Жерар Энкос (Папюс) - Гипноз и магия
Очевидно, что здесь произошли замечательные явления, удостоверенные учеными, которые приняли все предосторожности, чтобы не стать жертвой ловкости медиума. Можно сказать, что эти опыты, впервые достигнутые г-ном Ломброзо и теперь Шиапарелли и другими знаменитыми учеными, являются триумфом психической силы в наш век грубого материализма и что победили врагов этих непопулярных истин.
Шевалье де Томсан. Д.Ж.Е.
Перемещение предметов без прикосновения к ним
В Initiation (октябрь 1891 г.) мы нашли следующую статью, из которой заимствуем доказанные факты:
«В дачном поместье Soulac-Sur-Mer с 15 августа (суббота) мы наслаждались всевозможными удовольствиями, которые только можно найти на курорте.
Вплоть до пятницы 4 сентября ничего еще не смутило спокойствия, которое мы вкушали. Вечером в 9 часов, когда мы едва улеглись, столовый нож, который лежал на буфете, упал с шумом в коридоре, отделявшем комнату моих родителей от моей, соседней с маленькой кухней. Все, т. е. мой отец, мать, старший брат 26-ти лет и я решили, что причиной падения ножа была крыса.
Три дня спустя, в понедельник 7 сентября вечером, в тот же час, один из ножей, лежавших в ящике буфета, опять упал с шумом на середину комнаты.
Тогда появился мой отец… обеспокоенный, как и мы все, но думавший еще, что это крыса строила себе гнездо в выдвижном ящике.
На следующий день мы начали засыпать, как вдруг в 9 часов в моей комнате на туалетном столике раздался сухой удар, как бы от молотка, заставивший зазвенеть мои ножницы, которые начали прыгать.
Мы тотчас же поднялись… ножницы исчезли, они прыгали теперь уже с серебристым звоном в кухне, которая, как я уже говорил, помещалась около моей комнаты: ножницы трижды возобновили свой сверхъестественный танец… и мы не могли их заметить… Может быть, через три минуты прекратился этот танец, мы искали ножницы, но напрасно… они сделались невидимыми… Тогда, очень возбужденные, едва сдерживаясь, мы принялись бранить таинственное существо, приведшее нас в смущение. Я сам повысил голос, обещая, что не лягу, прежде чем не найдутся ножницы.
В это время я перенес мою постель в комнату своих родителей и поместился на диване, твердо решившись не спать больше в своей комнате до своего отъезда в Бордо, назначенное на 12 сентября.
Мы только что потушили лампу, когда при всех запертых дверях раздался ужасающий шум, и ножницы, рассекая воздух, подобно стреле, с треском упали в ногах моей кровати. Итак, ножницы таинственно проникли через дверь, которую мы заботливо заперли… они ответили на вызов, который я им бросил, предполагая вскоре найти их.
Бесполезно описывать наш страх, наше страдание… Мы были перед сверхъестественным, оставалось молиться; мы опустились на колени и, дрожа, прочли De profundis[De profundis, начальные слова 130-го псалма, в католич. церкви текст похоронного пения. В русской версии пс. 129: «Из глубины я воззвал к Тебе, Господи» (прим. ред.).].
Может, это страждущая душа?
Или злой дух, угнетавший нас. Тайна. Наша молитва окончилась, весь шум прекратился.
Всю ночь у нас горела лампа, и мы так пробыли до зари, счастливые, что освободились от таинственной неотступности. Я написал эти строки после того, как все рассказанное уже произошло. 9 час., 9 сентября 1891 года. Что произойдет в этот вечер? Я не знаю.
Здесь я приостанавливаю рассказ, потому что, как мы надеемся, наши молитвы были услышаны».
Подписано, Аббат Марсель Лакав. Викарий
Sarce Coeur de Bordeaux.
Четверг. Утро 10 сентября 1891 г.
Это была страждущая душа, просившая молитв. Вчера вечером мы получили доказательство этому. Днем я окропил святой водой комнату. Пусть поймут: с каким нетерпением, полным душевного беспокойства, мы вознесли горячую молитву за душу, которая здесь, может быть, стонала и ожидала помощи… Как и накануне, мы заперли все двери… Уже протекло минут пять, как мы потушили свет, как вдруг, как и всегда, в ногах моей кровати послышался легкий шум… На пол явственно был брошен какой-то предмет… Мы поднялись… Перед нами лежали карандаш и конверт, положенные невидимой рукой… На конверте было написано следующее слово: «Благодарю».
