Происхождение и эволюция человеческой цивилизации: Размышления Учителя об истории человечества, книга I - Рамта
Тот факт, что Бог решил создать Вселенную и дать ей жизнь, подразумевает, что Бог великодушен и добр. Христианское понимание великодушия Бога по от-ношению к своим созданиям называется милостью. Афанасий, один из участников Никейского Собора, в IV столетии говорил о милости как о втором даре, дополняющем сам дар бытия или творения. Второй дар считается развитием и реализацией творения, хотя его и не связывают с идеями Чарльза Дарвина о естественной эволюции, не зависящей от божественного вмешательства. Несмотря на явное великодушие Бога, присутствие зла и страдания в мире ставит под сомнение это божественное качество.
Монотеизм не использует идею об антагонистичной предсуществующей, самодостаточной реальности, которая является причиной существования зла, как в дуализме. Есть только один Бог, ответственный за творение, а не один Бог среди многих, как это утверждается в эпикурействе. Если существует лишь один-единственный Бог, ответственный за творение, и мы говорим, что этот Бог великодушен по отношению к своему творению, то кого нам винить за существование зла и страдания невинных? Чтобы объяснить этот парадокс, была использована концепция греха, особенно первородного греха, присущего человеку со времен падения Адама и Евы, как учил Св. Августин в IV столетии. Концепция спасения, искупления, вечной жизни и благословения возникает как антидот, или противоядие, греху, источнику зла, страдания и смерти[26]. Но остается вопрос: для чего Бог в Эдемском саду создал Змея, который соблазнил Еву?
В итоге базовое утверждение о человеческом «Я», которое мы находим в монотеистическом взгляде на природу реальности, удивительным образом напоминает идеи политеизма. Человек обязан своим существованием и смыслом внешнему источнику, несравнимо более сложному, чем он сам, который во всем его превосходит. Бог все еще остается вне человека и вне досягаемости его разума. В рамках монотеизма появляется больше шансов познать волю Бога, так как существует только один источник творения, а не различные равнозначные и конфликтующие между собой интересы, как в политеизме. Тем не менее два основных качества человечества, которые мы установили, — свободная воля и разум, — в данном мировоззрении ставятся под сомнение.
Если Бог является единственным источником, породившим все сущее, то Бог должен знать все, что только но знать. Если есть что-то, что оказалось вне сферы его знания, то мы должны спросить, откуда это при-шло, если не от Бога? Концепции божественного все-могущества и всеведения согласуются с этой линией рассуждений. Божественное всемогущество и всеведение представляют серьезную проблему для свобод-ной воли человека. Как может существовать свободная воля, если Бог уже знает, что выберет человек? Мартин Лютер понял суть этой проблемы и оспорил свободную волю в своем трактате о зависимости воли, который он написал в ответ Эразму Роттердамскому. Лютер утверждал, что, хотя человек действует в соответствии со своей волей, она полностью контролируется Богом. Таким образом, спасение человека или проклятие предопределяются в вечности Богом. Эта позиция положила начало концепции божественного предопределения, которое сходно с физическим или рациональным детерминизмом, который можно найти в стоицизме, пантеистической философии Спинозы, психологическом детерминизме, вытекающем из теории Фрейда, и материалистической науке.
В соответствии с монотеистическим взглядом на реальность основы свободы и способности мыслить рассматриваются как внешний дар, который должен управляться чем-то вне самой человеческой природы. Независимо от того, насколько возвышенны и обоснованны эти человеческие свойства, если они не проистекают из самой природы человека как естественное следствие того, кто мы есть, то их нельзя использовать для того, чтобы охарактеризовать нас и ответить на вопрос «Кто мы?».
Атеизм и материализм
Довольно любопытно, как доведенные до своей логической крайности идеи монотеистического подхода порождают хаос бессмысленности существования[27], ничем не отличающийся от детерминизма материалистического мировоззрения или нигилизма современных приверженцев экзистенциализма и гуманизма, подобных Жану Полю Сартру и Фридриху Ницше.
Рационализм идет на один шаг впереди эмпиризма. Он подчеркивает, что разум обладает способностью к приобретению знания посредством самого разума, выходящего за пределы опыта и наблюдения. Платонов диалектический процесс тезиса, антитезиса и синтеза — это основной процесс, благодаря которому разум способен приобрести знание самостоятельно. В XIX веке рационализм развился в диалектический материализм благодаря трудам Энгельса, Карла Маркса, Ницше и других мыслителей, что продвинуло современных гуманистов на один шаг дальше мыслителей XVI столетия и привело к атеистическому объяснению природы реальности.
Вера в Бога стала неприемлемой для этих мыслителей и рассматривалась как прямая противоположность человеческой свободе и способности мыслить. Ницше видел существование Бога как величайшее возражение против бытия и творчества человека: «Я знаю атеизм отнюдь не как результат, еще меньше как событие; он разумеется у меня из инстинкта. Я слишком любопытен, слишком загадочен, слишком надменен, чтобы позволить себе ответ, грубый, как кулак. Бог и есть грубый, как кулак, ответ, неделикатность по отношению к нам мыслителям сущности, даже просто грубый, как кулак, запрет для нас: вам нечего думать!»
Федор Достоевский описывает экзистенциальные последствия отрицания веры в существование Бога в своей книге «Братья Карамазовы».
Абсолютное нежелание Ницше отказаться от разума во имя религиозного опыта и веры в Бога является противоположностью мистицизму испанского Ренессанса. Христианский мистицизм Терезы Авильской, которую церковь признала теологом, позволил ей включить в свою духовность и поиски опыта божественности платоновское разделение между Богом и творением. Другими словами, для того чтобы испытать божественное, требуется полный отказ от того, кто мы есть как человеческие существа. Тереза Авильская поэтично воскликнула в священном восторге: «Я живу и не живу в себе, и так высока жизнь, что ожидает меня, что я умираю, ибо не умираю»[28]. Этот стих ясно демонстрирует, что Бог настолько превосходит все сущее и полностью отделен от человечества, что жизнь видится как тюремное заключение и лишение счастья, где смерть ожидаема с пылом и надеждой. Самоубийство рассматривается в христианстве как грех, в связи с чем мистик, лишая себя жизни, достигает эффекта, противоположного желаемому, Согласно этому религиозному верованию, только Бог может дать или взять жизнь.
Мистицизм Ренессанса
Хотя вера в Бога требует жертвенности и отказа от разума, христианский мистицизм в своих взглядах содержит внутреннее противоречие монотеизму. Религиозный мистицизм фокусируется на переживании божественности. Этот опыт часто описывается как благодатное видение, встреча с Богом лицом к лицу, где человек должен преобразиться и получить право на этот невероятный опыт. Плоть и кровь не способны увидеть Бога, и все же должно быть нечто, а именно душа являющаяся подобием Бога в человеческой природе что допускает вероятность такого опыта. Три
