Сергей Лазарев - Жизнь, как взмах крыльев бабочки
У всех племен и народов одним из незыблемых законов всегда был закон гостеприимства. Это означало, что общество открыто для внешней информации, готово к изменениям и выживет в будущем. За проступок, который совершает один человек, отвечает все общество, ибо на тонком плане все люди объединяются. Общей судьбой объединяются родственники, племена, народы, государства. И если человек совершил тяжелейшее преступление, это означает, что на тонком плане его совершило все общество.
Жители Содома готовы были изнасиловать и убить своих гостей. Это означало, что они практически полностью закрылись от Бога, замкнулись на себе, и их возможности к изменению, трансформации практически
исчезли. Вселенная непрерывно расширяется, значит, идет непрерывная трансформация пространственно-полевых структур. Там, где нет изменений, возникает как бы рубец, спайка. Божественная энергия в таком месте накапливается и потом нисходит огромным однократным потоком.
Я вновь вспоминаю Ветхий Завет и опять вижу, как Божественная информация приходит с физической энергией. Аврааму является Божественное откровение:
Авраам был девяноста девяти лет, и Господь явился Аврааму и сказал ему: Я Бог Всемогущий; ходи предо Мною и будь непорочен; и поставлю завет Мой между Мною и тобою, и весьма, весьма размножу тебя. И пал Авраам на лице свое. Бог продолжал говорить с ним и сказал: Я — вот завет Мой с тобою: ты будешь отцом множества народов (Быт. 17, 1–4).
Как от одного человека могут произойти многие народы? Материалисту это понять невозможно. Но как вселенная возникла из точки и раскрывается невероятным многообразием, так и из точки появляются новые культуры и цивилизации. И неслучайно Аврааму было девяносто девять лет. Его главные инстинкты почти замерли, тело и сознание не подавляли его душу, и для того чтобы его ребенок нес чистый Божественный импульс и смог вместить новую информацию, нужно было, чтобы для Авраама Божественное однозначно было важнее человеческого.
Его душа должна была выбрать, что для нее важнее — единство с Богом или с этим миром. Человеческая любовь должна была уступить место Божественной. Вот Бог предлагает Аврааму принести в жертву собственного сына, и тот, не колеблясь, принимает это предложение. Его душа делает главный выбор. Значит, потомки Авраама будут чистыми и смогут принимать Божественную информацию и энергию. Причем не только ту, которая необходима для их собственного выживания, но и мощные периодические импульсы, обеспечивающие выживание человечества в будущем. То, что Бог явился Аврааму и стал говорить ему о нравственных заповедях, означало, что в то время на землю пришел импульс Божественной энергии. Тогда впервые была дана заповедь обрезания как символа отрешенности от человеческого счастья и открытия себя для Божественного. Но если для подготовленного человека Божественное приходит как откровение и заповеди, для человека неподготовленного оно приходит как мучения и смерть. И поэтому на следующей странице Ветхого Завета я вижу, как откровение, данное Аврааму, смыкается с будущей катастрофой Содома и Гоморры:
И сказал Господь: утаю ли Я от Авраама, что хочу делать! От Авраама точно произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли, ибо Я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя, ходить путем Господним, творя правду и суд; и исполнит Господь над Авраамом [все], что сказал о нем. И сказал Господь: вопль Содомский и Гоморрский, велик он, и грех их, тяжел он весьма; сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю (Быт. 18, 17–21).
Божественная энергия всегда является счастьем, она обновляет и спасает душу человека. Но для неподготовленного она выглядит не как счастье и наслаждение, а как страдание для души, мучения, болезни и смерть для тела. Царствие Божье может выглядеть как апокалипсис. «Интересно, — думаю я, — а почему именно здесь, в Израиле, были даны людям Божественные откровения такой силы?
Наверное, потому, что Бога мы воспринимаем через любовь. Поскольку Творец за пределами времени, мы должны подняться над двумя временными потоками, подняться над левым и правым, мужским и женским. Две противоположности можно объединить через главное, что связывает их на тонком плане, то есть через любовь. Если мы попытаемся познать Бога только через материальное или только через духовное, мы всегда будем заблуждаться.
