Владимир Шигин - Призрак на вахте
О кораллах разговор особый. Они и сами по себе уже являлись талисманами, в особенности красный коралл. Считалось, что он предохраняет от эпилепсии и происков морских ведьм, а также защищает корабль от молний, бурь и ураганов. Если же носить красный коралл на себе, то он выполнял функцию индикатора здоровья – бледнел при болезни и темнел при выздоровлении. Считалось, что коралл лучшее средство от цинги: если его истолочь и проглотить, то цинга отступит и зубы укрепятся. Коралловые ожерелья моряки надевали на ночь как лучшее средство от кошмаров и дурных снов.
Особое место в амулетном мире моряков занимали так называемые «побратимские амулеты», особенно широко распространенные среди пиратов всех стран. Моряки, решившие стать побратимами, делали ножом надрезы на левом (ближе к сердцу!) предплечье и собирали несколько капель крови в маленькие сосуды, изготовленные, как правило, из выдолбленного кактуса. Затем добавляли в кровь немного земли с того места, где происходила церемония. Сосуды заливали воском, и побратимы обменивались ими. Если когда-нибудь один из побратимов получал такой сосуд, то он, немедленно бросив все дела, обязан был прийти на помощь своему побратиму и даже, если потребуется, не задумываясь отдать за него жизнь.
Кроме общих амулетов в различных океанах и морях имелись и свои собственные любимые амулеты. Моряки Средиземноморья, как христиане, так и мусульмане, на протяжении многих столетий питали особую привязанность к искусно сделанной маленькой серебряной человеческой руке с оттопыренными мизинцем и большим пальцем. Считалось, что серебряная рука отводит всякое колдовство и несчастье. Легенда гласила, что именно такую серебряную искусственную руку приделал себе вместо отрубленной знаменитый алжирский пират XVI века Аруджи Барбаросса. При этом, как это часто бывает с легендарными личностями, со временем забылось, что судьба самого Аруджи была далеко не счастливой: он был разбит в сражении, а затем обезглавлен испанцами.
Среди английских пиратов особенно ценились веревки, на которых были повешены их неудачливые коллеги. Считалось, что носить в шляпе кусок такой веревки – верный залог того, что с тобой ничего подобного не случится. Еще большую ценность представляли кисти рук повешенных. Их специальным образом высушивали и носили на шее. Это напрочь отпугивало смерть, поэтому обладатель такого талисмана считался настоящим счастливчиком.
Помимо амулетов индивидуальных в большом ходу были и коллективные. Причем в ряде случаев присутствие оных вменялось приказами! Так, на кораблях адмирала Нельсона, которыми ему приходилось командовать, ко всем мачтам прибивали подковы, сулившие удачу как в плавании, так и в бою.
Интересно, что в это же время на французских кораблях, воевавших с англичанами на Средиземном море, к мачтам прибивали акульи хвосты и плавники. Французы считали, что это придаст их кораблям большую, по сравнению с англичанами, скорость хода.
Помимо всевозможных амулетов весьма живучей была и традиция татуировок, также выполнявших функции амулетов. Пучок молний на левом предплечье являл собой символ и залог бесстрашия и могущества. Череп или несколько черепов на том же левом предплечье – символ презрения к своим врагам. Татуировка распятого Христа на спине предохраняла от порки «кошками». Это была, вероятно, самая практичная из всех татуировок – кто же решится бить Спасителя! И таким образом обладатель татуировки иногда избегал заслуженного наказания. Иногда же просто делали надпись, годную на все случаи жизни: «Боже, спаси моряка!» Татуировка обнаженной красотки гарантировала успех в любви. Якорь означал надежду, спасательный круг – спасение от опасностей, маяк – благополучное возвращение домой.
В середине XIX века в ВМС США разразился крупный скандал из-за того, что голые красотки, вытатуированные на телах матросов, оскорбляют общественную мораль. После долгих дебатов было принято поистине выдающее решение: всех голых девиц одеть, то есть зататуировать в какие-нибудь платья!
В пиратской среде была весьма широко распространена татуировка-талисман, изображающая виселицу с повешенным человеком и сидящей на перекладине вороной. Считалось, что имеющий такую татуировку (как и имеющий веревку повешенного) никогда не попадет в руки правосудия и не будет казнен. На руках чаще всего татуировали розу ветров с сердцем, якорем и двумя магическими треугольниками, что обеспечивало удачу во время дальних плаваний.
В эпоху парового флота кочегары всех флотов мира, не исключая и российского, делали себе фирменную «кочегарскую» татуировку. На ягодицах татуировались два кочегара (иногда это были черти), которые держали на лопатах уголь. Негры татуировались столь искусно, что при ходьбе создавалось впечатление, что изображенные ниже спины кочегары закидывают в «топку» уголь.
