Дмитрий Жуков - «Оккультный Рейх». Главный миф XX века
Отношения нацистов с католиками и протестантами после прихода к власти
30 января 1933 года президент Германии Пауль фон Гинденбург поручил лидеру НСДАП Адольфу Гитлеру сформировать коалиционное правительство. Очень многие немцы в тот момент воспринимали назначение Гитлера рейхсканцлером только как временную меру для борьбы с красной угрозой. Консерваторы и центристы и вовсе считали, что они способны управлять национал-социалистами. Другими словами, победа «коричневой революции» не имела еще безусловных оснований.
Чтобы полностью развязать себе руки, нацистская партия вооружилась целью победить на выборах и получить в рейхстаге необходимое большинство. Для этого Гитлеру была необходима поддержка клерикальных кругов, в частности Партии католического центра. 1 февраля в своем радиообращении к избирателям фюрер обещал содействовать распространению христианства «как основы нашей национальной морали» и обратился к Богу за благословением деятельности его правительства. Во многих городах, которые Гитлер посещал в ходе избирательной кампании, его встречал колокольный звон, а свои страстные речи рейхсканцлер оканчивал набожным «Аминь!»256. В последнем накануне выборов обращении (4 марта в Кёнигсберге) Гитлер заявил: «Поднимите головы! Благодаря Господу вы снова свободны!», после чего под звон церковных колоколов собравшиеся запели «Оду к радости»257.
Когда необходимые голоса были получены, Геббельс организовал пышную церемонию официального открытия новой сессии рейхстага. Она проходила в Потсдамском соборе, в присутствии духовенства, наследного принца и президента Гинденбурга.
23 марта Гитлер, назвав Христианские церкви «важным элементом сохранения души немецкого народа» и пообещав уважать их права, заявил: «Мы надеемся укрепить дружеские отношения со Святейшим престолом»258. Уже на следующий день папский нунций в Берлине Орсениго сообщил государственному секретарю Ватикана кардиналу Пачелли, что 10 апреля Геринг собирается выехать в Рим. В том же месяце на тайном заседании консистории Пий XI одобрительно отозвался о борьбе Гитлера против большевизма, а в июне 1933 года совместное пастырское послание всех германских епископов призвало католиков к сотрудничеству с новым государством259.
20 июня 1933 года был подписан конкордат с Ватиканом, гарантировавший свободу католической веры и право Церкви самостоятельно регулировать свои внутренние дела. В документе провозглашалась клятва верности Католической церкви новой Германии, говорилось об уважении к конституционно образованному правительству и необходимости воспитания клира в духе этого уважения. Со стороны Германии договор подписал вице-канцлер Франц фон Папен, а со стороны Ватикана — кардинал Пачелли. В своих воспоминаниях Папен приводит слова, сказанные ему Муссолини: «Подписание этого соглашения с Ватиканом впервые укрепит доверие к вашему правительству за границей»260. Папен также указывает на то, что некоторые антиклерикальные функционеры НСДАП поначалу противились подписанию конкордата, однако «Гитлер по-прежнему был достаточно влиятелен, чтобы заявить своим радикальным коллегам, что его планы перестройки могут быть выполнены только в атмосфере религиозной терпимости». Далее бывший вице-канцлер пишет: «Он (Гитлер. — Д. Ж.) ясно понимал, с каким сопротивлением ему придется столкнуться во влиятельных кругах партии, еще усилившихся от притока бывших социалистов и коммунистов; возможно, однако, что он считал свое положение достаточно устойчивым, чтобы позволить себе пренебречь критикой такого рода. Я и теперь уверен, что Гитлер… понимал, что примирительное отношение к Церкви может обеспечить ему неоценимую поддержку по всей стране. Как лидер неонацистских участников коалиции, я чувствовал необходимость укрепить его позицию в противостоянии с радикальными силами в его партии. Я был уверен, что если новые договоренности получат силу закона, то у Гитлера появится больше возможностей для обуздания этих элементов»261.
В числе горячих сторонников конкордата был кардинал Римско-католической церкви в Третьем рейхе Михаэль фон Фаульхабер. В марте 1933 года он посетил Рим, чтобы информировать папу Пия XI о новой ситуации в Германии. Возвратившись, он сообщил собранию епископов, что понтифик публично похвалил канцлера Гитлера за его противодействие коммунизму. Фаульхабер также сообщил, что изложил папе свое видение различий между германским национал-социализмом и итальянским фашизмом262. После подписания конкордата он направил Гитлеру письмо, в котором говорилось: «Германия протянула руку папству, величайшей нравственной силе мировой истории, и это поистине великий и благой жест, поднимающий на новую ступень авторитет Германии на Западе, на Востоке и во всем мире… Мы искренне, от всего сердца желаем: да хранит Господь нашего рейхсканцлера, ибо он нужен нашему народу»263.
Таким образом, Гитлеру удалось завоевать поддержку католиков Германии и одобрение Ватикана. В последующем он неоднократно публично высказывался в поддержку традиционных конфессий. К примеру, 17 августа 1934 года, выступая в Гамбурге, Гитлер заявил: «Я приложу все свои усилия, чтобы оградить права двух наших крупнейших религий, защитить их от всех нападок и установить гармонию между ними и существующим государством»264.
Олег Пленков отмечает, что «после 30 января 1933 года быстро нарастало воодушевление немецких католиков энергией новых властей»265. Ряд католических богословов, таких как тюбингенский ученый-догматик Карл Адам, пытались построить теологический мост между национал-социализмом и католицизмом. 3 апреля 1933 года был создан пронацистский Союз католических немцев «Крест и орел». Новую власть поддержали и многие интеллектуалы — выходцы из католической среды, например правовед Карл Шмитт и философ Мартин Хайдеггер (оба вступили в партию 1 мая 1933 года в день «национального труда»).
Разумеется, со стороны католиков существовала и проявлялась известная оппозиция нацизму, что было обусловлено разностью взглядов на важнейшие идеологические вопросы. Так, далеко не все католики были согласны с антисемитизмом и расизмом Третьего рейха. Впрочем, таковых было все же меньшинство. Современный американский исследователь Д. Гольдхаген отмечает, что Католическая церковь «в гитлеровские времена была настроена расистски и антисемитски и не покаялась в этом до сих пор»266.
Николай Устрялов, один из лидеров евразийства, в 1933 году опубликовал критическую работу «Германский национал-социализм». В ней он резко отрицательно отозвался о совмещении христианства и расовых идей: «Демагогический биологизм научного полусвета служит службу зоологизму в социологии и расизму в политике. Это сомнительное блюдо подается массам под религиозным соусом: Высшая сила недаром установила незыблемые свойства и преграды крови… Гитлер… не раз возвращался к мысли, что его зоологическая концепция человечества… покоится на соизволении и даже прямом указании Божества. Ясно: в своем расизме Гитлер выступает законченным эпигоном реакционеров прошлого века»267.
Уже упомянутый кардинал Фаульхабер в своей рождественской проповеди 1933 года, произнесенной в Мюнхене в церкви Святого Михаила, заявил: «Церковная точка зрения не содержит в себе никаких противоречий расовым исследованиям и расовой культуре. Нет в ней и каких-либо противоречий стремлениям сохранить национальные особенности народа, поддержать его чистоту и подлинность, а также благоприятствовать возрождению национального духа на основе кровных связей, объединяющих людей»268. В той же проповеди епископ выступил в защиту Ветхого Завета, отметив, что «следует различать народ Израиля до и после смерти Христа». Согласно Фаульхаберу, «после смерти Христа Израиль был лишен Откровения… Он отказался признать Бога, отверг Его помазание, изгнал из города и допустил Его распятие на кресте»269. При этом Фаульхабер окончил свою проповедь словами: «Не следует забывать, что речь о спасении только на основании принадлежности к немецкой крови идти не может. Нас спасет драгоценная кровь распятого Христа»270.
По поводу расологии высказался и епископ Махсхен из Гильдесхайма. В соборе Хедвига в Берлине он заявил следующее: «Для католического епископа немыслимо отрицать все, что имеет отношение к понятию народа и Родины, все, что ценно для крови и почвы. Религиозное самосознание дает нам уверенность в том, что наша плоть имеет огромную ценность, приближающую ее к Божественному. Как учит Церковь, природа — основа веры, а на основе надприродного заложен фундамент всего благородного и Божественного в природе человека. Понятия крови и почвы занимают место в иерархии и могут расцвести органическим образом»271.
