Кристоф Бурсейе - Карлос Кастанеда: Истина лжи

Достоверен ли этот красочный рассказ? То, что «Гретфул дид» репетировали в соседнем здании, можно вполне себе представить. Но присутствие Тимоти Лири сомнительно, поскольку мы знаем, что они с Кастанедой уже встречались и друг другу совсем не понравились.

Но, как бы там ни было, новое произведение вышло в уважаемом университетском издательстве. Кастанеда не гнушается рекламной кампании. Он раздает автографы на книгах во многих калифорнийских книжных. А также дает несколько интервью. Кроме прочего, беседует с Теодором Рожаком на волнах радиостанции КПФА весной 1968 года. Рожак фигура известная. Этот профессор Государственного калифорнийского колледжа в Хейворде горячий поклонник контр-культуры. В 1969 году он опубликует восторженную похвалу движению хиппи «Создание контр-культуры».

Если послушать первые интервью, создается впечатление, что Карлос заранее подготовил ответы. Он тщательно избегает вопросов о личной жизни, красочно описывает встречи с доном Хуаном и то и дело цитирует собственную книгу.

Отвечая в магнитофонной записи на вопросы Джейн Хеллисоу из Издательства Калифорнийского университета, он впервые подробно рассказывает о народе яки. В книге этническая принадлежность дона Хуана кажется само собой разумеющейся. На кассете же, предназначенной для прослушивания по радио, Кастанеда подробно останавливается на печальной истории племени, которое вело постоянную борьбу с завоевателями, пока в конце концов его представители не были рассеяны по всей стране: «Яки-христиане, провозгласившие себя католиками. Они добровольно позволили католическим миссионерам посетить их в 1773 году, но после восьмидесяти лет колонизации убили всех миссионеров, и те больше никогда не возвращались. Яки вступили в войн)' с мексиканцами. Война длилась долго. (…) И вот наконец, в 1908 году, в начале века, Мексика решила положить конец этой бессмыслице. Их подвергли осаде, на них послали много солдат, чтобы вывезти индейцев и посадить на корабли, уходившие на юг, в Оахаку, Веракрус и на Юкатан. Яки разбросали по всей стране, потому что это было единственным способом их остановить (…). Они воины. Эти люди очень и очень воинственны. (…) Они ненавидят мексиканцев и называют их йори, что значит «свиньи» или что-то в этом роде».

Кастанеда впервые урывками рассказывает о народе яки. Однако «индейская» тема кажется наиболее важной. В шестидесятые годы многие дети-цветы желают порвать с западной цивилизацией, где правят деньги. Некоторые подбивают индейцев к бунту. Как государство может называть себя демократическим, если оно построено на могиле уничтоженного народа? Кастанеда становится членом движения за возвращение к «природному» сознанию. Разве в книге индеец дон Хуан не «преподает свою науку» восхищенному представителю западной цивилизации? Словно по мановению волшебной палочки угнетенный становится учителем угнетателя.

Обучение не имеет официального статуса, зато, по словам автора, он постоянно видится с доном Хуаном. В апреле 1968 года Кастанеда едет в Мексику, чтобы ему первому вручить экземпляр книги. Он также дважды навещает дона Хенаро.

Очень скоро выясняется, что Издательству Калифорнийского университета повезло, объем продаж книги растет с головокружительной быстротой.

Летом Карлос сообщает своему издателю Джиму Квебеку, что уже начал писать вторую книгу. Квебек принимает это к сведению. По его совету Кастанеда назначает встречу с литературным агентом Недом Брауном и становится его постоянным клиентом.

Однако когорта скептиков тоже не дремлет. Неужели университет принимает всерьез эту психоделическую чушь?

Кастанеда отстаивает научность своей работы. Он по-прежнему пользуется безусловной поддержкой Клемента Мейгана. Летом 1968 года Мейган приглашает Карлоса приехать в его дом в Топанга-каньон. Он снимает учебный документальный фильм об индейских наскальных рисунках и хочет снять руки Кастанеды, которые ему кажутся достаточно смуглыми, чтобы сойти за руки индейца. Карлос любезно соглашается на эту услугу.

Но съемка всего лишь предлог. В доме Мейгана Карлос отдыхает и ведет долгие беседы. В задушевном разговоре он признается в своей любви к литературе.

Наступает новый учебный год, и примерный студент снова садится за парту. Однако у славы есть свои достоинства и свои недостатки. Думал ли Карлос, что навязчивые поклонники начнут его донимать и лезть в личную жизнь? Приходило ли ему в голову, что однажды в перерыве между лекциями он будет раздавать автографы?

Известность меняет его характер в худшую сторону. Он становится маниакально подозрительным. Уезжая в Мексику, тщательно путает следы. Кроме него, никто на свете не должен приближаться к загадочному дону Хуану.

Через полгода становится ясно, что книга бьет все рекорды по продажам. Может, стоит прибегнуть к «проверенному» методу и выпустить ее в карманном формате? Джим Квебек деликатно намекает на это. Издатели тут же наперебой предлагают свои услуги. Наиболее выгодными оказываются условия «Баллантин букс», которое предложило двадцать пять тысяч долларов с ограничением выпуска в четыре года. По истечении этого срока права снова перейдут к университетскому издательству.

Книга выходит в карманном варианте в апреле 1969 года с психоделической обложкой, изображающей пресловутый гриб. Итак, Карлос Кастанеда перешел черту. Еще вчера он носил белую блузу исследователя. Сегодня он «успешный писатель».

В отличие от широкой публики, в университете книгу встретили довольно сдержанно. В апреле 1969 года журнал «Американский антрополог» опубликовал примечательную статью Эдварда Холланда Спайсера. Профессор антропологии Аризонского университета, Спай-сер является одним из немногих специалистов по племени яки. А потому его мнение особенно интересно.

С самого начала он безжалостно заявляет, что дон Хуан не обладает ни одной чертой, присущей яки: «Бесполезно подчеркивать, как это сделано в подзаголовке, связь между персонажем книги и культурными традициями яки. (…) В самом тексте не дается никаких подтверждений этой связи». Необходимо напомнить, что на английском языке книга вышла с подзаголовком «Путь знания индейцев яки». Не подсунул ли автор одно вместо другого?

В предисловии к французскому изданию книги Дэниела С. Ноэла «Свет и тени Карлоса Кастанеды» Вен-сан Барде и Зено Биану отмечают такую особенность: «Появление дона Хуана в какой-то мере является следствием уничтожения культуры коренного населения, а потому его учение носит явно экспериментальный характер и отдает чем-то первобытным. Последнее (последнее ли?) звено перед переходом к доминирующей культуре — дон Хуан избегает религии. Некоторые усмотрят в этом некую деградацию, другие — возможность прорастить то, что Домаль[16] называл «зерном контркультуры».

Быть может, дон Хуан — символ изгнания и смешения культур? Не отражает ли его личность вырождение нации, которую современная цивилизация и история затруднились бы классифицировать? Правда в том, что народ яки много раз изгоняли и переселяли. Эдвард Спайсер приводит множество смущающих фактов: «Использование трех растений силы, однако, не соответствует нашим этнографическим сведениям о народе яки, и дон Хуан описан так, что он никоим образом не мог принадлежать к сообществу яки. Ни одно слово на языке яки не упоминается, даже при описании основных понятий «пути знания» дона Хуана».

Иными словами, книгу нельзя в какой бы то ни было степени считать путем знания яки. Ее нужно классифицировать как литературное произведение: «Эти рассказы кажутся мне гораздо более значительными по сравнению с книгами Олдоса Хаксли (…). Кастанеда так талантливо пишет, что мне показалось, будто я сам все это пережил (…). Благодаря зрелому писательскому таланту он использует прием постепенного знакомства с персонажем и погружения в атмосферу, вместо детального описания событий и места».

В этих нескольких строчках все сказано. Если правдоподобность дона Хуана и вызывает сомнение, то сам захватывающий рассказ никого не оставит равнодушным благодаря своему духовному содержанию. В книге Кастанеды ничего не происходит. Молодой американец беседует со старым индейцем где-то в пустыне. Но откуда этот трепет и что держит читателя в постоянном напряжении? Спайсер почувствовал литературную тайну необычного писателя.

Однако личность дона Хуана не становится от этого менее загадочной. Как следует его оценивать? Быть может, его образ был собран по частям подобно автомату или заводной игрушке? В своей книге Маргарет Раньян не сомневается в существовании дона Хуана, хотя и подчеркивает его некоторое сходство со знаменитым перуанским мудрецом и курандеро Эдуардо Калдероном Пало-мино. Но каким образом индеец яки, разъезжавший между Аризоной и Мексикой, мог походить на перуанского целителя? Настораживающий факт: Паломино был когда-то проводником и наставником антрополога из УКЛА Дугласа Шарона. Может, Кастанеда «откопал» своего индейца в работах Шарона, и его персонаж родился в стенах библиотеки лос-анджелесского университета? Не исключая такую возможность, Маргарет Раньян задается вопросом: может быть, Кастанеда просто видел все это в детстве, наблюдая за курандеро в Кахамарке?