Секреты «Утраченного символа» - Грир Джон Майкл
Публикация «Славы братства» произвела настоящую сенсацию по всей Европе. Консерваторы осуждали деятельность таинственного ордена, скептики высказывали сомнения в его существовании, герметисты настаивали на том, что всё описанное в сочинении правда, и многие пытались воспользоваться предложением вступить в ряды братства. Типографии всех европейских стран принялись издавать целый поток книг, памфлетов, листовок, писем и других публикаций на эту тему.
Второе сочинение вышло в свет в 1615 году в той же типографии. Оно было озаглавлено «Краткий очерк самой тайной философии, написанный Филиппом а Габелла, студентом философии, ныне опубликованный впервые вместе с Исповеданием братства Р. К.». «Краткий очерк» представляет собой сочинение по магической философии и переработку труда Джона Ди «Иероглифическая монада» ( Monas Hieroglyphica, 1564); следующее за ним «Исповедание» дополняет сведения, изложенные в «Славе», причем с несколько более строгих лютеранских позиций.
Год спустя, когда еще не улеглись страсти, вызванные первыми двумя публикациями, в страсбургской типографии Лазаря Цетцнера выходит третий манифест, озаглавленный «Химическая свадьба Христиана Розенкрейца, год 1549» ( Chymishe Hochzeit Christiani Rosenkreutz Anno 1549). Собственно говоря, это вовсе не манифест, а аллегорическое повествование, рассказанное самим Христианом Розенкрейцем. В нем он вспоминает, как посетил бракосочетание неких загадочных короля и королевы, сопровождавшееся пышными церемониями, кульминацией которых стали смерть и воскрешение жениха и невесты.
Все эти три публикации вышли анонимно. Предполагается, что третье из сочинений, «Химическая свадьба», было написано самым первым и что автором его был Иоганн Валентин Андреэ, который впоследствии стал строгим лютеранским священником, а в молодости обучался в Тюбингенском университете. Там он и познакомился с герметизмом, а его отец и братья были алхимиками. В своей автобиографии, написанной под конец жизни и остававшейся неопубликованной до 1799 года, он признавался, что действительно написал «Химическую свадьбу» в 1601 году, будучи студентом. В предисловии к другому своему сочинению он указывает другую дату — 1605 год. Согласно его собственным словам, публикация «Химической свадьбы» в 1616 году — дело рук некоего «ложного брата», доставившее немалое беспокойство самому Андреэ. Тогда не прошло и двух лет с того момента, как он занял свой первый церковный пост, и он старался скрыть некоторые из скандальных подробностей своей студенческой юности. Существуют и другие свидетельства в пользу авторства Андреэ, которое ныне признают почти все исследователи.
Что касается «Славы» и «Исповедания», то ситуация с ними несколько сложнее. К ним вполне мог приложить свою руку тот же Андреэ, хотя действовал он, по всей видимости, не один. Ко времени их написания (примерно 1608–1610 годы) Андреэ был членом кружка христианских герметистов, объединившихся вокруг Тобиаса Гесса (1568–1614), врача парацельсовского направления. Известно (опять-таки из сочинений Андреэ), что Гесс написал по крайней мере часть «Исповедания». Два манифеста вполне могли стать плодом коллективного авторства, что для того времени было обычным явлением.
Цель публикации этих манифестов стала предметом различных споров и спекуляций, но одна важная их деталь привлекла (и до сих пор привлекает) на удивление мало внимания. Следует заметить, что первый манифест, «Слава братства», опубликован не отдельно, а вместе с переводом итальянского памфлета. (Сам перевод сделан Кристофом Безольдом, еще одним представителем тюбингенского кружка герметистов и близким другом Андреэ.) «Всеобщая реформа» — образец едкой мифологической сатиры, посвященной планам общественных реформ; за ней следует сам манифест, помимо всего прочего предлагающий столь же мифологическую схему общественных реформ. Трудно не заметить, что вся история с этими памфлетами была задумана как одна большая шутка.
По крайней мере, таково было мнение самого Андреэ. Сочинения, повествующие о Розенкрейцере, он называл не иначе как ludibrium, что означает «шутка», «комедия», «игра» или даже «розыгрыш». В своем сочинении «Христианская мифология» ( Mythologiae Christiana, 1618) он делает любопытное замечание о «комедии», в ходе которой произошла «полная смена актеров». Вполне вероятно, случилось следующее. То, что начиналось как шутка в кругу близких друзей, вскоре после первой публикации вышло из-под их контроля. Забавный и хитрый розыгрыш, вполне соответствующий духу того времени, превратился в нечто гораздо более серьезное. Авторы, не имевшие никакого отношения к изначальному кругу единомышленников, принялись заимствовать символы и легенды розенкрейцеров для своих лютеранских проповедей, алхимических и магических трактатов или пророчеств о грядущем конце света.
У легенды о Розенкрейцере, по всей видимости, был еще и политический аспект, имевший довольно печальные последствия. В то время, когда были написаны эти манифесты, в немецких землях велись сложные политические интриги вокруг фигуры Фридриха V, курфюрста Пфальцского. Фридрих считался одним из ведущих протестантских монархов. Рудольф II, король Богемии и император Священной Римской империи, отрекся от престола, а его преемник Матвей скончался пять лет спустя. Поскольку король Богемии был выборным, а не наследственным титулом, советники и сторонники Фридриха включились в борьбу за власть, надеясь в конечном итоге возвести своего ставленника и на пост императора. В 1619 году Фридрих взошел на трон Богемии, но его войска и войска его союзников были разбиты католиками в битве при Белой Горе в 1620 году. Через год был захвачен и Пфальц, а Фридрих отправился в изгнание и остаток жизни провел в Нидерландах.
Во время правления Фридриха курфюршество Рейнский Пфальц стало сосредоточением не только лютеранства, но и герметизма с алхимией. На его территории выходили многочисленные памфлеты, поддерживающие лютеранство и порицающие династию Габсбургов, оплот католицизма. Написанные в герметическом ключе розенкрейцерские манифесты представляют собой один из примеров подобной литературы. Последующая за поражением Фридриха Тридцатилетняя война положила конец оккультному возрождению в Германии, и все движения, что были связаны с розенкрейцерскими манифестами, сошли с общественной сцены. Только в Англии и в Скандинавских странах, где католическая церковь потеряла свою власть за несколько десятилетий до этого, продолжали выходить сочинения авторов, претендующих на свою связь с розенкрейцерством. Но даже и там это движение (если оно действительно существовало) сошло на нет к концу XVII века.
Возрождению легенд об ордене розенкрейцеров в следующем столетии способствовало масонство, обретшее популярность в Англии во втором десятилетии XVIII века и распространившееся по всей Европе в течение последующих десятилетий. Когда масоны стали добавлять дополнительные градусы посвящения к традиционным степеням ученика, подмастерья и мастера-каменщика, в поисках образов и символов они обращались практически ко всем культам, сектам и тайным обществам прошлого, и розенкрейцерский орден не стал исключением. Результатом стало появление многочисленных масонско-розенкрейцерских орденов с XVIII века вплоть до наших дней. См. Масонство.
Примерно такие же тенденции стали причиной популярности розенкрейцерства во время обширного оккультного возрождения конца XIX — начала XX века. Герметический орден Золотой Зари в Англии и Каббалистический орден Розы и Креста во Франции, одни из самых влиятельных оккультных организаций рубежа веков, претендовали на прямое происхождение от ордена розенкрейцеров и использовали символику розенкрейцерства. Жозефин Пеладан, объявивший себя «ассирийским царем» и развлекавший парижскую публику эпохи декаданса своими зрелищными выступлениями, также немало заимствовал из этого источника.
В первые десятилетия XX века в Америке возник ряд розенкрейцерских магических орденов, преподававших основы оккультной философии и практики, в основном по переписке. Среди других оккультистов, продолжавших «дело розенкрейцеров», можно назвать Рудольфа Штайнера (1861–1925), упоминавшего розенкрейцерскую традицию в своих многочисленных работах по оккультной теории и практике. Не обошлось без розенкрейцеров и в предыстории современной викки. Исходя из всего вышесказанного, стоит ожидать, что и в XXI столетии возникнут организации и движения, возводящие свою историю к братству розенкрейцеров.
