любил, который он сам построил. А он был поэтом, поэтому он создал поистине прекрасный город. Он говорит: «Я не могу получить даже шести футов, чтобы меня похоронили на моей любимой улице. Как печально, Зафар. Как ты несчастен, Зафар».

Зафар – это его поэтический псевдоним.

Его похоронили в Рангуне. Даже его мертвое тело они не хотели привезти в Нью-Дели. Он очень просил:

– Хотя бы когда я умру, отвезите мое тело в мой город, в мою страну. Мертвое тело ничем не опасно.

Но политики и генералы думали иначе. Бахадуршаха любил народ. Если бы его увидели мертвым… мог начаться бунт, возникли бы проблемы. А зачем им нужны были лишние проблемы? Лучше похоронить его в Рангуне – многие годы никто даже не узнает, что он умер.

В прежние времена, во времена монархии, в западном полушарии мог появиться такой человек, как Марк Аврелий. Он был религиозным человеком, но по чистой случайности. В наше время Марк Аврелий не смог бы стать президентом или премьер-министром, потому что он не стал бы добиваться, чтобы за него проголосовали, он не стал бы никого просить – зачем?

В Индии такое случалось несколько раз.

Ашока, один из величайших императоров Индии, был религиозным человеком. Он был настолько религиозным, что, когда его сын захотел стать монахом – единственный сын, который был его наследником, – он стал танцевать! Ашока сказал:

– Это то, чего я так ждал, – что ты однажды поймешь.

Потом его дочь, его единственная дочь – у него было только двое детей, одна дочь и один сын… так вот, когда его дочь Сангамитра попросила его благословения – ибо она тоже хотела уйти в мир медитации – он сказал:

– Иди. Я буду только счастлив.

Но в наше время такое невозможно.

В Индии был один великий король, Порус. Он воевал с Александром Македонским. И просто удивительно, насколько западные книги несправедливы к этому человеку, Порусу, тогда как в действительности Александр Македонский – просто ничтожество по сравнению с ним.

Когда Александр дошел до Индии, он решил пойти на хитрость – он же был политиком. В особый день он послал свою жену, чтобы она встретилась с Порусом. В Индии есть такой день – День сестер, когда сестра повязывает нить вам на запястье. Вы можете быть ее настоящим братом, а можете им и не быть, но в тот момент, когда она повязывает вам нить на запястье, вы становитесь ее братом. И принимается взаимный обет. Брат говорит:

– Я буду защищать тебя.

А сестра отвечает:

– Я буду молиться о твоей защите.

И вот в такой день Александр послал к Порусу свою жену. Он расположился лагерем на подходе к королевству Поруса. По самой границе королевства Поруса протекала река, и Александр был на другом берегу. И он послал свою жену. Когда Порусу доложили: «Жена Александра Великого хочет встретиться с вами», – он вышел, чтобы поприветствовать ее, потому что в Индии есть такая традиция: даже если в ваш дом приходит враг, он становится вашим гостем, а гость – это бог.

Он пригласил ее пройти во внутренние покои, усадил на трон и сказал:

– Ты могла бы позвать меня. Не было необходимости тебе идти так далеко.

– Я пришла, чтобы ты стал моим братом, – ответила она. – У меня нет брата, а я слышала, что сегодня День сестер, и я не могла удержаться.

Это была просто политическая игра! И Порус понимал, почему Александр ждал этого дня, чтобы послать жену, что им было известно про этот день… Но он сказал:

– Ты поступила правильно. Если у тебя нет брата, я буду твоим братом.

Она повязала на запястье Поруса нить, которую принесла с собой, а он прикоснулся к ее стопам. Брат должен прикоснуться к стопам сестры независимо от того, моложе она или старше его. Это является проявлением огромного уважения к женщинам, и в то же время огромного презрения к ним. Возможно, презрение исходит от монахов и священников, а уважение – от религиозных людей.

И сразу же после этого жена Александра сказала: