Наталья Степанова - Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 24
Когда я ему это сказал, то, честно говоря, опасался, что он будет на меня орать, но, к моему удивлению, Николай заревел. Да еще как! Не стесняясь меня, он рыдал, размазывая по лицу слезы. Сквозь его путаную речь я понял только одно, что он сопляк и недостоин этой необычной и удивительной женщины. И что он что-нибудь с собой сотворит, если она не выйдет за него замуж.
В тот вечер он действительно умолял ее, чтобы она стала его женой. Временами мне казалось, что я схожу с ума, слишком уж нереально было все то, что происходило. Я, вылупив глаза, смотрел на старуху и ждал ее ответа. Неужели она и правда выйдет замуж за моего друга Коляна. И тут Зоя Петровна говорит:
– Сейчас ложись спать, а утром вы отсюда уйдете. К утру твой друг очухается и успокоится. Я хотела его проучить и проучила. Теперь вы оба навсегда запомните, что есть Бог и такие знающие люди, как я. Если бы я только захотела, вы бы у меня не только ухажерами были, но и по-волчьи выли. Но мне этого не надо. Я буду жить, как жила. Буду помогать тем, кто ко мне придет. А по воскресеньям буду продавать молочко и картошку. А вы завтра уходите и помните мой урок. И еще: езжайте домой и ничего больше не бойтесь. Враги ваши от вас отстанут. Забудут, как будто вас никогда и не было. Вы молоды и потому неразумны. Я помолюсь за вас, чтобы у вас никогда не было беды. И помните про мой урок и про Бога, а остальное все к вам придет.
Утром Колька был тихим, я таким его никогда не видел. Мы вернулись домой, и с тех пор у нас все вроде хорошо. Николай женат, и у него сын и две дочки (близнецы). И я тоже женат, у меня один сын.
У моей жены есть Ваши книги. Я их прочитал и вот решил Вам написать. Не знаю, все ли будет Вам понятно, у меня ужасный почерк. Но я старался рассказать Вам все, как было, подробно и честно. С искренним уважением к Вам как к знахарю и автору замечательных книг. Лично я, помня наш с Колькой опыт, полностью верю во всякие такие дела.
Иван Катаев».
Отместка за душегубство
Из письма:
...«Дорогая матушка, Наталья Ивановна. Не знаю, каким получится мое письмо и смогу ли я передать через эту бумагу, какое невыносимое страдание испытывает моя несчастная душа. Никто мне не мил, и ничего я не хочу, кроме как отомстить, наказать виновного в убийстве моей двенадцатилетней дочери.
Три месяца мы ее искали, я за это время отлежала в психиатрической больнице. И наконец, нас пригласили опознать ее труп. Что в этом мире может сравниться с болью и ужасом матери, которая увидела своего истерзанного ребенка.
Хоронили мы Ирочку в закрытом гробу, тельце ее уже разложилось от времени, да и выглядела она ужасно. Первое время я не отходила от ее могилы, дневала там и ночевала. Пожую ягоду с чьих-то могил, и больше ничего не хочу.
Муж умолял, уговаривал не ходить больше на кладбище, опасался, что я совсем потеряю рассудок. Я обещала, но мне все казалось, что Ирочка плачет и зовет меня и что ей страшно без меня в этой глубокой и сырой яме. И я снова, обманом уходила на могилу дочери.
И вот муж сказал:
– Если ты еще раз уйдешь ночью на кладбище, я вынужден буду поместить тебя в психушку. Я больше не могу видеть, как ты вся в грязи возвращаешься с кладбища домой. Потерпи какое-то время, хоть немного, успокойся. А когда тебе будет чуть-чуть легче, я буду с тобой ездить на могилу Ирочки.
Я не стала ходить на кладбище, сижу дома, но мысли… Разве им прикажешь?
Однажды я проснулась и вдруг поняла, что если я умру, то мы с доченькой будем вместе. Только такой выход, только такой. Я встала и надела на себя петлю, но в этот момент муж проснулся, ударил меня, а потом плакал. Мы плакали с ним до утра, а потом он вызвал „скорую помощь“.
И вот я лежу в больнице. Здесь полно несчастных людей, но медсестры и врачи очень добрые и хорошие. Во всяком случае, ко мне относятся очень хорошо.
Нина Адамовна, наш главный врач, дала мне Вашу книгу, Наталья Ивановна. Она сказала, что ее муж по этим книгам избавился от ревматизма. Еще она мне посоветовала, чтобы я не стеснялась и написала Вам письмо. Говорила, что не надо стесняться молиться. Даже наш президент молится на виду у всего мира. Еще сказала, что Вы добрая и подскажете мне, как полечиться от тоски по убитой дочери. А я, прочитав Вашу книгу, решилась попросить у Вас молитву, которая бы нашла и уничтожила ненавистного преступника, убийцу нашей Ирочки. Неужели Вы мне откажете?
