Бодхи - Происхождение видов
«Когда нежность к Бо достигла 9, возникла потеря зрения и потом – устойчивый зрительный образ пространства, заполненного золотистым свечением, а прямо передо мной до горизонта – густое янтарное море с тяжелой вязкой водой. Вода не выглядела привычной, а была больше похожа на магму. Поверхность моря была неровная – в волнах и круглых мягких завитках, при этом волны двигались в разные стороны, каждая в свою. Это движение чем-то напоминало движение тела амебы или медузы. В то же время была ясность, что это – именно море. В теле было восприятие движения волн на поверхности моря – я своим телом (?) чувствовала, как волны разбегаются в разные стороны. Было восприятие единства с морем – восприятие одного тела на двоих, и в то же время ясность, что мы – два разных существа.
Возникло осознание, что существо передо мной – живое, и что оно «смотрит» на меня всей своей поверхностью. Возникло желание-10 неотрывно смотреть на него. Переводила взгляд от одной волны к другой, сосредотачивая внимание на каждой отдельной детали. При этом возникало наслаждение на грани невыносимости в разных частях тела – в зависимости от того, на какую волну я смотрела, возникало наслаждение в груди, горле, лапах, письке, поверхности лица и т.д. Возникало невыносимое распирание в груди и мысли, что меня вот-вот разорвет от наслаждения.
Потом возникло желание погладить поверхность моря, как спинку собаки. И после того, как зафиксировала это желание, в правой ладони возникло мягкое наслаждение и тепло – такое, какое возникает в письке при интенсивном эротическом влечении.
Возникало узнавание этого существа и единство с ним. Наслаждение от того, что это существо есть. Восприятие нежности ко мне в месте моря. Образ моря был секунд тридцать, но казалось, я смотрю на него часами. Потом вернулось зрение и обычное восприятие комнаты. После возврата заметила, что тело сильно дрожит, а лицо мокрое от слез. При этом было спокойствие, восприятие нерушимости, ясность и устойчивый фон безобъектной нежности.
Сразу вспомнила, что подобное состояние уже третий раз возникает во мне. Первый раз – когда впервые испытала экстатическую нежность к Бодху, после первой встречи с ним, тогда было восприятие пространства во все стороны от этого места, расчерченного золотистыми извилистыми линиями. Второй раз – когда устранила ревность к Бо и испытала экстатическую нежность к нему (было восприятие золотистого пространства, где быстро передвигались сгустки янтарного света – охотники). Сейчас было восприятие того же пространства, только с морем. Хочу называть восприятие этого пространства – янтарный мир.
Характерные общие особенности для этих состояний:
1.Возникают после устранения интенсивных негативных эмоций (НЭ) и возникновения экстатической нежности (при этом нежность резонирует с образом Бо – именно после нежности к нему возникают эти восприятия).
2.Потеря обычного восприятия мира (я в этот момент не воспринимаю комнату, предметы вокруг себя, не воспринимаю своего тела).
3.Четкость образов янтарного мира - такой же интенсивности, как и четкость образов повседневного мира.
4.Фон узнавания всего, что находится в янтарном мире. Как будто я здесь жила всю жизнь, а потом вынуждена была покинуть его.
5.Способность воспринимать одновременно объекты во всех направлениях. Например, я могу воспринимать определенный звук или вкус, про который знаю, что он находится далеко от меня.
6.Специфическое восприятие единства с янтарным миром и со всем, что в нем находится. Я воспринимаю себя его неотделимой частью, и в то же время есть осознание себя, как отдельного существа. При этом есть ясность, что я могу по желанию меняться – могу полностью раствориться и стать частью этого мира, или наоборот – стать отдельным самостоятельным существом.
7.Уверенность в том, что это произошло. Иногда, когда есть интенсивные ОзВ, возникают мысли-скептики, что этого не может быть, и что я все выдумываю, но сейчас есть твердая уверенность в том, что это произошло.»
- Авторство этого, как и последующего фрагментов, мы уже определили с помощью семантической экспертизы. – Керт разжал и снова сжал ладонь правой руки, словно пытаясь выразить то, что никак не мог сформулировать. – Ладно, сейчас я хочу показать второй отрывок, и хочу идти работать дальше.
