Наталия Ковалева - Письма Махатм
Один хорошо известный людям свидетель стоит десятка неизвестных; а если кто и известен в Индии своей честностью, то это – редактор «Пионера». Помните, что при мнимом Вознесении[41] предположительно присутствовала лишь одна истеричная женщина и что этот феномен никогда не подтверждался повторениями. Однако уже около 2000 лет бесчисленные миллиарды строят свою веру на свидетельстве одной этой женщины, а она была не слишком заслуживающей доверия.
Дерзайте, но вначале поработайте над материалами, которые вам предоставили, а затем мы будем первыми, кто поможет вам получить дальнейшие доказательства. До тех пор, поверьте мне, остаюсь всегда вашим искренним другом.
Кут Хуми Лал Синг
Письмо № 2 (ML-2)
[К.Х. – Синнетту]
Получено в Симле 19 октября 1880 г.
[Законы оккультной науки (эзотеризма)]
Глубокоуважаемый сэр и брат!
Мы не сможем понять друг друга в нашей переписке до тех пор, пока не осознаем, что оккультная наука имеет свои методы изысканий, такие же точные и неукоснительные, как и методы ее антитезы – физической науки. Если последняя имеет свои правила, точно так же имеет их и первая. И тот, кто захочет перейти пределы невидимого мира, не сможет предсказать, как он сделает это, так же как и путешественник, старающийся проникнуть во внутренние, подземные убежища благословенной Лхасы, не сможет указать путь своему проводнику [1]. Тайны никогда не были и никогда не станут доступными для широкой публики, по крайней мере, до того желанного дня, когда наша религиозная философия станет всеобщей. Во все времена едва заметное меньшинство людей обладало разгадками тайн природы, хотя множество были свидетелями практической возможности этого обладания. Адепт есть редкий цветок целого поколения исследователей, и, чтобы сделаться им, необходимо повиноваться внутреннему побуждению своей души, невзирая на благоразумные соображения светской науки или здравомыслия.
Вы желаете, чтобы вас поставили в прямое общение с одним из нас без посредничества мадам Блаватской или какого-либо медиума. Ваша идея, как я понимаю, заключается в том, чтобы получать от нас сообщения посредством или писем – как в данном случае, – или слов, воспринимаемых ухом, и быть, таким образом, руководимым одним из нас в обращении с обществом, а главным образом в его наставлении. Вы стремитесь ко всему этому и в то же время, как вы сами говорите, до сих пор еще не нашли «достаточных оснований», чтобы отказаться от своего образа жизни, абсолютно не соответствующего таким видам общения. Это едва ли разумно. Тот, кто захочет высоко поднять знамя мистицизма и провозгласить его приближающееся царство, должен давать пример другим. Он должен первым изменить свой образ жизни и, почитая изучение оккультных тайн высшей ступенью лестницы Знания, должен громко провозгласить это вопреки мнению точной науки и противодействию общества. «Царство Небесное берется силою», – говорят христианские мистики. И лишь будучи вооруженным и готовым победить или погибнуть, современный мистик может надеяться достичь своей цели.
Мое первое письмо, я полагаю, ответило на большинство вопросов, содержащихся в вашем втором и даже третьем письмах. Я выразил там свое мнение, что мир в целом еще не созрел для слишком потрясающих доказательств оккультного могущества, и нам остается заниматься только отдельными индивидуумами, которые, подобно вам, стремятся проникнуть за завесу материи в мир первопричин; то есть нам надо сейчас обдумать, как быть с вами и мистером Хьюмом. Этот джентльмен тоже оказал мне большую честь, обратившись ко мне по имени, предложив мне несколько вопросов и изложив условия, при которых он хотел бы серьезно работать для нас. Но, так как ваши побуждения и устремления диаметрально противоположны и, следовательно, поведут к разным результатам, я должен отвечать каждому из вас по отдельности.
Первое и главное, что нам нужно знать, прежде чем решить, принять или отклонить ваше предложение, – это внутреннее побуждение, которое толкает вас искать наших наставлений и в некотором смысле – нашего руководства. Последнее, как я понимаю, в любом случае остается под вопросом, независимо от всего остального. Теперь, каковы же ваши побуждения? Я постараюсь определить их в общем аспекте, оставляя подробности для дальнейших соображений. Они следующие.