Милая, дорогая, хорошая Наталья Ивановна, я попрошу Сашу, моего мужа, чтобы он разыскал все Ваши книги. И прочту их, и буду ждать следующих книг в надежде, что Вы откликнитесь на мое горе. И дадите мне молитву-возмездие за гибель невинного ребенка, девочку, которая так любила плюшевого зайца и куклу Машу».
Дорогие читатели! Вы понимаете, что не любой заговор можно печатать в книге. Люди разные, и кто-то может употребить его со злым умыслом. В таких случаях я высылаю ответ непосредственно адресату.
Перстень из гроба
Хочу рассказать вам один случай из практики моей бабушки. Рано или поздно я должна была заменить ее в нашем родовом ремесле. Поэтому с раннего детства бабушка требовала, чтобы я присутствовала на ее приемах больных. Причем я должна была не только сидеть и хлопать глазами, а внимательно слушать и запоминать все, что говорит и делает бабушка. Таким вот образом я начинала усваивать азы бабушкиного искусства. И если кто-то скажет, что в этом нет ничего трудного, то я с этим не соглашусь. Во-первых, сам вид тяжелобольных людей, их гнойные болячки, сломанные кости, раны, резкий запах загноившихся ран и пота, бесконечный плач – все это угнетает и вызывает определенный стресс. Даже взрослому человеку тяжело видеть, как, выкатив глаза, с пеной у рта, бьется в припадках человек. Обожженные, обмороженные и покалеченные люди стонут и кричат. И это все изо дня в день, и каждый день. К тому же вечерами, после приема, бабушка устраивала мне настоящий допрос: хорошо ли я поняла то, что говорила она и больные. Правильно ли я запомнила, почему и кому нужно было давать ту или иную траву. При этом от меня требовалось, чтобы я каждый день, к каждому конкретному случаю учила назубок нужную молитву и заговор или оберег.
Людей приезжало к нам много, и каждый старался рассказать бабушке свою пережитую историю. Многие из этих историй так поразили мое детское воображение, что даже теперь, спустя полвека, я их очень хорошо помню и рассказываю вам. Вот одна из этих историй.
К бабушке за помощью приехала семья, кажется, из-под Оренбурга. Это были отец, мать и их сын Игнат. Он не мог сам передвигаться. Его сняли с телеги и перенесли к нам в дом на одеяле. Тогда еще многие ездили на повозках, телегах, а зимой на санях.
Помню рассказ этого парня. Он плакал и рассказывал, как и почему к нему привязалась эта болезнь. Оказывается, он и два его друга Семен и Иван, желая разбогатеть, надумали отправиться на заброшенное старое кладбище и там вскрыть старинный склеп некой барыни. Кладбище от них было далеко, почти в лесу, и все считали это кладбище проклятым. Случалось, что люди умирали прямо на могилах и без всяких причин. Слухи шли, а люди тогда были боязливы и перестали на том кладбище хоронить, да и ходить туда тоже перестали.
Вот на это кладбище и собрались друзья. Набрав с собой кое-какой еды, самодельные лампады из постного масла и тряпок, ребята, наконец, добрались до кладбища и разыскали нужный склеп. Быстро вскрыть склеп не удалось. Несмотря на давность захоронения, вход в склеп был хорошо замурован. Кое-как разобрав кладку, друзья обнаружили еще одну стену. В общем, начали он разбирать кладку рано, а закончили глубокой ночью. Хорошо еще, что светильники припасли.
С виду склеп был совсем небольшой, а когда друзья спустились вниз, то увидели три гроба. Гробы были из камня. Семен еще пошутил: ну вот, легче будет богатство делить, каждому по одному гробу. Стянув крышку с первого гроба, ребята увидели, что он абсолютно пуст. Видимо, хозяева склепа заранее позаботились о тех, кто умрет позже, и внесли этот огромный гроб еще при строительстве склепа. Во втором гробу был прах и истлевшее тряпье, кости и ветошь. Даже было странно, как будто кто-то все нарочно перемешал. А вот в третьем гробу их ждал настоящий сюрприз. Когда они сняли крышку гроба, то при тусклом свете увидели хорошо сохранившуюся женскую фигуру. Женщина была среднего роста, в длинном, до пят кружевном платье, и в таком же кружевном покрывале на голове. Лицо было белым и напоминало маску. Видимо, перед похоронами ей нанесли на лицо грим. Во всяком случае, и лицо и грим хорошо сохранились. Игнат посмотрел на друзей и поразился, их лица были такими же белыми, как у покойницы. Было видно, что они боятся. Боялся и он. Руки тряслись, а зубы стучали, как у собаки. Один из ребят снял с себя одежду и поджег. В свете огня на покойнице засверкали украшения. Даже прах и пыль не могли скрыть блеск дорогих камней.
Иван снял с покойной барыни массивные серьги. Руки у него ходили ходуном. Семен снял с нее ожерелье, а Игнату пришлось снимать перстень с ее руки. Снимая, он чувствовал тонкие, острые кости, обтянутые чем-то, не очень похожим на кожу. Взяв свою добычу, друзья, сшибая друг друга, кинулись наверх. Крышку гроба они не закрыли.