«Я вспомнила, что хотела смерти своим родителям и родственникам. Я даже представляла себе, что вот мне сообщают трагическую новость о смерти всех моих «близких и любимых людей», я испытываю сильные НЭ, но в тоже время испытываю облегчение. Облегчение в том, что больше никто никогда из них меня не будет доставать, что мне больше не придётся ходить к ним на дни рождения, что больше не надо будет праздновать с ними праздники, что мне даже здороваться и улыбаться им не надо будет. Конечно, я всегда почти сразу же начинала казнить себя за такие ужасные мысли. Начинала рассказывать себе, что все они хорошие и все меня любят, а я просто устала от них и т.п.
Ещё мне стало ясно, почему я дружила со своей «лучшей подругой» – она непрерывно мне завидовала, а это так льстило моему чувству собственной важности (ЧСВ), что мне было совершенно безразлично то, что она меня ненавидит, что она завистливая, мстительная, стервозная – я всё это вытесняла, она льстила моему ЧСВ, этого была достаточно. А я была её объектом впечатлений и НЭ, и ей этого было достаточно, и мы называли себя «лучшими подругами навсегда», втихаря ненавидя друг друга и презирая, одна не хотела успеха другой и наоборот. А вторая моя «лучшая подруга» была такой себе забитой девочкой, испытывающей почти непрерывно чувство собственной ущербности (ЧСУ), которой мы по очереди сливали все свои обиды, неоправданные надежды, обещания. Она получала от этого сильные впечатления, чувствовала свою важность, и все мы были «лучшими друзьями», «тремя верными неразлучными подругами». Мы так сильно старались создать образ трёх лучших подруг, чтобы нам завидовали, что прилюдно устраивали ссоры, и после того, как нас всем институтом пытались помирить, мы с соплями и слезами – мирились.
Ещё я вспомнила, что никогда ничего не хотела менять – ни школу, в которой училась, ни садик, в который ходила, ни место жилья, ни даже одежды – всё это казалось мне бессмысленным, ничего не значащим, так что каждый раз, когда мне приходилось переезжать, я впадала в истерику.
Я вспомнила, что лет с 4-5 уже ненавидела своих родителей и хотела или своей, или их смерти.
Бодх, ты прав – все друг друга ненавидят, хотят убить, но готовы делать всё возможное и невозможное, чтобы это скрыть даже от самих себя, чтобы никто никогда не узнал об их ненависти ко всем и желании смерти.
В каждом человеке живет убийца, и чтобы это преодолеть, сначала необходимо это различить в себе, признать, перестать вытеснять очевидное, а потом занять бескомпромиссную позицию и вычистить эту смертельно опасную болезнь.
Сейчас, когда я это вспомнила, я поняла, насколько сильно дорисовываю себя и всех окружающих людей, поняла, как сильно механическое желание врать, как сильно желание забытья и трупного спокойствия. Эта ясность имеет для меня огромное значение, я поняла, насколько сильно и долго я культивировала в себе желание трупного спокойствия и полного безразличия. Насколько же тупой, самодовольной, на что-то надеющейся дурой я являюсь сейчас – я ведь не отдаю себе отчета в каждый момент времени в том, какова сила омрачений, я надеюсь на то, что «мне повезет», я не отдаю себе отчета в том, что когда я откладываю практику на «потом», в этот самый момент омрачения становятся ещё сильнее, что они никогда не будут ждать, чтобы взять верх «потом», они усиливаются в ту же секунду, когда у меня только появилась мысль отложить их устранение на «потом». Как можно было думать, что один неустранённый всплеск НЭ – ерунда, следующий я уж точно устраню? Во-первых, каждый следующий раз будет даваться все сложнее и сложнее, и кроме того - что, если в следующий раз у меня уже просто не будет радостного желания устранять НЭ, и всё закончится на том «ерундовом всплеске»?
Столько практикующих уже сдалось! Стали лишь беженцами… незавидный выбор. И некоторые из них боролись поначалу яростно, искренне, но - сдались. Почему меня это не ввергает в ужас, почему я не хочу отдавать себе отчет в том, что омрачения не отступают просто так, что необходимо постоянное, сильное, радостное противостояние, чтобы добиться экстатических ОзВ?
Та ясность, которая у меня появилась, сильно резонирует с решимостью и отчаянием. Мне стало ясно, что ничего, кроме моих усилий, меня не спасет, что вот то, что я делаю – вот это всё, что у меня есть против омрачений, и как только я перестаю это делать, у меня не остаётся никаких защитных стен, наработанных исследований, страховых полисов, практикующих и прочих выдумок, которыми я стараюсь утешить себя.»