Буквы были прописные, очень длинные. Как и вчера, мы опустились на колени и прочли De profundis. Была ли это душа, совершенно освобожденная от своих грехов, или только она получила облегчение. Этого мы не знаем.
Мы будем молиться за нее, чтобы Бог навсегда призвал ее к Себе. Если она достигла вечного блаженства, мы обращаемся к ее покровительству, умоляя ее не забывать нас на этой земле изгнания и слез.
Во второй раз я клянусь перед Богом, что все произошло, как я описал, и что свидетелями этому является все мое семейство.
Подписано: Аббат Марсель Лакав. Викарий
Sarce Coeur de Bordeaux.
Психическое явление[Initiation, январь 1894 года.]
В январе 1891 года я находился в городе Gand (Бельгия).
В одном знакомом семействе, когда я был там, поднялся разговор о гипнотических опытах магнетизера-профессионала, производившего их в публичном зале города.
Накануне я лично присутствовал на сеансе этого магнетизера, и произведенные опыты показались мне настолько интересными и выходящими из обычного шаблона профессионалов, что я полагаю полезным упомянуть здесь о них раньше, чем продолжить свой рассказ.
На эстраде находился субъект (профессионал, путешествующий со своим магнетизером), молодая девушка; она сидит на стуле. Магнетизер погружает ее в сон.
Большую часть публики в зале составляет учащаяся молодежь Gand-ского университета.
Магнетизер предлагает образовать комиссию для наблюдения и удостоверения опытов. Комиссия, в которой находился и я, составлена только из учащихся, исключая меня. Магнетизер объявляет следующий опыт.
Кто-нибудь из комиссии или из публики напишет на обыкновенном сланце фразу на каком-нибудь языке. Этот сланец будет затем положен написавшим, который один будет знать, что там написано, на колени субъекта так, что сторона, обратная написанной, будет повернута вверх. Субъект, с наперед завязанными глазами, скопирует на свободной стороне сланца написанное снизу, не только содержание, но точно воспроизводя почерк написавшего.
Сказав это, магнетизер приносит папиросную бумагу, намазанную камедью, и просит комиссию наклеить ее на закрытые глаза субъекта. После этого они завязываются черной шелковой косынкой. Субъект, как я уже сказал, погружен в сон.
Магнетизер предлагает сланец, на котором один из ассистирующих пишет французскую фразу. Субъект без колебания воспроизводит ее, очень точно подражая почерку автора. Между присутствующими находятся учащиеся, принадлежащие к различным национальностям. Сланец покрыт надписями по-немецки, английски, испански, по-итальянски, по-польски и т. д., которые все без исключения воспроизводятся субъектом; получивши снова сланец для восстановления новой фразы, он, казалось, колебался одно мгновение. Затем жалобным тоном заявляет: «Самое трудное по-еврейски». И после неоднократных попыток написать на этом языке, он воспроизвел еврейскую фразу.
Что мне казалось особенно замечательным в этом случае, это то, что субъект воспроизводит сознательно. Это служит доказательством способности, столь оспариваемой и отвергаемой, известных индивидуумов, погруженных в гипнотическое состояние, понимать и даже говорить на языках, о которых они не имеют ни малейшего представления в нормальном состоянии (я вскоре возвращусь к этому вопросу).
После этого опыта гипнотизер не без успеха пытается гипнотизировать некоторых учащихся с хорошей волей. Тогда к нему подходит молодой человек 16 или 17 лет. Он очень скоро впадает в сон: очень хорошо удается несколько обыкновенных опытов каталепсии, внушения. Тогда магнетизер объявляет, что хочет проделать, видя способности субъекта, опыт с передачей мыслей. – Необходимо заметить, что субъект был не известен магнетизеру, это был молодой человек из Gand-а хорошей семьи, никогда не видевший и не помогавший при гипнотических сеансах.
Субъект становится на эстраде, в нормальном состоянии бодрствования. Магнетизер прошел в публику, чтобы попросить лиц написать на маленьких листках бумаги действия, которые должны быть исполнены субъектом. Магнетизер запоминал предложения, тогда как авторы сохраняли свои листки. Он был удален от субъекта приблизительно на 15 метров. Число различных приказаний, которые должны быть исполнены, достигло 20–25.
Магнетизер с тех пор, как покинул эстраду, не приближался больше к ней; собрав все приказания, он отошел еще дальше, так что между ним и юношей было 18–20 метров: последний все время находился на эстраде.
Между всевозможными приказаниями я укажу на следующих три:
