Сергей Юрченко - Гностикос
Во всей этой рефлексивной филологии для нас важно понять то, что самосознание непрерывно скачет по языковым уровням – от условного дна к условному потолку и от него к новому условному потолку, генерируя самые причудливые сочетания дхарм-имен. Формального математика эта рефлексия может только сбить с толку, как ту сороконожку, которая захотела узнать, как она ходит, - и разучилась ходить. Изучая временные функции, математик не следит за временной функцией собственного потока самосознания (поскольку это очень похоже на шизофрению), но физику, занимающемуся квантами, придется стать немного буддистом. Почему, ковыряясь в своих формулах, то есть в своем самосознании, физик находит некий формальный объект и свято верит, что ему должен найтись аналог в реальности? Потому что он нашел дхарму, а дхармы самосознания и мира единосущны. Тождество будды и Вселенной. Если вы отвергаете это тождество, вы – не будда. Когда вы осознаете его справедливость, вы сами станете буддой.
С некоторых пор стало популярным связывать корпускулярно-волновой дуализм с асимметрией мозга, в котором левое полушарие является логическим или дискретным (цифровым), а правое – образным или аналоговым (континуальным). В наших рассуждениях этот дуализм и его логическое следствие - принцип неопределенности - можно выразить так. В потоке самосознания каждая дхарма D двойственна как частица (элемент) и как волна (множество), и она не может быть точно определена в самой дхарме D.
Если «роза» - это дхарма, то «имя розы» - это уже другая дхарма. Чтобы объект замкнулся на себя, необходимы две дхармы, между которыми находится квант времени. Змее нужно время, чтобы схватить себя за хвост и стать абракадаброй @. В конце концов, все зависит от того, как мы смотрим на данную дхарму уже из другой дхармы: как НН или как ВН, сделав при этом шаг dt. Буквально: чтобы сосредоточиться на дхарме, нам нужно время, чтобы перейти в другую дхарму. И в этом вся сложность достижения нирваны, скажет дзен-буддист, цель которого – не выйти из дхармы и остановить время, став абсолютно застывшим метрономом. Можно неподвижно смотреть в одну точку, но продолжать двигаться во времени. Можно закрыть глаза, чтобы остаться в темноте, но темнота станет светом дхармы. Если мы делаем дхармой сам квант времени, то нас от него тут же отделяет другой квант времени.
В сущности, каждая дхарма – это абракадабра, змея-кольцо @, в которой начало и конец стали едины. На уровне бытия это давно уже привело философию к парадоксальному выводу: настоящего нет. Наше ощущение настоящего – это дхарма, в которой нет времени. Сзади и спереди ее окружают кванты времени. Настоящее не существует во времени (аксиома иллюзорности). Это – нуль между прошлым и будущим. Абсолютный наблюдатель между Инь и Ян. Зенон с его Ахиллесом, который не может догнать черепаху, пошел еще дальше, отрицая движение вообще: движущееся тело не движется ни в том месте, где оно есть (настоящее), ни в том месте, где его нет (будущее). Следовательно, движение невозможно. Если нет движения, то нет и смерти. Пока есть мы, смерти нет. Когда есть смерть, нет нас. Пиррон пришел к выводу, что смерть невозможна, но нирвану он так и не открыл. Между тем, утверждение Пиррона основывается все на том же отрицании настоящего. В кванте с номером n вы еще живы, а в следующем кванте n +1 уже мертвы. Если бы между ними было настоящее, то вы были бы живы и мертвы одновременно.
Единовременный снимок Вселенной, создающий у нас иллюзию «настоящего», – это снимок в один квант времени, который мы сделали дхармой. Но в дхарме нет времени! Настоящее не содержит в себе даже квант времени. Настоящее – это нуль, отсутствие движения. Нет настоящего, - нет смерти, которая по определению есть последняя дхарма – «последнее настоящее» потока самосознания, нирвана. Единовременный снимок Вселенной – это мгновенный снимок потока самосознания, который мы называем «душой». А теперь приготовься, читатель, к безумству будды.
Душа – это «настоящее» самосознания. Душа – это Вселенная. Иллюзорность души эквивалентна иллюзорности Вселенной. В нашем самоощущении душа и Вселенная есть одно. Душа – это абсолютный покой. Душа – это смерть.
То, что мы называем душой, и то, что мы называем смертью, есть одно и то же. Об этом и говорил Гаутама. Именно поэтому у нас двоится в глазах. Мы пьяны жизнью, в каждой точке которой находится смерть. Дальше начинается то, что математики называют рекурсией – бесконечным повторением одно и того же действия, - наше бытие, наш поток самосознания, наше оно. Мы умираем невообразимое число раз за свою жизнь. И это число можно будет даже подсчитать, когда мы определим временной размер кванта времени. Мы бежим впереди своего отрицания. Человеческое оно опережает бесчеловечное Я на один квант времени. Это – гонка на выживание.
Но как эффективно измерить квант времени? Как измерить часы этими же часами, да еще если независимый наблюдатель сам является этими часами? Три – в одном. Это - абракадабра @. Сколько метров в метре? Очевидно, один. Но это лишь круг в определении. Сколько квантов времени в кванте времени? Очевидно, один. Но эта констатация факта нам ничего не дает. Возможно лишь косвенное вычисление кванта времени dt через фундаментальную длину ds и скорость света, которые могут иметь какое-то экспериментальное подтверждение. Тогда мы узнаем, где кончается язык по отношению к нашим секундам и метрам. Иначе говоря, мы точно узнаем, где именно Ахиллес догонит и тут же перегонит черепаху. Это кажется вполне естественным. Ведь в реальности именно так все и происходит. Формально же это означает, что мы сможем эффективно назвать «последнее число бесконечности». Но это невозможно. Для числа ∞ всегда найдется число ∞ + 1. Провести границу – значит, уже переступить ее.
Возникает простой вопрос. Граница между двумя государствами принадлежит как одному государству, так и другому, или не принадлежит ни одному из них и является территорией какой-то третьей силы? В современном мире такой нейтральной территорией можно считать таможню. Если вы находитесь на таможне между двумя странами, то в юрисдикции какой страны вы оказываетесь? Или отныне вы самый свободный человек на планете, который не подчиняется ничьим законам? В теоретико-множественном смысле граница между множеством А и его дополнением не-А пуста: А ∩ не-А = 0. Пусть А - это множество всех мысленных объектов, какие только допускает наша фантазия. Тогда его дополнение по смыслу должно содержать немыслимые вещи, т.е. быть пустым для нас: не-А = 0. Но пустое множество (ничто) также относится к языковым объектам и значит принадлежит А. Иначе говоря, это значит, что наш мысленный мир является множеством окрестностей ничто, абсолютного покоя. Математическим обобщением окрестностей точки является тот самый фильтр, о котором мы уже говорили, определив его как нашу реальность – желтое соцветие в «Розе Мира». Однако фильтр по определению не может содержать в себе пустое множество. Дело в том, что всякая дедуктивная теория, основанная на наборе аксиом, является по построению своему фильтром, множеством непротиворечивых окрестностей этих аксиом. Интуитивным аналогом фильтра можно считать дерево, ствол которого образует ветви, те в свою очередь новые ветви и т.д. Любые два листка этого дерева имеют общую корневую систему. Но корневая система дерева основывается в почве, которая уже не является деревянной. Это и значит, что дерево как математический фильтр начинается с чего-то, что ему уже не принадлежит.
Поскольку мы полагаем, что реальность детерминирована, т.е. «дедуктивна» и непротиворечива, то физический мир так же является «фильтром». Вспомним «Треугольник бытия», покоящийся на точке, которая не существует. Буквально: Вселенная (множество всех мыслимых объектов) является языковыми окрестностями внеязыкового Дао. Сказанное является обобщением теоремы Гёделя о неполноте формальных теорий. Любая такая теория основывается на системе аксиом, из которых затем по формальным правилам выводятся все утверждения этой теории. Дело в том, что ни одна аксиома не может быть выведена в самой теории (а если выводима, то является следствием какой-то другой аксиомы). При этом любая аксиома является, несомненно, истинной для этой теории, ведь собственно с этих аксиом все и началось. Они являются фундаментом всех утверждений. Но этот фундамент не доказуем в самой теории. Теория подобна дереву, где из ствола выходят ветви, из ветвей – прутья, на прутьях – листья, которые сами подобны дереву по своей структуре. В сущности, это – фрактал. Применительно к метафоре дерева, теорема о неполноте гласит, что дерево начинается с чего-то, что деревом уже не является. В общем случае теорема Гёделя применима ко всем упорядоченным множествам. Например, к эволюционной структуре. Если мы различаем живую и неживую материю, то между ними должна быть граница такая, где живое (биологическое) возникает фантастическим скачком из неживого (физического). Эволюционисты давно уже ломают головы над вопросом, где начинается жизнь.
