Георгий Сидоров - Хронолого-эзотерический анализ развития современной цивилизации. Книга 4. За семью печатями
«Горы есть горы, – думал я. – Красивее их, наверное, ничего нет на свете! Сказочная страна. Не верится, что всё это я вижу. Интересно, какую тайну она скрывает? Судя по легендам эвенков, в этих местах предгорий плато Путорана когда- то жили загадочные нгомэндри, а рядом с ними обитали легендарные маленькие чури. Кто были эти нгомэндри и чури? Если верить эвенкийским преданиям, нгомэндри считали себя властелинами гор, они слыли богатырями, были высоки ростом, носили бороды и имели голубые, как это небо, глаза. И ещё они разводили в этой горной тайге огромных оленей, которых оставили эвенкам в наследство. Некоторые предания тунгусов рассказывают, что в древности северные, горные нгомэндри и их родственники на юге – эндри одомашнили даже зверей Индры – огромных мамонтов. Неужели всё это было правдой? – думал я. – Вот бы найти здесь, на этой земле, какие-нибудь артефакты, подтверждающие легенды? Чури – вообще загадка. Кто они такие? Может, горные родственники саамов? Легенды рассказывают, что они были маленькие и подчинялись белым богатырям. Но горы и тайга помалкивают. Куда-то исчезли нгомэндри, ушли ещё дальше на север чури. На их место подкочевали эвенки, а затем по рекам до этой дикой страны добрались и русские».
Я посмотрел туда, куда мне надо было идти.
«Пока солнце высоко, надо успеть добраться до воды. Иначе дело – дрянь. Без чая не отдохнуть».
И я начал медленно спускаться в вершину нового распадка. Эвенкийские легенды гласят, что нгомэндри ушли под землю. Сделали то же самое, что квели селькупов и чудь белоглазая у поморов.
«Как это понимать? Правда о квелях западной Сибири в некоторых селькупских преданиях говорится, что их сожрал мифический демон – кволикожар. Есть легенды, что квели исчезли из-за прихода откуда-то с востока злых людей – зверей маденкуп. Но селькупы и реликтового гоминоида называют таким же именем – человек-зверь. Может, это память о войне квелей-людей былой расы с архантропами? – думал я. – Эвенки тоже имеют массу преданий о войне белых богатырей эндри с дикими лесными чулуканами. Короче, одни вопросы.
А ответов нет. Их надо как-то найти. Но как? Правда одна из эвенкийских легенд, которую я десять лет назад записал в Мирюге, рассказывает, что нгомэндри под землю не уходили, а после появления на Лене якутов подались со своими оленями куда-то на северо-запад. Якобы с тунгусами у них отношения были хорошие, но с якутами не сложилось. Все предания о родах нгомэндри и эндри очень конкретны, но как понимать «ушли под землю»? Может, просто от какой-то неизлечимой болезни основная масса вымерла? И уход с Лены и Вилюя белых богатырей после продвижения туда якутов был обусловлен не войной с ними, а страхом заразиться от пришельцев чем-то таким, от чего нет спасения? Первых якутов на Лене была лишь горстка, и их никто не боялся. Страх был в чём-то другом, – размышлял я, шагая по мелкому лиственничному редколесью. – И действительно, якуты двинулись на север из Центральной Азии из-за рассадника заболеваний. В Прибайкалье они долго не задержались. Вытесненные оттуда предками бурят в пойму Лены, забитые и обескровленные, якутские роды в военном отношении были не опасны. Но именно с их приездом начинается повальное вымирание эвенов, эвенков и юкагиров. О совпадении речи идти не может. В хрониках прямо сказано, что северные инородцы от якутов переняли смертельные хвори и массово вымирали. Скорее всего, легендарные нгомэндри по этой причине и двинулись к Енисею. А там куда?» – задал невольно я себе вопрос.
И тут я вспомнил о загадочных мангазеях, о народе, про который рассказывают многие русские летописи, но следы которого до сих пор не найдены. Кто они были, эти воинственные властелины Лукоморья? Известно, что одевались мангазеи, не как самоеды. Одежда у них была иной, наподобие эвенкийской. Носились по тайге и тундре они на лыжах, подшитых соболиным мехом.
«Здесь, скорее всего, летописцы присвистнули, – подумал я. – Соболий мех на лыжи не годится. Наверное, лыжи мангазеев были подшиты шкурой выдры. Но самое главное – то, что все летописи о землях Лукоморья рассказывают, что мангазеи были высоки ростом, голубоглазы и светловолосы. И что самое интересное, говорили на понятном казакам языке».
От пришедшей в голову догадки я даже остановился.
«Неужели тазовские мангазеи и путоранские нгомэндри – один и тот же народ? Постой-постой! – рассуждал я про себя.– Мангазеи… На что походит это слово? На название реки Алазеи! А как перевести?»