1. Желание получить положительные и бесспорные доказательства того, что действительно существуют такие силы природы, о которых наука ничего не знает.
2. Надежда овладеть ими со временем, чем скорее, тем лучше, ибо вы не любите ждать, и таким образом получить возможность:
а) демонстрировать их существование избранным умам Запада;
б) созерцать будущую жизнь как объективную реальность, построенную на камне Знания, а не веры;
в) и, наконец, самое главное из всех ваших побуждений, хотя и самое оккультное и наиболее скрываемое, – узнать всю правду о наших Ложах• и о нас самих; получить, короче говоря, положительное заверение, что Братья•, о которых все столько слышат, но не видят их, суть реальные существа, а не вымысел больного, галлюцинирующего мозга.
Такими, если рассматривать их в лучшем свете, представляются нам ваши «побуждения» при обращении ко мне. И в том же духе я отвечаю на них, надеясь, что моя искренность не будет истолкована в ложном свете или приписана какому-либо недружелюбию.
По нашему мнению, эти побуждения, которые со светской точки зрения могут показаться искренними и достойными серьезного рассмотрения, являются себялюбивыми. (Вы должны извинить меня за то, что вам может показаться резкостью, если ваше желание действительно, как вы и заявляете, состоит в том, чтобы узнать истину и получать наставления от нас, принадлежащих миру, совершенно отличному от вашего.) Они себялюбивы, ибо вы должны быть осведомлены, что главная цель Теософского общества – не столько удовлетворять устремления отдельных индивидуумов, сколько служить своим ближним. А термин «себялюбие», который может резать вам ухо, имеет для нас особое значение, которого не может иметь для вас; поэтому начнем с того, что вы должны понимать его в нашем смысле. Наверное, вы лучше поймете наше определение, если я скажу, что, с нашей точки зрения, высочайшие стремления к благосостоянию человечества окрашиваются себялюбием, если в уме филантропа скрывается тень желания личной выгоды или наклонность к несправедливости (пусть и бессознательно для него). Вы же всегда вели дискуссии о том, чтобы отказаться от идеи Всеобщего Братства, подвергали сомнению его полезность и советовали преобразовать Теософское общество в колледж для специального изучения оккультизма. А это, мой уважаемый и высокоценимый друг и брат, никуда не годится!
Разделавшись с «личными побуждениями», давайте проанализируем ваши «условия», на которых вы собираетесь помогать нам творить общее благо. В общем эти условия сводятся к следующему: первое – при вашем любезном содействии должно быть организовано независимое Англо-индийское Теософское общество, в управлении которым ни один из наших нынешних представителей не должен иметь голоса; второе – один из нас должен взять это новое образование «под свое покровительство», быть «в свободном и непосредственном общении с его лидерами» и предоставлять им «прямые доказательства, что он действительно обладает тем высшим знанием сил природы и свойствами человеческой души, которые внушат им должное доверие к его руководству». Я процитировал ваши собственные слова во избежание неточностей в определении позиции.
С вашей точки зрения, эти условия могут казаться очень разумными, исключающими несогласие; и действительно, большинство ваших соотечественников, если не все европейцы, могут разделять это мнение. Что может быть более разумным, скажете вы, нежели просить, чтобы наставник, стремящийся распространить свое знание, и ученик, предлагающий ему сделать это, были поставлены лицом к лицу и один предоставил бы другому экспериментальные доказательства того, что его наставления точны? Как человек мира, живущий в нем и в полном согласии с ним, вы, без сомнения, правы! Но людей другого – нашего – мира, неискушенных в вашем образе мыслей, которым бывает очень трудно воспринимать его и следовать ему, едва ли можно порицать, что они не отзываются с большой сердечностью на ваши предложения, по вашему мнению, заслуживающие того. Первое и самое важное из наших возражений заключается в наших Правилах. Да, у нас есть свои школы и наставники, свои неофиты и шабероны• (высшие Адепты), и дверь всегда открыта для верного человека, который стучится. И мы неизменно приветствуем новоприбывшего; только не мы должны прийти к нему, а он к нам. Более того, пока он не достиг той точки на пути оккультизма, после которой возвращение назад невозможно, и не предался нам бесповоротно, мы никогда не посещаем его или не переступаем порога его дома в зримом виде, кроме как в самых важных случаях.
