Наталья Степанова - Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 24
Однажды привезли к нам в морг девушку. Она долго пролежала никем не востребованная. Никто девушку не искал. И ее, как всегда в таких случаях, готовили хоронить за казенный счет. А это значит – похоронят в почти не струганном ящике и голяком. Без покрывала и подушки, как попало. А я за то долгое время, которое она находилась в морге, нет-нет да и подойду к ней посмотреть да поговорить. Такая у меня появилась привычка. Легче мне так среди них.
Не знаю почему, но я так сильно по ней горевала, словно по родной дочке. Своих-то детей у меня нет. А она такая красивая. Волосы длинные, кудрявые, реснички пушистые, ну чисто кукла.
Вот и надумала я покойницу за свой счет похоронить. Пошла к начальству, так мол, и так, позвольте мне эту девушку за свой счет похоронить. А они ни в какую, не положено, и все тут. Тогда я говорю: а если так, то я с завтрашнего дня ухожу, увольняюсь, и делайте что хотите, ищите другого человека на мое место!
В общем, разрешили они мне ее похоронить, Да и куда бы они делись – ведь на эту работу никого калачом не заманишь.
Купила я ей, голубушке, все самое красивое, всю одежду, от трусиков до туфель. В церкви купила покрывало и венчик, и гроб с рюшечками, чтобы все было, как у приличных людей. Похоронила ее и помянула. Правда, имени мы ее не знали, она ведь была из неопознанных покойников. Но думаю, что Господь всех знает. У него ни один волос зря не упадет.
Примерно через месяц я увидела сон, будто подходит к моей двери похороненная мной девушка и зовет меня по имени. Через порог. Я приглашаю ее войти, а она ни в какую:
– Вы здесь, а я там. Мне к вам никак нельзя. Не отпетая я, меня не пускают.
Я слушаю ее и не боюсь ее нисколько. А она мне:
– Баба Катя, ты завтра уйди из дома на целый день и всю ночь. И обязательно забери с собой все деньги. Переночуй где-нибудь всего только одну ночь, иначе тебя убьют те, кто придут в твою квартиру.
Сказала она так и исчезла. Утром я встала. В этот день у меня был выходной. Что, думаю, за ерунда: верить сну или не надо? Но чем я больше думала, тем тяжелей у меня становилось на душе. Одним словом, собралась я и поехала к своей золовке, и все деньги с собой взяла.
Через сутки я вернулась в квартиру, а у меня все вверх дном перерыто. Искали, по всей вероятности, что-то ценное. Воры думали, что если я живу одна, то мне не на кого деньги тратить. А особых денег у меня никогда и не бывало. Пенсия – гроши. Все деньги, которые были отложены мной на свои похороны, я потратила на ту девушку. А что осталось, с собой взяла, когда к золовке поехала.
Убили бы они меня, это точно. Отвела от меня гибель та, кого я, пожалев, похоронила».
Как мой друг посмеялся над колдуньей
Из письма:
...«Уважаемая Наталья Ивановна, хочу рассказать Вам одну странную историю. Если бы я сам, своими собственными глазами не видел этого, то никогда бы не поверил, что такое может быть.
Так получилось, что я и мой друг Николай влипли в одну неприятность. Криминала не было никакого, но ребята, с которыми мы были в конфликте, с удовольствием ждали той минуты, чтобы с нами рассчитаться. Одним словом, наши родители решили нас от греха подальше отправить в другой город, и мы поехали. Но еще в своем городе, на вокзале, мы, как два лоха, купились и проиграли наперсточникам почти все наши деньги. Представив ситуацию, как нас начнут ругать дома, если мы вернемся просить денег, мы решили с Колькой доехать до того места, до которого у нас хватит денег, а там устроиться на работу, и все было бы нормально. Жить мы предполагали в общежитии. Думали, что с этим не должно быть никаких проблем.
Так мы думали. А на самом деле городок, до которого мы добрались, был небольшим и грязным, как обычная деревня. В деревне я еще никогда не был, но всегда ее представлял именно такой. На станции мы подошли к женщинам, которые сидели на ящиках и торговали семечками и овощами. Колька умел и любил поболтать, у него даже прозвище было – Балаболка, вот он и начал вести переговоры с этими бабками. Разговор наш сводился к тому, чтобы найти одинокую бабушку и недорого встать у нее на постой. А там бы мы устроились на работу, или, на худой конец, выпросили бы денег у своих матерей. Колька умел говорить и мог уболтать практически любого человека. Лично у меня никогда так не получалось. Одним словом, одна бабка согласилась нас пустить на квартиру практически за копейки.
Через час мы уже сидели у нее на кухне и пили чай с вареньем. В комнате, которая нам досталась, была железная кровать и раскладушка. Стены были побелены, и пахло какой-то вкусной травой. Мы чувствовали себя так, как будто попали в новое, необычное приключение. Лично у меня в тот момент было очень радостно на душе. Спали мы в ту ночь как убитые и проспали до 12 часов дня. Когда я встал и заглянул в соседнюю комнату, то увидел, как наша хозяйка раскладывает карты по столу и что-то разъясняет женщине, которая сидела спиной к двери. Когда эта женщина ушла, то немного погодя пришла другая. Я слышал, что Зоя Петровна, так звали нашу хозяйку, вслух читала какую-то молитву для той, которая к ней пришла. В течение дня люди приходили и уходили. И я понял, что Зоя Петровна – что-то типа знахарки.
Уже вечером мы, обойдя городок, поняли, что работу здесь мы вряд ли найдем. И мы приуныли. Узнав о нашей проблеме, хозяйка нас успокоила.
– Не горюйте, – сказала она, – идите: вас не прогонят и на работу возьмут.
Тогда я спросил нашу хозяйку, чем она занимается, колдует что ли? И хозяйка сказала:
– Колдую. Кто чем может, тем и занимается, а я вот помогаю тем, кому худо.
– Я думал, что вы торгуете на вокзале, – сказал я.
– Торгую, – подтвердила хозяйка, – по воскресеньям. Все равно в этот день нельзя людей принимать, вот я и избавляюсь от всего, что в огороде выросло. Мне ведь много не надо, я одна.
Так прошла неделя и вторая. На работу мы устраиваться не пошли, да и какая в этом городишке работа? Я позвонил маме, и она телеграфом подкинула нам денег. Все бы хорошо, но Колька начал бузить. Ему стало скучно, все обрыдло, и он стал беситься. Иногда он становится таким язвительным, что я в этот момент готов дать ему в лоб. Не знаю зачем, но он прицепился к хозяйке. Поначалу задавал всякие вопросы с издевкой, мол, то да се и почем нынче опиум для народа. Потом он и вовсе пустился в дурацкую философию. Я ему говорю:
– Ты допрыгаешься. Нас бабка попрет, и где мы тогда найдем комнату за 200 рублей в месяц?
А он:
– И хрен с ней. Домой тогда поедем. Не будем же мы здесь, в этой конуре, жить всю жизнь. Меня эта бабка бесит. Корчит из себя колдунью. Ванга нашлась!
Одним словом, донимал он ее и донимал, говорил, что все это брехня: лечение, привороты.
– А если это так, то докажи, бабка. Сделай так, чтобы я тебя полюбил и женился! Слабо? Вот то-то и оно.
Поначалу она вроде все это терпела, улыбалась, а потом он ее все-таки достал. На икону пальцем ткнул, и говорит:
– Я таких картинок тебе, бабка, столько намалюю и посмотрю, как ты через них меня приворожишь.
И тут она взъярилась, говорит:
– Ты, сопляк, иконы не трожь. Меня обзывай, если тебя мать не научила уважать старость, а за святыню я тебя накажу!
Колька захохотал:
– Ты меня накажешь? Да меня наша братва местная не уделала. А что ты, старая карга, можешь сделать?
И понесло его, как всегда. Я-то знаю, что в такие минуты его уговаривать бесполезно. Сижу и молчу: что с дурака возьмешь. Он и в нашем городе устроил нам проблемы через свой язык. Одним словом: балаболка.
Бабка, Зоя Петровна, хозяйка наша, поглядела на него и говорит:
– Ну, ну, посмотрим. Я тебе, дружок, покажу, как хаять то, до чего у тебя мозги не доросли.
А утром Николай начал переживать. Твердит одно:
– Какой же я дурак, такого человека обидел, как же я теперь буду ей в глаза глядеть.
Смотрю, взял Коля тряпку и стал мыть пол. Я его спрашиваю: зачем моешь? А он отвечает:
– Зоя Петровна придет и ей будет приятно.
Ну, думаю, совсем у него крышу понесло. Моешь и мой, фиг с тобой.
У Кольки на языке только и разговору, что о нашей хозяйке.
„Ты, – говорит он, – видел, какие у нее синие глаза, я лично таких еще никогда не видел“.
Или:
– Ты заметил, она вся светится, и улыбка у нее как у Джоконды.
Сперва я подумал, что друг прикалывается, шутит так. Но дальше – больше. Я стал ловить себя на мысли, что у Коляна не все дома. Он буквально не отходил ни на шаг от дверей нашей хозяйки, всячески пытаясь угодить ей и обратить на себя ее внимание.
Сама Зоя Петровна вела себя ровно, как будто все, что вокруг нее происходит, нормально. И даже иногда громко и весело смеялась, будто она и вправду молодая и понимает, что Николай в нее влюблен. А он будто и на самом деле совсем лишился ума, говорит:
– Я хочу попросить у нее руку и сердце.
Не выдержав, я стал ему тихо и спокойно объяснять, что брак его с нашей хозяйкой невозможен, потому что ей 65 лет, а ему только 24!
Когда я ему это сказал, то, честно говоря, опасался, что он будет на меня орать, но, к моему удивлению, Николай заревел. Да еще как! Не стесняясь меня, он рыдал, размазывая по лицу слезы. Сквозь его путаную речь я понял только одно, что он сопляк и недостоин этой необычной и удивительной женщины. И что он что-нибудь с собой сотворит, если она не выйдет за него замуж.