Российская военно-морская история оставила небезынтересный пример морской «талисманной» татуировки. В первом кругосветном плавании (1803–1806) на шлюпе «Надежда» под командованием капитан-лейтенанта Ивана Федоровича Крузенштерна участвовал и граф Федор Толстой, прозванный впоследствии Толстой-американец. При посещении Гавайских островов Толстой, как и большинство российских моряков, сделал себе татуировку, однако не обычную, а особый сложнейший комплекс татуировок для предохранения в бою. По окончании плавания и возвращении в Петербург он участвовал в нескольких десятках дуэлей, убил одиннадцать противников, но сам не получил даже царапины.
Толстой твердо верил в свою оберегаемость татуировкой, но оказалось, что граф-дуэлянт не учел всей специфики охранной тату. Жена Толстого родила ему одного за другим одиннадцать детей, но все они умерли в младенчестве. Сам Толстой-американец считал, что это наказание за убитых им на дуэлях людей, и, как говорят, горько сетовал, что на Гавайях не сделал специальной охранной татуировки и на безопасность своих детей…
Еще большее значение, чем амулеты и талисманы, во все времена имели для моряков всего мира всевозможные морские приметы. В них верили со всей серьезностью и страстностью. Ритуалы поведения в той или иной ситуации передавались из поколения в поколение, а отступников и нарушителей немилосердно карали, ибо нарушивший заповедь грозил навлечь несчастье на всех находящихся с ним на одной палубе. Мир морских примет и суеверий многолик и запутан. И все же…
Во все времена моряки всего мира не любили акул. Причем не только в силу их кровожадности. Считалось, что акула уже только своим появлением несет несчастье. Предания гласили, что акулы обладают неким особым чутьем, и если они появились около корабля, то это не иначе, как к скорому покойнику. Поэтому по неписаному закону матросам строжайше запрещалось говорить о появлении акулы больным и раненым.
В отличие от акул во все времена мореходы любили дельфинов. Считалось, что они приносят удачу, и поэтому им никогда не причиняли никакого вреда. Считалось также, что дельфины отгоняют акул, а если они сопровождают корабль и играют около него, то плавание будет благополучным. Существовало предание, что дельфины управляют ветрами. Их высокие прыжки могут вызвать шторм, но если дельфины выпрыгивают из воды во время шторма, то он скоро стихнет. Рыбаки Восточной Англии и сегодня уверены, что если дельфин быстро плывет к северу – это к хорошей погоде, а если к югу – к урагану.
Но больше всего моряки во все времена любили парящих над волнами альбатросов. Однако и здесь был нюанс: если альбатрос уж слишком близко кружил над кораблем, то это был верный признак того, что скоро ожидается сильный ветер, а то и шторм. Поэтому альбатросов по возможности отгоняли, но, как уже говорилось выше, никогда не убивали, ведь в них, согласно древнему морскому поверью, вселялись души погибших моряков. Ученый мир не без основания считает, что именно благодаря этой легенде мы обязаны тому, что альбатросы сохранились до сегодняшних дней.
В июле 1959 году в Ливерпульском порту ошвартовался после долгого антарктического плавания сухогруз «Кэлпиэн стар». Плавание было на редкость неудачным: погибли несколько человек команды, судно преследовали непрерывные шторма, а в довершение ко всему вышел из строя главный двигатель, отчего «Кэлпиэн стар» едва не погиб. Неудачливый сухогруз оказался в центре внимания британской прессы. По единодушному мнению, все несчастья, выпавшие на долю «Кэлпиэн стар», были следствием того, что сухогруз вез альбатроса, предназначенного для Берлинского зоопарка. Заточение в клетку священной морской птицы нуждалось в отмщении! Однако на этом дело не кончилось. Спустя два дня альбатроса нашли мертвым в его клетке. Скорее всего, вольнолюбивая птица не выдержала трудностей многонедельного плавания. Известие об этом вызвало целый поток публикаций в прессе, а вся команда (полсотни человек) устроила сидячую забастовку и наотрез отказалась продолжать плавание к берегам Норвегии. Матросы требовали немедленного расчета и увольнения. Мнение команды разделял и капитан, сказавший в интервью, что необходимость принять на борт «плененного» альбатроса потребовала от него известного мужества. Владелец судна подал в суд на взбунтовавшуюся команду, однако судьи, приняв во внимание обоснованность требований матросов в силу значимости древней легенды, единодушно решили вопрос в пользу команды.
