Джон Лилли - Парный циклон (фрагмент)

Когда Джон сидел у постели Тони, он дал собственной Сущности общаться с ее Сущностью на этих более высоких уровнях. Он знал тогда, — когда ему оставить свою привязанность к ней и ее привязанность к нему, чтобы она свободна была принять собственное решение в этих пространствах.

Он вынужден был пересмотреть все, что знал о нашем возможном бессмертии, равно как и нашей телесной бренности и смертности. День и ночь он медитировал и ждал решения Тони.

Когда она, наконец, решила вернуться и вернулась, радость его была огромна, а горе кончилось.

Тони:

«Моя память об этой болезни — состоит в том, что это пребывание у самого порога великого перехода похоже на сон. По изучению возможного подхода поверхности раздела (границы) между как бы жизнью и смертью, казалось бы, что-то иное решило, что именно тогда не время было перейти.

Постепенный распад моего физического «я» питался моим собственным любопытством. «Что-то» казалось яснее по мере того, как я слабела.

После долгой болезни поворотный пункт наступил после незабываемой мучительной ночи, когда я еще была в больнице. Ночь, когда все мои болевые системы активизировались. У меня была сильная реакция на лечение, которюе мне было предписано. Эта реакция наступила в виде слепящей головной боли. Наряду с телесной болью я была трепетной, пульсирующей сознательной болевой точкой в безвременной внутренней реальности и несколько часов по времени внешней реальности.

Я наконец поняла слова, которые впервые прочла еще подростком в «Божественной Комедии» Данте («Инфер-но» — «Ад»).

«Это было какое-то очищение тем огнем страдания».

Я помню — какая-то часть меня была еще способна стоять в сторонке и исследовать все остальное во мне, трепетавшее среди всего этого. Проблески настали наконец с пониманием, что мне не следует уходить дальше, и теперь направление стало обратным. Когда Джон пришел повидаться со мной в тот день, я смогла ему сказать, что вы-здоровлю. Это был момент знания, и я благодарна за это. Этот безвременный миг запечатлелся в моей памяти и его можно воскрешать время от времени в медитации.

Постоянное бодрствование Джона было каким-то просветом, так что я сумела разглядеть свой обратный путь».

Глава 9

Представляем наших учителей. Учитель Джона

Представляя наших учителей, в качестве самого важного отметим, что у нас нет возможности перечислить всех учителей и уроки, которые мы у них выучили. Позвольте мне объяснить — почему я выбрал этих немногих, которых здесь упомянул.

Что касается меня (Джона), то я перечислил лишь тех, кто внес свой вклад в знание и мудрость в положительной сфере. Я выпустил всех своих учителей негативного, тех, кто учил меня никогда более так не делать. Я исключил двух моих первых жен и любовницу из соображений благоразумия и чтобы не возбуждать те силы, которые отражаются на структуре общества. Составляя свой перечень, я ужаснулся, увидев, сколько из них уже умерли. То, чему они меня учили, еще живет во мне, и их смерть, по-моему, является утратой для нашей планеты.

Каковы основные черты учителей, которых я здесь выбрал? Каков характер их учения?

Прежде всего, направляющей нитью кажется то, что люди эти учили с чувством юмора. И второе — это были учителя, обладавшие знанием, которого у меня не было и которое я приобрел.

Всю жизнь свою я занял ощущением того, что считаю истиной. Это означает Истину, а не «вроде как бы истину».

Уже ребенком я отличался весьма особым ощущением Истины за видимостью. Была во мне какая-то сторона, которая знала суть, сущность знания, людей, Вселенной. Я не принял бы «заурядную нелепицу», как я это называл, которую предлагали мне в школе, научном обучении, в медицинской школе, в занятиях психоанализом, в изучении биофизики, на государственной службе, в изучении прежнего знания о дельфинах, в работе с дельфинами, в работе в Исаленском Институте, в школе Арики в Чили, в средствах выражения, в киноиндустрии Лос-Анжелеса и среди моих многочисленных друзей.

Это ощущение истины поддерживалось во мне каким-то упрямством, отказом принимать то, что я считал ложным, поверхностным и нестоящим изучения, иными словами — «как бы бессмысленным».

Когда я оглядываюсь на свою жизнь, то нахожу, что есть многое, что мне следовало изучить, но чего я не изучил; сюда входят: закон, политика, побольше знаний из истории нашей цивилизации и бизнес, практикуемый в Западном Мире. Я не жалуюсь, я просто набрасываю контуры областей максимального невежества.

Очень трудно студентом выбрать нужное направление, которое будет полезно в будущей жизни. В студенте говорит невежество.

С годами я научился уважать свое невежество и беседовать с теми, кто располагал знанием, стараясь заполнить до краев то пространство, где было лишь невежество. Сделать это нелегко. Когда человек говорит с платформы невежества, он — глуп.

Я пережил два довольно горьких развода. Знай я получше закон, я, быть может, не приступил бы к этим разводам без всякой компетенции. Я, возможно, сумел бы прийти к лучшему соглашению между собой и своими бывшими женами. В обоих случаях многое сделано было с каким-то внутренним чувством потери достоинства.

Поскольку когда я был моложе, я столько времени посвящал иным занятиям, а не своей семье, я уходил с чувством раскаяния по отношению к своим сыновьям и дочери. У меня есть ощущение, что будь я умнее и вооружен большим знанием и здравым смыслом, которые видел в других — в тех, кто умудрялись сохранять прочность семьи, — я мог бы поступать лучше.

В нашей паре с Тони нет ничего такого, что бывало прежде в моих парных отношениях. Оба мы отличаемся вниманием и уважением к знанию и незнанию у другого, хотя такое, кажется, редко бывает в паре. Тони — редкий человек, редкая женщина в моем опыте. Я частенько пытаюсь спроецировать на нее свои отношения и чувства из прошлого. Она быстро улавливает это и либо отстраняется, либо доводит это до моего внимания мягко и сочувственно.

Наряду с именем и установлением личности каждого из перечисленных учителей, я либо пересказываю, либо цитирую те уроки, которые шлифовали во мне ученого, и те, что делали очевидным, что внутренние реальности являются частью и разделом науки, хотя бы ученые и играли в эту игру так, будто наблюдатель не является ни частью системы, ни участником в этой системе.

Когда мне было шестнадцать, я написал короткий очерк в школьной газете и озаглавил его — «Реальность». Эта статейка приводится в I Приложении моей недавней книги «Имитации Бога: наука об Убеждениях». Уже в том раннем возрасте я наметил некий план на будущую жизнь, план тех учений, которые меня бы очень заинтересовали. Я писал, что меня заинтересовали бы ум и мозг человека. Статейку эту можно проанализировать фразу за фразой, и я скажу вам, сколько лет посвящено было проблемам, поставленным в каждой из них.

К примеру, слово «рэс» означает по-латыни «дело». В англосаксонском «дело» значит «суд». Первоначальное значение слова «рэс» по-латыни также было «суд». Я побывал в суде четырежды в жизни и теперь понимаю — почему его считают основанием реальности человеческих отношений. Уроки эти я не ввел в свой перечень учителей.

Я построил этот перечень в хронологическом порядке — по годам, когда меня учили. Некоторые объемлют широкий диапазон, так что заходят за другие. Итак, позвольте представить моих учителей.

Рассад Верлей — наука и военное искусство:

«Классическая физика и новый контролируемый эксперимент стоят того, чтобы ими заниматься».

Джон де Кедвиль Бригго — директор школы: определение цельного человека — ученого и писателя: Mens mentis in corpore sano (мыслящий ум в здоровом теле).

Ричард К. Лилли (отец), банкир:

В сложных переговорах никогда не выходи из себя. Можешь действовать «как будто» вышел из себя, но удостоверься, что внутренне ты владеешь собой. Когда составляешь мнение о людях, используй интуицию до предела и надейся на нее больше, чем на платежеспособность данного лица.

Банковское дело — это, по существу, бумажная реальность, но никогда не забывай, что именно люди создают эту бумажную реальность. Ты никогда ничего не добьешься ни в каком крупном учреждении, если у тебя не будет друзей на нужном месте.

Мировой бизнес лучше всего делается по доброй воле. В этом главный смысл кредита.

Совершенствуй свой счет, чтобы он стал очень быстрым и точным. Совершенствуй до того, что сможешь мыслить на языке счета и производить вычисления в уме достаточно быстро, чтобы опережать своего конкурента. Игра в покер — тренировка для хороших банкиров.

Если твой бизнес или профессия будут для тебя всё и вся, то отставка станет бедствием. Выбирай дело или профессию, где не будешь вынужден уйти в отставку по достижении определенного возраста.