Владимир Шмаков - ЗАКОН СИНАРХИИ
Из всего сказанного вытекает чрезвычайная доктрина: многообразие мира кристаллов в себе является хаотическим, но оно может претвориться в органическое целое в иерархии высших сознаний. Иначе говоря, мир кристаллов в своей уединенности не только не может образовать космоса, но и есть классическое выражение хаоса, то есть такого множества, где отдельные элементы ничем между собой не связаны.
Поэтому и весь космогонический процесс, то есть образование устойчивых солнечных систем и все геологические преобразования сами по себе лишены всякого смысла. Разделение хаоса на отдельные части только тогда получает полное оправдание, когда каждая из таких частей становится организмом. Только совокупность организмов может создать высший организм или целую иерархию организмов, но если в этой иерархии хотя бы одна ступень будет выключена, то есть совокупность множеств некоторого n-го порядка не будет органически объединена, то и вся иерархия бесповоротно уничтожается, превращаясь в неупорядоченное множество организмов n-го порядка.
Мир солнц и планет с астрономической точки зрения имеет самобытное существование и оправдание своего бытия только в том, что он создает материю и силы супра-мира, а с геологической — только в том, что он является условием хотя и недостаточным, но необходимым для существования более высоких видов бытия и сознания.
Эзотерическая философия утверждает, что гармоничность строения и свойств кристаллов есть объективное обнаружение некоторого присущего им сознания. Было бы глубоким заблуждением считать, что это примитивное сознание отлично от человеческого только степенью интенсивности. Будучи построено по совершенно иным принципам и категориям, оно совершенно несоизмеримо с нашим. Мы можем и должны строго установить факт несомненного присутствия в кристаллах некой сущности, которая по природе своей лежит вне и выше аморфной материи. Эта сущность воспринимается и в категориях нашего сознания как нечто разумное, последовательное, обособленное, устойчивое и творческое, то есть совершенно противоположное хаотической безвидности и, наоборот, однородное с тем, что двигает все живое.
В нашем языке мы не имеем такого понятия, которое бы выражало общую идею истинного естества и деятельности всего живого. Мы говорим в этих случаях «дух» и «сознание», но значение этих терминов ограничивается лишь человеческим миром, последнее почти никогда не оговаривается, но всегда подразумевается. Между тем «дух», как ноуменальная первооснова бытия, и «сознание», как ориентировка этого ноумена в феноменальном мире, мо- гут одинаково относиться и ко всему многообразию бытия и ко всему его целому, по отношению к которому мир, раскрывающийся в категориях человеческого сознания, составляет лишь исчезающе малую часть. Разумеется, мы не можем осуществить transcensus из мира наших категорий, но это еще вовсе не устанавливает необходимости раз и навсегда отказаться даже от самой идеи миров иных качествований: в математике мы имеем не-эвклидову геометрию, учение о мнимых величинах и иррациональных числах, в инженерном деле почти в каждый расчет входит так называемый момент инерции (выражаемый в четвертой степени длин) и хотя все это совершенно и абсолютно трансцендентно нашему разуму, но тем не менее последний умеет вполне закономерно оперировать с этими непредставляемыми величинами. Они ни в коем случае не могут быть названы абстракциями, ибо столь же реальны, как и представляемые величины.
Так, например, доказано, что количество рациональных чисел ничтожно мало сравнительно с количеством иррациональных, мнимые величины в связи с векторной алгеброй оказываются единственно способными выразить ряд таких процессов, которые непосредственно воспринимаются из реальной действительности, наконец, даже не-эвклидова геометрия нашла себе реальное приложение в области электромагнитных явлений. Итак, трансцендентность некоторых видов бытия и непредставляемость их природы в сознании кантовских категорий ни в коем случае не устраняет возможности не только правильного квалифицирования, но и закономерного и плодотворного изучения.
Из изложенного становится очевидным, что ограничение таких общих идей как «дух» и «сознание» миром наших категорий совершенно произвольно и незакономерно. Обычное их значение является лишь частным случаем при ограничении содержания этих космических идей определенными условными рамками. Поэтому также трансцендентная материя, сущность кристалла и ее раскрытие могут быть вполне зокономерно названы «духом» и «сознанием», которые совершенно отличны от человеческих, но проистекают из тех же самых общекосмических принципов.
§ 12. Царство растений
На пути предыдущего изложения мы установили, что всякий кристалл, как организованное частное единство, хотя и состоит в целом из элементов феноменального мира, но в тоже время причастен к ноуменальному, обладает монадой простейшего вида и объективно реализует ее качествования. Царство кристаллов определяет собой низшую ступень одновременно и в иерархии множеств и форм и в иерархии монад и идей. Кристаллическая форма, как бы она не была совершенна, всегда остается элементарно простой и все ее развитие сводится лишь к увеличению размеров.
С другой стороны, кристалл хотя и представляет собой вполне упорядоченное множество образующих его элементов — молекул, но эта упорядоченность целиком зиждется на деспотическом подавлении целым его частей. Точно так же монада кристалла совершенно лишена способности к дальнейшему развитию и с утверждением присущей ей формы она доходит до предела своей миссии. С другой стороны, такая монада лишена самодовлеющей индивидуальности, является лишь осью группы, предопределяющей ее вид. Всеми этими признаками царство кристаллов ограничивается от последующих ступеней иерархии, хотя эмпирически оно переходит к ним плавно и постепенно. Второй ступенью является царство растений. По сравнению с кристал- лом растение выявляет три новых основных принципа, которые влекут за собой целую иерархию следствий. Во-первых, кроме дифференциации на вид (это присуще и кристаллам), растение обладает еще и определенной личностью (чего кристаллы лишены). Так, если кристаллы соли или горного хрусталя все подобны друг другу и отличаются лишь размерами, то, например, розы даже того самого вида все различны между собой.
Общеизвестен факт, что нельзя найти даже двух одинаковых листьев, а потому каждое растение есть единственное, а, следовательно, имеет самодовлеющую ценность. Во-вторых, растение не только обладает устойчивостью вида (как и у кристаллов), но и красок и частичных особенностей. Последнее, например, необычайно ярко раскрывается законом Менделя[64], гласящего, что после скрещивания, с каждым новым поколением, начиная с третьего, половина особей возвращается к естественным видам. Но в то же время, в противоположность кристаллу, растение обладает способностью к развитию, эволюции и размножению. Эти три качества обыкновенно объединяются в идее «жизни», но такое объединение затрудняет осознание различия между кристаллами и растениями. Кристалл также обладает способностью к развитию, как и растение, но эти развития глубоко отличны друг от друга. Рост кристаллов есть лишь увеличение размеров, то есть устремление в дурную бесконечность, рост растения одновременно с увеличением размеров всегда сопутствуется и органическим развитием — усложнением и углублением формы. Кристаллы, в противоположность растениям, совершенно не способны ни к эволюции, ни к размножению. Предоставленные самим себе, кристаллы замирают в неподвижности. Всякое растение, кроме своего собственного развития, причастно к развитию всего вида, то есть, живя жизнью части, живет также и жизнью целого. Эволюция вида касается не только приспособления к окружающей обстановке, но имеет и свои собственные, независимые цели. Наконец, через размножение каждое растение стремится наивозможно многосторонне выразить идею своего вида через увеличение числа особей[65]. В-третьих, растение есть не только упорядоченное множество образующих его органических членений и клеточек, но и система, построенная по закону иерархии. Каждая часть или клеточка растения представляет собой частичный организм, обладающий самобытными особенностями и индивидуальной свободой, но в то же время остающийся в гармонической сопряженности с общим целым.
Итак, мир растений раскрывает по сравнению с миром кристаллов три новых принципа: личность, жизнь, стремящуюся к эволюции, и синархическое строение организма.
Если гармоническая закономерность строения кристалла не может быть объяснена как раскрытие соответствующего ноумена, трансцендентного природе составляющих его элементов, то изумительная красота форм растений и их высшая организация знаменуют собой раскрытие ноуменов более высокого порядка. В настоящее время уже не подлежит никакому сомнению, что растению присуще «сознание», хотя и своеобразное, но безусловно существующее. Природа этого сознания также трансцендентна человеческому, но уже не в такой степени, как сознание кристалла. В растении мы уже встречаем целый ряд качеств, входящих и в наше сознание.
