Сергей Лазарев - Ступени к божественному
В марте 1990 года я впервые нащупал то, что потом назвал «Кармическими структурами». Я прикоснулся к сверхглубинному уровню, куда никто не проникал. Медицина, психология, педагогика, физика, философия и религия на этом уровне оказались единым целым.
Появились огромные перспективы для познания мира. Для меня это было как наркотик. В дальнейшем снова все начало тормозиться. И в какой-то момент пришло понимание: «Я не должен лечить людей, я должен помогать им вылечиться. Но для этого они должны измениться. Значит, нужно найти возможности и способы изменения характера человека до самых глубин».
И в поисках таких изменений я пришел логически к единственному выходу, чтобы изменить себя, свой характер, нужно выйти за пределы своего «я». Наука таких путей предоставить не может. Все психотехники, химические вещества, физические техники дают кратковременное отстранение — глубинных, стабильных изменений в характере человека произойти не может. А через отстранение от человеческого, через накопление любви к Богу это возможно. Мой прием стал для меня поиском возможности для изменения характера, мировоззрения и личности. Очень важный момент: я увидел, что лозунг не работает, если его автор не выполняет то, к чему он призывает. Судьба заставляла меня на своей шкуре обкатывать какие-то выводы, ставя меня в безвыходные ситуации. И только тогда, когда, цепляясь за Божественную логику, я их решал, тогда мне можно было об этом сообщать другим. И именно такая ситуация позволяла пациентам реально измениться и выжить в критической ситуации. Для меня возможность приема стала возможностью работы над собой и возможностью спасать не только себя, но и своих детей, потому что оказалось, что наследственность у меня неважная. Последнее время прием для меня стал тяжелой и утомительной процедурой. А когда в последнее время у меня стали разваливаться и физическое состояние и все мои дела, принимать людей стало как-то неудобно.
Но вот недавно я справился с темой «личности», и опять мир стал для меня прекрасным. Я понял, что нужна еще большая степень независимости от своего человеческого «я».
Эти зацепки будут лезть бесконечно, пока я считаю, что я — это только человек. Я исхожу из первопричины, я связан с ней и я ношу ее в себе, и мое истинное «я» Божественно. Оно сокрыто в Боге и в любви. Между человеческим «я» и Божественным есть промежуточные ступени. Я должен подниматься по ним, все больше ощущая реальность своего Божественного «я», постепенно уменьшая зависимость от человеческого «я».
Недавно перед приемом я опять начал настраиваться на тяжелую, мучительную работу в помощи пациентам. И вдруг неожиданно до меня дошло: я раньше говорил людям: «Вы молитесь не для того, чтобы вымолить, выпросить что-то, а для того, чтобы через молитву и любовь к Богу изменить себя». Т. е. я молился для спасения своего человеческого «я». А молиться нужно для спасения Божественного в себе. И насколько мы живем для сохранения и увеличения Божественного в Своей душе, настолько начинает расцветать и развиваться человеческое. Я сказал себе"
— Ты приглашаешь людей на прием для того, чтобы помочь им ощутить реальность своего Божественного «я». И прием для тебя — это та же возможность увеличить Божественное в своей душе.
ОЧИЩЕНИЕ
Я сижу в офисе и смотрю на циферблат часов. В 11 часов должна позвонить пациентка, с которой я обещал поговорить по телефону. Сейчас 11.15, но звонка нет. Сейчас за окнами начинается весна, хотя только 19 февраля. Светит по-настоящему весеннее солнце, и везде лежит снег. Последние снегопады сначала украсили город, а потом сугробы стали превращаться в жидкую коричневую кашу. Город опять стал таким, каким он был прежде: грязь, жуткие дороги, неработающие светофоры. «Страна неработающих светофоров», — думаю я. Но дальнейшее развитие этой темы тут же останавливаю. Просто страна унижена в морали, нравственности и человеческой любви. Молились на человеческое, значит, должны переболеть эту тенденцию. И здесь поиск виноватых только ухудшит ситуацию. Я с улыбкой вспоминаю вчерашнюю ситуацию.
Мы с моим знакомым ехали по набережной Невы к Эрмитажу. Прекрасная погода, искрящаяся под ледяным покровом Нева.
—Слушай, а ты, хотя бы ради своих детей, не хотел бы уехать из России?
Я долго смотрю в окно машины, наблюдаю за проплывающим пейзажем.
—В первую очередь ради детей я здесь и остаюсь, — говорю я. — Я 2 дня назад вернулся из Берлина. Все эмигранты уезжали в Германию ради детей. И чуть ли не 80% их детей стали наркоманами. Здесь они были унижены в человеческом счастье, приехали туда и стали молиться на это счастье и жить им, концентрация на сознании, на человеческом «я» усилилась в несколько раз. И их детям, чтобы выжить, приходится стать наркоманами. — Ну так что ж, будем сидеть в дерьме и воспевать любовь к Богу? — улыбается мой собеседник. — Ну, в дерьме мы оказались не случайно, а любовь к Богу нужно воспевать всегда. И потом, я же ни к чему не призываю, я факты сообщаю. У меня была девочка-армянка на приеме. Уезжает она на несколько месяцев в Армению — худеет, прекрасно себя чувствует, на душе радость. Возвращается назад в Германию, резко поправляется, начинают выпадать волосы, происходит притупление чувств. Это все признаки резко усиливающейся программы самоуничтожения. У немцев, живущих на территории Германии, есть определенный иммунитет к повышенному человеческому благополучию. Многие из них, как я смотрел, в прошлых жизнях жили в Южной Африке. Там концентрация на человеческой любви и полная нищета. В Германии наоборот: главное — благополучие и интеллект. А за счет этого, сухая, педантичная Германия внутренне уравновешивалась. Сейчас на всей Земле сглаживаются противоположности и начинаются серьезные проблемы. Раньше ревнивый кидался в карьеру, способности и интеллект, а гордый жил семьей или уходил в лирику, в искусство. Сейчас и то и другое переполнено. И сейчас метания от одного человеческого к другому перестают помогать. Сейчас нужно отодвинуть человеческое и бежать к Божественному. А мы к этому не привыкли, и этого мы не умеем.
Мой собеседник ведет машину по набережной, вполуха слушая меня.
—А тебе не кажется, что скоро все нормальные люди покинут эту страну. Хорошо, в России внутренняя энергетика неплохая, — продолжает он. — Это положительно влияет на твоих детей, их душа становится чище. Но кто их будет учить и чему они здесь научатся? Главные базовые структуры разрушены. От культуры ничего не осталось. Научный потенциал разрушен. Это что, гарантия дальнейшего расцвета России?
Сейчас мне кажется, что этот тот случай, когда внутренняя ситуация гораздо важнее внешней. Голодом лечат многие заболевания. Но если голодать постоянно, то наступает истощение и смерть. Россия сейчас голодает в первую очередь в плане духовности, нравственности и человеческой любви. Если внутренние изменения произойдут, все затем изменится и внешне в лучшую сторону.
Если рассуждать поверхностно, то все выглядит следующим образом. Демократия невозможна без продуманной системы законов, без свободы прессы, без контроля над чиновниками любого ранга и смещения их, если они не могут справляться с обязанностями или своими действиями наносят вред обществу и государству.
Мы по-прежнему едем в машине, и я утомленно-расслабленно наблюдаю за освещенными солнцем домами и сияющим снежной белизной городом. Мой спутник хладнокровно замечает: — Когда Россия выздоровеет, мы с тобой помрем. Не ужели тебе в этом бардаке все-таки нравится жить? — Во-первых, не скучно, — говорю я, — а во-вторых, никакого удовольствия от всеобщей нелепости я не получаю. Но что делать, порядок лечится хаосом. В этой стране на человеческую логику надеяться бесполезно. Зато жить по-Божественному очень хорошо.
—Ты знаешь, у меня неделю назад в Германии был любопытный случай, — говорю я. — Женщина записалась ко мне на прием. Сначала ехала в электричке. Потом вышла на перрон для того, чтобы пройти несколько кварталов. И вот представь, она стоит на перроне, стоит в Германии, где понятие «хамство» просто исключено. К ней подходит другая женщина, с размаху бьет ее ногой по ноге, потом обалдело на нее смотрит, извиняется и уходит. И вот пациентка сидит передо мной, рассказывает об этой ситуации, на ее красивом лице я до сих пор вижу изумление и непонимание.
—Скажите, что это было? — удивленно спрашивает она.
Я плавно машу ей рукой: — Это Вам сверху намекнули, что сеанс уже начался. — Как это? — не понимает она.
У Вас внутренние претензии к людям в плане идеалов, морали, нравственности и человеческой любви огромны. В обычной ситуации эта агрессия выходит плавно, понемногу. И это рождает дискомфорт в отношениях с людьми, проблемы по здоровью и по судьбе. Вы идете на прием, и все процессы начинают стремительно ускоряться.
