Кукловоды с небес. Кто заказывает музыку? - Л. Кин
В общем и целом психологические модели Блаватской и Штайнера сравнимы с моделью Бардона, хотя в них и используется различная терминология. Генетическую Сущность Штайнер называет «эфирным телом». У Блаватской это «животная душа», обитающая в физическом теле по соседству с «человеческой душой». Штайнер прямо заявляет, что эфирное тело производит свои восстановительные работы во время глубокого сна, когда нет вмешательства со стороны «астрального тела» (термин Штайнера для тэтана), и что эфирное тело растворяется после смерти (как это можно было бы сказать и о ГС). Все три оккультиста сходятся в том, что существует некая главная духовная стихия, именуемая как «акаша» или «эфир» – источник хорошо известных «четырех стихий»: огня, воздуха, воды и земли.
В системе Бардона «тройственность» или, пожалуй, «троица», которую мы уже имели возможность уловить в системах хуна и Хаббарда, представлена в более простой форме, чем в системах Блаватской и Штайнера, поэтому мы кратко обрисуем ее. Бардон уподобляет всепроникающую акашу Богу (статике). Ее искорка или осколочек проявляется в каждом человеке как его бессмертный дух, или «Я». Это акаша в своей индивидуализированной форме, «ментальное тело» человека (тэтан) и самый тонкий уровень его существования. Четыре стихии содержатся внутри ментального тела всего лишь как потенциал. Только будучи энергетизированы, они образуют «астральное тело» (вероятно, его можно сравнить с ГС). Кроме этого, для того чтобы действовать в физическом мире, необходимо еще и физическое тело. Линии управления проходят с «верхов» вниз: от ментального тела через астральное тело до физического тела. Связь между всеми тремя телами осуществляется через «ментальную материю», которая, по Бардону, обладает электромагнитными свойствами.
Нетрадиционная медицина
Основываясь на обсуждаемых нами понятиях работали не только европейские оккультисты, но также и некоторые ученые, обычно из тех, кто отклонялся от «главной линии» науки своего времени. Вот только несколько имен: Парацельс (1493–1541) одним из первых заявил, что причиной невроза служат «неосознаваемые мотивации» – довольно смелое заявление для того времени, когда доминирующей была система Гиппократа (460–377 до н. э.), который не допускал никакого другого объяснения для умственных или физических расстройств, кроме «неравновесия соков». Бессознательному, религиозному и трансцендентному не было места в мышлении Гиппократа. Тем не менее Парацельс доказал, что болезнь можно излечить, прикладывая к телу магниты. При этом он, очевидно, воздействовал на поле лямбда-энергии Генетической Сущности.
Роберт Фладд (1574–1637), одно из предшествующих перевоплощений Франца Бардона, заявлял, что микрокосм человека параллелен макрокосму вселенной, что человек окружен магнитным полем, и что магнетическими явлениями между полями двух людей объясняется многое в человеческих взаимоотношениях. Причину болезней Фладд видел в дисгармонии между микрокосмом и макрокосмом.
Франц Антон Месмер (1734–1815) признавал существование некой силы, которую он называл «животным магнетизмом». Проводившееся на этой основе лечение было весьма эффектным, особенно когда он исцелил одну женщину от психосоматической слепоты. Спрос на него был столь велик, что ему приходилось выступать со сцены, проводя массовое исцеление. В 1799 году Месмер выдвинул теорию о том, что должна существовать некая «физическая жидкость», заполняющая весь космос (которую, по всей вероятности, можно было бы сравнить с лямбда, ци или праной).
Ученики Месмера стали возражать против его «космической жидкости», однако обнаружили, что транс является эффективным методом исцеления заболеваний. С гипнозом стали широко экспериментировать. В середине 19 века Джеймс Брэйд первым ввел в практику хирургические операции под гипнозом и показал, что уровень смертности при этом в некоторых случаях снизился с 60 до каких-то 5 процентов. Это многообещающее направление вскоре заглохло из-за того, что в ходе Промышленной Революции (которая была также и революцией в науке) были изобретены новые наркотики и медикаменты, среди которых числились эфир и хлороформ. Химической анестезии было отдано предпочтение перед гипнотической анестезией, а гипноз в этот новый век материалистической и механистической науки осудили как «ненаучный».
Тем не менее гипноз продолжал жить, он перешел от Амбруаза Либо (1823–1904) к Ипполиту Бенхайму (1840–1919), который и ввел термин «психотерапия», и наконец, к Зигмунду Фрейду (1856–1939). Однако после первоначальных экспериментов с гипнозом Фрейд заявил о его бесполезности и разработал психоанализ. Здесь гипноз применяется только в чрезвычайно слабой форме, достаточной, чтобы пациент физически и умственно расслабился, получив таким образом возможность исследовать свои бессознательные банки данных – свой реактивный ум. (В конце концов некоторые методы Фрейда оказались в руках Хаббарда, чьи первоначальные дианетические сессии, проводившиеся где-то в 1950 году, сильно напоминают психоанализ, вплоть до таких деталей как лежащий на кушетке пациент и введение пациента в «ревери». Хаббард знал психологию Фрейда, а также, по всей видимости, был опытным гипнотизером.)
Великой новаторской идеей Фрейда была та, что все формы невроза имеют нефизическую причину, и что эту причину следует искать в «бессознательном». Содержащиеся в бессознательном картинки отчасти объясняются как «наследие души» человека, а отчасти как результат его борьбы против потребностей «либидо», жизненной силы, которой не нужно ничего, кроме физического и сексуального удовольствия. Но в виду того, что общество считает более важными другие вещи, человеку приходится подавлять эти запросы и порывы либидо. Это ведет либо к трансформированию либидо в позитивную силу, помогающую человеку, либо к его извращению, когда настойчивые образы из подсознательного одолевают человека и разрушают его. Психологическая модель Фрейда состоит из «Оно», Я и Сверх-Я. Этические и эстетические цели, стремления и стандарты, которые ставит сверх-Я, сталкиваются с телесно и сексуально ориентированным вожделением со стороны «Оно». Эго человека является продуктом этого противоречия. И опять: даже в профессорской среде Венского университета начала века мы обнаруживаем нашу знакомую «троицу» – представление о статике, тэтане и ГС.
Да что там, все вышеописанное имело место под высокими сводами официальной науки. Мы пока что и не заговаривали о нетрадиционной медицине, совсем наоборот!
Подходя теперь к нетрадиционалам, мы обнаруживаем ученых, чьи работы неохотно признаются официальной медициной, если вообще признаются. Это работы таких ученых, как основоположник гомеопатии Христиан
