Вернон Вульф - Холодинамика. Как развивать и управлять своей внутренней личностной силой
«Конечно, нет». Его «взрослая часть ума» могла видеть, что он, ведя себя как маленький ребенок и злясь, отдавал дань взрослому миру.
Он мог видеть, как это продолжительное погружение себя во вспышки гнева удерживало его от дружбы и мешало реальной близости со своей женой и с другими.
«Вы не полагаете, что может быть лучший способ достижения всего этого? Более зрелый способ?»
«Я так и думал, доктор. Поэтому мы пришли к вам».
Я вынул диаграмму Модели Разума.
«Это модель или карта того, как ваш разум естественно работает. Эта область показывает здесь шесть естественных стадий вашего разума, через которые он проходит, чтобы стать зрелым. Когда у вас есть воспоминание, или холодайн, ваш маленький мальчик, — Муррей, это значит, что эта часть вашего разума никогда не имела возможности пройти эти естественные стадии развития. Каким-то образом он закрылся в два года и никогда не вырос. Знаете ли вы кого-нибудь еще, кто ведет себя как двух-трехлетний теперь?» Оба улыбнулись. «Да, не мы ли все?»
«Давайте поможем вырасти вашему холодайну?» — оба сели прямо.
«Я бы хотел, чтобы вы нарисовали в уме новый образ. Вспомните, Муррей, если сможете, кого-нибудь в своей жизни, кто действительно знает, как любить, иметь друзей и быть справедливым». Он закрыл глаза, а мы подождали десять секунд, я мог видеть быстрое движение глаз за веками. Затем выражение лица изменилось. Он, казалось, был расслаблен.
«Это мой дедушка», — ответил он с благоговением. — «Он был прекрасным человеком. Он излучает свет!» — восхищенно сказал Муррей. Я дал ему возможность более глубоко пережить воспоминания о своем дедушке, каким он был любящим, справедливым и дружелюбным, будучи светом. Таким образом, Муррей имел возможность достичь холодайн, зрелый холодайн его деда.
«Он поможет вам справиться с этим? Спросите образ вашего деда?»
«Да, он говорит, что поможет».
«Хорошо, Муррей, мы собираемся помочь вашему малышу выполнить свое предназначение в вашем разуме. Он может сделать это, если откажется От старых образцов поведения и примет новые. Хотели бы вы продолжать жить с вашими вспышками гнева, или вам лучше относиться ко всему, как ваш дед?»
«Конечно, я хотел бы справляться со всем как мой дед! Он был великим человеком!»
«Ладно, тогда ваш малыш должен позволить себе вырасти в самом образе деда. Вы отпустите его из своей ловушки и освободите энергию, которую он использует для вспышек гнева, так, чтобы она использовалась для того, для чего ее мог использовать ваш дед. Таким образом, ваш незрелый двухлетний холодайн растворится в вашем дедушке, и когда бы вы ни хотели разозлиться, вы вместо этого будете вести себя как ваш дед. Так пойдет?»
«Да, но мой малыш нервничает, он не знает, что это значит».
«Скажите ему, что все будет в порядке. Что это огромный шанс помочь ему получить справедливость, любовь и дружбу, которую он всегда хотел для вас».
«Он говорит, что хочет. Да. Как будто бы он именно этого хотел с самого начала!»
«Это то, что мы время от времени находим, Муррей. Вся эта часть вашего разума, этот маленький холодайн всегда хотел справедливости, дружбы и любви. Так давайте же дадим ему то, чего он хочет?…»
Муррей кивнул в знак согласия. Он был готов, его разум был настроен на эту возможность. Никогда раньше он не мог ухватить глубокое намерение всех его вспышек гнева, его незащищенности в отношении дружбы, любви и справедливости с такой глубиной и ясностью. Его глаза все еще были закрыты.
Он исследовал мир внутри себя, мир, который косвенно обнаружил себя, мир, который имел страшную силу в его жизни. Но самым восхитительным было то, что он только что узнал: он мог нести ответственность и создавать то, что он хочет, в своем внутреннем мире. Он мог слиться прямо с его источником.
«Пришел ли двухлетний мальчик в присутствие дедушки? Посадите его на колени деда и полюбите его за все, что он делал для вас. Позвольте ему почувствовать любовь деда. Теперь объясните ему, что следующим шагом будет растворение в дедушке так, чтобы вся энергия могла быть использована для того, чтобы любить зрело, как бы это делал дедушка. Если он готов, просто позвольте ему в вашем воображении раствориться в дедушке».
«Получилось. Я чувствую себя таким легким, я чувствую себя просто здорово. Ух ты!»