Выйдя к небольшому ручейку, я сбросил рюкзак и взялся за разбивку лагеря. За час до полной темноты и первых звёзд у меня всё было готово. Усевшись на валун и глядя на языки пламени костра, я снова вспомнил о реке Алазеи и мангазеях.
«Как же перевести имя властелинов Лукоморья?» – задумался я.
То, что я имею дело с пракритом или языком бореалов, сомнения не было.
«Ман», понятно, – муж или мужи, «га» – движение, но что обозначает «зея»? – ломал я голову. – На востоке есть приток Амура, река Зея, – вспомнил я. – То же самое слово. Чтобы оно не означало, слово «мангазеи» можно перевести, как мужи, пришедшие с того места, что именуется зеей. Значит, пуровские и тазовские мангазеи были пришельцами,– сделал я вывод. – Пришли они в западную Сибирь… Уж не с Алазеи ли? – пришла в голову догадка. – А там, на восток от Индигирки, на Алазее в основном, у местных эвенов-юкагиров бытует мнение, что в Момских горах на гигантской территории северных отрогов Черского до сих пор живут загадочные шелаги или омоки».
От того, что воскресло в памяти, на лбу у меня выступил пот. Несколько лет назад во втором номере журнала «Северная Азия» подшивки за 1928 я прочитал, как на съезд малых народов севера в 1927 году в Якутск прибыл некий К.Катаев, который назвал себя омоком или представителем народа аладжи. И К.Катаев, и прибывшие с ним люди говорили на языке, который не походил ни на эвенкийский, ни на якутский, ни на юкагирский, но был похож на русский. После того, что услышали эти люди на съезде, а разговоры шли о создании на севере оленеводческих колхозов, они в спешном порядке покинули Якутск и исчезли. До сих пор все попытки их обнаружить не увенчались успехом. Припомнились мне и индигиркские записанные А.Л.Биркингофом сказки. В одной из них говорилось, что до прихода на север юкагиров, эвенов и якутов, на Яне, Индигирке, Колыме, Омолоне и других реках жили огненные люди. Они обитали в больших посёлках, мылись в банях, потому и имели название огненные. И ещё у них было пристрастие – охотиться на лосей. Якобы они всех лосей в горной тайге и перебили. А потом куда-то исчезли…
«Неужели моя догадка верна? – спрашивал я себя. – Часть белых голубоглазых людей, говорящих на древнерусском языке, когда-то ушла с северо-востока на плато Путорана, а потом перебралась за Енисей на Таз и Пур. Иначе как объяснить их название?»
Припомнились мне и предания русско-устьинцев, в которых говорится, что их предки пришли ни Индигирку с Анадыря.
«Как это понимать? Почему с востока на Запад, а не наоборот? Может, вообще часть людей белой расы пришла на северо-восток Азии с американского континента? – думал я. – Сколько найдено на Американо-канадском севере и на территории Центральной Америки мумий и захоронений европеоидов? Их кости, по утверждению канадского исследователя, историка Томаса Ли, можно встретить на всех северных островах».
И невольно перед моими глазами возникла летопись, где говорилось о походе молодого князя Мирона Шаховского в страну мангазеи. Именно в страну. На территорию, которую они контролировали. Это случилось в 1600 году. Войско двинулось на четырёх кочах и двух лодках-коломенках. В Обской губе флотилию застигла буря. Волны выбросили корабли на пустынный берег. Но русским повезло. Люди все спаслись. Спасли казаки и стрельцы и свои припасы. В это время к берегу прикочевали самоеды. Целовальник, поверенный князя Шаховского, Семён Новосёлов раньше имел с ними дело. Он определил их как мирных ненцев. Целовальник выменял у самоедов на муку оленей и нарты. И экспедиция двинулась в Лукоморье сушей. «На Пур и Таз! – скомандовал Мирон Шаховский. – Вперёд!» Проводниками согласились быть ненцы. Вся тундра знала, что на мангазеев идёт князь Шаховский. Идёт с войском ставить крепость. Простодушные ненцы хорошо встречали русских. Они радовались хлебу и тканям. И ещё больше железным лезвиям ножей. Но однажды проводники самоеды покинули лагерь Шаховского. А на следующий день тоболяне были окружены голубоглазыми и бородатыми мангазеями. Копья и стрелы полетели в русских. Летопись говорит, что ратные люди защищались храбро и упорно. Но больше половины отряда погибло. Раненного князя Мирона спасли олени. Русское маленькое войско погибло. Но удивительное дело. Ни раненных, ни сдавшихся на милость победителя казаков мангазеи не тронули. Мало того, он собрали разбежавшийся отряд Шаховского и помогли ему добраться до Таза. Помогли Мирону Шаховскому срубить стены крепости.