На этих землях прошлое и будущее соединялись и боролись друг с другом в наивысшем накале, и, вероятно, возможность испытать чувство любви здесь была максимальной, Значит, максимальный импульс Божественного откровения мог прийти именно сюда, уничтожая неподготовленных и спасая тех, у кого душа сделала правильный выбор.
Несколько дней длится наш отдых на Мертвом море. Вокруг Мертвого моря горы и пустыня. В атмосфере разлита безжизненность, чувствуется присутствие смерти. Вода в Мертвом море маслянистая и горькая на вкус. Особого лечебного эффекта я от нее не заметил. Воздействие даже больше психологическое, чем физическое. Отключиться от суеты и проблем здесь достаточно легко.
Сразу обращаешь внимание на то, как ведут себя женщины. Здесь они главные. В Израиле женщина полностью защищена государством, и посадить мужчину в тюрьму ей ничего не стоит. В свидетельстве о рождении у американцев сначала идет фамилия матери, а потом отца. Здесь мать первая во всех отношениях.
— Любопытная трансформация, — думаю я. — На первых страницах Ветхого Завета написано, что отец рождает сына и дочерей, женщина же вообще не упоминается. Почему? Вероятно, потому, что главным в рождении ребенка было не появление физического тела, а передача ему духовного аспекта. Прошло время, и сей час национальность еврея определяется его матерью, то есть женское, материальное начало победило.
Еврей это ведь не столько национальность, сколько религия. Евреем можно стать, приняв иудаизм. А если отец вдруг откажется от иудаизма и перейдет в другую религию? Если бы национальность определялась по отцу, то в таком случае дети уже не были бы евреями, а мать останется еврейкой, даже если она сменит религию. Поэтому для сохранения еврейского народа национальность привязали не к отцу, а к матери. Начали спасать национальность и стали терять религию. Женское, материальное начало стало подменять духовное.
Одна пациентка в Израиле рассказала, как жена ее брата издевается над ним и их матерью. Она даже бросалась на мужа с ножом.
Мой брат ее боится и не смеет ей перечить, — сказала женщина.
Почему же он не вызвал полицию? — поинтересовался я.
Она бы заявили, что это он нападал, а она только защищалась. Полиция здесь верит только женщине.
Что случилось с этой землей, — думаю я. — Может быть, эти места перестали быть срединным центром? Хотя, пожалуй, нет. Израиль теряет любовь и единство с Богом. Религия становится формальной. Две противоположности, ранее связанные воедино, разделяются и начинают конфликтовать друг с другом. Израильское государство медленно и неотвратимо сползает в материальное, чувственное. И тут же рядом, на землях Палестины, все агрессивнее ведут себя мусульмане, поклоняющиеся духовному началу.
Я пытался понять, почему символом ислама является полумесяц, почему в рамадан нельзя есть днем, но можно есть после захода солнца. Толком никто объяснить мне этого так и не смог. Постепенно я пришел к следующему выводу. Полная луна ночью дает сильное освещение, а при нарождающемся месяце оно минимальное. Наше сознание связано со светом. Ночью сознание тормозится, засыпает, соответственно, тормозятся желания, уменьшается гордыня, и человеку легче отрешиться от всего земного и подумать о Боге. Таким образом, если человек не ест в течение светового дня, усиления желаний у него не происходит. Когда я писал картины, то старался делать это ночью. В это время выше отрешенность, сильнее творческий импульс.
Истинный ислам признает всех иудейских и христианских пророков. Духовное и материальное в нем гармонично сочетаются. Но это теория. В реальности современный ислам мощно устремляется к поклонению духовным принципам. Отсюда повышенная агрессивность, осуждение и нетерпимость. Такое сползание не случайно. Оно уравновешивает Израиль, избравший несколько десятилетий назад американский путь и поэтому неудержимо сползающий в поклонение материальному.
«Любопытная ситуация, — думаю я, — у страны нет собственной конституции, но тогда, по идее, ее должна заменить религия. У страны нет собственного законодательства, раньше она была под англичанами и переняла английское судопроизводство. У страны есть религия, но подавляющее большинство жителей исповедуют ее чисто формально, по сути дела, утрачивая то, для чего религия была создана. Страна постепенно сползает в язычество. Поклонение жизни, желаниям, женскому началу подходит к критической черте». Я вновь вспоминаю строки из Ветхого Завета:
