Джеймс Эндреди - Шаманизм и сила Природы
Колючий кустарник, сосны, кролик, сова, – все они обладают своим уникальным духом и своей сущностью. Сущность – это форма и чувство; дух – то, что одушевляет сущность. И все в природе обладает и тем, и другим. Простой способ увидеть это – противопоставить виды отдельным существам. Например, определенный вид кролика или сосны обладает сходными сущностями, но каждый отдельный кролик и каждая конкретная сосна обладает уникальным духом. То же можно сказать и о местах, а это значит, что духи Природы могут проявляться в различных формах и иметь разный размер.
На индивидуальном уровне кролик, ястреб, дерево и прочие живые сущности обладают одушевляющим их духом, но коллективные духи местности обладают несравнимо большим духом и, соответственно, сущностью. Например, во время прогулки в кедровом лесу вы можете установить контакт с коллективной сущностью и духом этого леса. Вы узнаете, как лес растет и погибает, какие животные и птицы населяют его, в чем заключается основная функция этого леса, расположенного в рамках большой географической территории, – уникальная и совершенно отличная от функции, скажем, дубовой рощи на соседнем холме.
Говоря о духе, нужно опасаться ловушки чрезмерной интеллектуализации. Единственный способ действительно узнать дух места и тем самым доказать себе, что он существует, – личное взаимодействие с ним на всех уровнях (СТОДП).
Жизненный опыт реален в той степени, в какой вы способны его пережить. Например, вы не сможете, как бы ни старались, объяснить или описать красный цвет слепому от рождения человеку – так, чтобы он «увидел» его вашими глазами и пережил этот опыт. Вы можете рассуждать о длине волны или о цветовом спектре до хрипоты, пока сами не станете красным от напряжения, но этот человек все равно не испытает ваш опыт и не увидит этот цвет, который мы, видящие, называем цветом розы или вечерней зари. Подобным образом нет смысла говорить, думать или пытаться описать понятие «дух». Единственная возможность узнать его – обрести свой личный опыт.
Я отмечу, что местность, изображенная на этой карте, вмещает сущность и дух многих составляющих ее частей; в этом единстве они образуют большой дух, не отраженный на моей карте. Дух этого местечка на северо-востоке США не тот же, что, например, дух другого, очень важного для меня места на юго-западе Соединенных Штатов. Я много лет знаю духов двух этих мест, знаю все их уникальные черты; дружба с ними многому меня научила и принесла различные опыты.
Так, сущность и дух места, отображенного на этой карте, состоит из множества фрагментов, подобно тому, как духи отдельных людей составляют коллективный дух культуры. Каждый человек может поделиться уникальными и важными уроками – так же как и коллективный дух. Помните об этом, как, впрочем, и о том, что здесь представлено только одно крошечное местечко на Земле, и давайте посмотрим, что может предложить это место нам и чему научить.
Дух места, живущий в этой карте, состоит из бессчетного количества маленьких частичек – так же как духи отдельных людей составляют коллективный дух культуры. Каждый человек может поделиться уникальными и важными уроками – так же как и коллективный дух. Помните об этом, как, впрочем, и о том, что здесь представлено только одно крошечное местечко на Земле, и давайте посмотрим, что может предложить это место нам и чему научить.
Колючие кустарники. Они находились на холме прямо позади моего дома, между домом и ручьем. Почти весь год эта местность была непроходима из-за густых кустарников и их острых, как бритва, и толстых шипов. Это было прекрасное место для укрытия, если суметь вползти туда на животе. Хотя по сравнению с другими местами в округе я проводил в зарослях немного времени, но они многому меня научили. Мелкие животные часто бывали в этих зарослях, без труда пробираясь туда, куда я пробраться не мог. А кролики буквально исчезали в них, прямо у меня из-под носа! Маленькие птицы порхали туда-сюда так быстро, что сливались в одно пятно на небе – их легче было услышать, чем увидеть. Меня удивляло то, как же много существ считают это место своим домом и ощущают себя в нем совершенно комфортно – там, куда мне было так нелегко проникнуть! Даже некоторые крупные животные, вроде оленя, входили и выходили из зарослей без особого труда. Продираясь сквозь кустарник, я учился терпению и настойчивости, а еще – пониманию того, какая одежда лучше подходит для этого предприятия. Кроме всего прочего, колючие заросли научили меня работать с пейзажем. Чем яростнее я пытался пробраться в заросли, не обращая внимания на нюансы пейзажа – тем более труднодоступным для меня становилось место. Чем спокойнее и аккуратнее я двигался – тем вернее мне удавалось избежать колючек, и весь опыт становился намного приятнее. Это было прекрасное место для того, чтобы спрятать что-то, так как взрослые никогда не входили в заросли.
Ежевика. Не все колючие кустарники в нашей местности давали вкуснейшие ягоды ежевики, а только те, что находились на левой стороне холма. Удовольствие, полученное от того, что ты набрал полное ведро сочных ягод, описать невозможно! Благодаря этим кустарникам, я испытал удовольствие сбора для себя природной пищи и чувство родства с различными птицами, питающимся ягодами ежевики. Так как ее сезон очень короток, птиц всегда было много и, думаю, именно там я впервые обратил внимание на процесс общения различных видов птиц и научился различать издаваемые ими звуки и даже шорох крыльев, характерный для того или иного вида. Чтобы продраться сквозь заросли, несмотря на тучи летающих насекомых, мне нужно было проявить упорство. Чтобы дождаться, пока созреют ягоды, – терпение. И еще – не слишком огорчаться, если неверно определил время для сбора и птицы уже склевали все дочиста. С этим местом у меня также было связано чувство гнева, потому что большая часть кустарников находилась прямо над подземным газопроводом местной газовой компании, и каждые пару лет для облегчения доступа к газопроводу часть кустарников вырубали. Сколько бы раз родители не объясняли мне, в чем состоит опасность предпринимаемых мной вылазок сюда, я никак не мог взять в толк, почему люди вырубают мои любимые ежевичные кусты ради чего-то такого, что я даже не могу увидеть?! Впрочем, меня всегда поражало и то, как быстро кустарник вырастал вновь.
Большая лужа. Вдоль колючих кустарников справа и слева от пограничных лесов тянулась одна из важнейших троп в моей жизни. Это была старая тропинка, часть моей системы дорог. Множество раз в течение года эта тропинка упиралась в большую лужу грязи, которая всегда появлялась в низменной части долины, там, где ее пересекал ручей. Обойти ее было невозможно. С одной стороны высились колючие заросли, а с другой проходила граница страшной фермы, где жили злые собаки. Поэтому, когда лужа была глубокой, я использовал пару длинных досок, но чаще просто переходил ее вброд, воспринимая грязь как часть своего мира. По этой луже было удобнее всего определять следы животных. Состав и запах иловатой почвы, насекомые, лягушки и подвязочные змеи создавали уникальную атмосферу этого места. Благодаря луже я научился различать следы зверей и птиц и понимать, что происходит с ручьем изо дня в день, какое количество осадков выпало, приходили ли к нам на днях собаки и тому подобные новости.
Дорожка енотов. О, это было для меня самым загадочным местом в мире! Не из-за особой атмосферы, а из-за того, что происходило там ночью. За пару лет до того, как мы построили домик для сна на открытом воздухе и установили его на Дорожке енотов, я лежал как-то ночью в своей кровати и прислушивался к загадочным и леденящим кровь звукам, доносившимся из леса за фермерским полем. Это случалось нечасто, но когда случалось, наполняло мое сознание образами клыков и сверкающих в темноте глаз. Мы с отцом исследовали местность и заключили, что эти звуки издают еноты, что не охладило моего любопытства, а наоборот – разожгло его. Поэтому, когда мне разрешили построить для себя маленький домик, я тут же решил, что стоять он будет на Дорожке енотов. Так я начал определять их местонахождение и выслеживать как самих енотов, так и лис, и оленей, и опоссумов, сов и множество других больших и маленьких активных ночью животных. Опыт изучения загадочной, пугающей и увлекательной ночной жизни природы был для меня дверью в новый тайный мир. Одно из самых печальных обстоятельств современной жизни – то, что мы полностью лишены ночной жизни природы, которой живут миллионы существ, и мы почти никогда не думаем о них, уничтожая и застраивая такие места, как Дорожка енотов. Именно это произошло спустя, наверное, лет десять после моей первой проведенной там ночи.
Тропа оленей. Самым глубоким уроком, который мне дала эта небольшая территория между Дорожкой енотов и Посевным полем, где нередко было можно встретить оленей, стал урок смирения. Хотя я видел оленей достаточно часто и знал, как они передвигаются и где любят бывать в разное время года, многие следы их пребывания, в том числе следы чистки рогов и экскременты, говорили о том, что все-таки я недостаточно хорошо знаю свою местность, а животные знают ее не в пример лучше. Это понимание, хотя и на подсознательном уровне, делало меня смиренным и почтительным к загадкам дикой природы и всегда подпитывало мое желание изучать и познавать леса и поля, флору и фауну, учиться у животных и у растений.