«Ладно. Еще несколько шагов. Если вы посмотрите на Модель Разума, вы увидите, что когда вы поместили маленького мальчика в вашем разуме, вы были на Первой Стадии. Когда малыш проявил себя личностью и разговаривал с вами, вы продвинулись на Вторую Стадию. Когда вы нашли его истинное намерение и дали этому намерению зрелый образ дедушки, а дедушка впитал в себя малыша, вы были на Третьей Стадии. Теперь спросите дедушку, будет ли он находиться „там“ для вас, обязуется ли учить вас всему, что нужно знать о любви, дружбе и справедливости до конца ваших дней. Будет он?»
«Он говорит, что будет рад делать это. Да».
«Хорошо. Сейчас вы создали основы для дисциплины и коллективного творчества в вашем разуме и продвинулись на Четвертую Стадию. Теперь спросите дедушку, позволит ли он вам добраться до него, когда вам надо, будет ли он служить вам, основываясь на универсальных принципах безусловной любви, мира, справедливости и участия».
«Да, он будет».
«Хорошо. Теперь спросите его, будет ли он сидеть за вашим круглым столом в месте покоя, где вы и он всегда найдете друг друга? Может, вы дадите ему какое-нибудь назначение. Есть ли у вас что-нибудь особенное, с чем бы мог справиться ваш дед? В любом месте, где вас могут настигнуть вспышки гнева?»
«Да. Есть. Мы с Этель отличаемся друг от друга, и мой характер пугал ее. Я думаю, она устала от него».
«Спросите деда о своем характере. Почему он был в вашей жизни?»
Он закрыл глаза, слегка покачивая головой, созерцал.
«Он говорит, что это мои неудачи в любви. Каждая вспышка гнева показывала, что мне недостает настоящей любви. Это был способ, который помогал мне оценить реальную любовь». Он зарыдал. Зарыдала и Этель.
Затем мы продолжили разговор о том, как гнев отразился на их отношениях. Муррею не понадобилось много времени, чтобы увидеть, что каждый взрыв гнева был незрелой попыткой достичь глубокого взаимодействия с Этель. Разговор естественным образом повернулся к роли Этель в этом «танце гнева».
«Вы думаете, что я тоже имела отношение к его гневу», — воскликнула она, смущенная этой идеей.
«Я не понимаю, как я могла иметь к этому какое-то отношение», — сказала она с такой законченностью и таким достоинством, что я почувствовал, как будто только что отпущен королевой.
«Этель», — сказал я нежно, — «быть может, вас развлечет мысль о том, что вы были жертвой по своему собственному выбору?» Вопрос повис в воздухе. Она была сильной маленькой женщиной. Она отвернулась и посмотрела в окно. Я продолжал: «Понимали ли вы когда-нибудь, что гнев и другие формы эмоциональных нарушений требуют не только нападающего, но и жертву, а также спасателя? Если Муррей был зол на вас до такой степени, что вы пришли сюда за помощью, хотите ли вы посмотреть на ту часть вас, которая чувствует себя как жертва?»
«Не надо обвинять меня в его гневе, я тут не при чем». Она говорила подчеркнуто сухо и хладнокровно. Ее разум захлопнулся, как будто щелкнули выключателем, и свет погас. Я повернулся к Муррею. «Что вы чувствуете, Муррей?»
«Я не знаю. Я как будто захлопнулся».
«Посмотрите внимательнее, что вам говорит ваше тело?»
«Я огорчен. Я полагаю, что я расстроен. Я не думаю, что вам стоит перекладывать это на нее. Не ее надо винить в проявлении моего гнева или в том, что я неправильно обращаюсь с ней. Я понимаю это и хочу измениться».
«Муррей, процесс, которым вы пользуетесь сейчас, защищает Этель и не решает проблему, так как защита Этель — это другая сторона плохого обращения. Не хотите ли вы спросить совета у вашего зрелого образа деда?»
«Да, конечно», — он закрыл глаза, через минуту он сообщил: «Дед сказал, что Этель хочет быть уверена, что я не вернусь к старому плохому обращению с ней. Она боится, что если она возьмет ответственность за мой гнев на себя, я не изменюсь».
«Спросите деда, чем вы можете помочь ей?»
«Он говорит, просто люби ее и принимай такой, как она есть. Ей не нужна ничья помощь. Ей просто требуется немного времени, чтобы посмотреть, действует ли этот процесс».
Каждый раз, когда нужны были новые модели поведения, я мог предложить Муррею спросить деда, что бы он предложил сделать. Дед становился его гидом на весь этот процесс.
Сначала Этель не хотела признать свою роль в этой проблеме. Вместо того, чтобы продолжать прямо сталкивать ее со страхом после того, как она видела Муррея «в действии», я спросил у нее, было ли у нее особое место покоя. Она ответила, что да, было. Мне пришлось немного приободрить ее, чтобы переключить ее с рационального разума на интуитивный, но, в конце концов, она быстро отправилась туда и почувствовала покой. Это было все, что она могла позволить себе во время ее первого процесса.
