Конкордия Антарова - Две жизни
У Наль всегда были европейское платье и обувь, к которым е„, как бы играя, приучал дядя Али, вызывая негодование старой т„тки и прочего синклита из муллы и его фанатиков-правоверных.
И девушка безо всяких затруднений переоделась в костюм, приготовленный для не„ дядей. Смеясь, она закутала молодого Али Махомеда в свой розовый свадебный халат и драгоценные покрывала. Без плача рассталась она с братом, только кинулась ему на шею, хотя в глазах обоих блестели сл„зы.
– Мужайся, Наль. Вс„ случилось не так, как я предполагал, но… будь счастлива, вспоминай иногда меня и верь: если дядя Али сказал, так оно и должно быть. Если он тебя отдал капитану Т. – значит, таков твой путь. А счастье тво„ зависит от тебя. Не бойся ничего. Иди весело и старайся понять, зачем дядя созда„т тебе другую жизнь. Одно только помни: у нас с тобою общий завет – верность до конца. Будь верна капитану так же, как ты верна дяде Али. И ты везде победишь.
Голос молодого Али дрожал, лицо было вдохновенно и прекрасно. Оно сейчас жило. Ничто в н„м не напоминало того полум„ртвого существа, которое с отчаянием смотрело, как Наль пода„т капитану цветок.
– Время. Прощай, сестра. Я всегда буду тебе верным другом, и. нет для нас ни расстояния, ни разлуки.
Взяв пару крошечных туфелек в руки, завернувшись в покрывало, Али выскользнул из дома и пропал во тьме.
Насколько просто было для Наль переодеться в европейское платье, настолько же трудно оказалось побороть привычку к покрывалу и оставаться среди мужчин с открытым лицом. Когда капитан Т. постучал к ней и спросил, можно ли войти, ей было страшно ответить согласием. Увидя е„ в простом синем английском костюме и с распущенными до пола косами, перевитыми жемчугом, он приш„л в ужас.
Поняв, как нелепо она выглядит и какой уликой являются е„ косы, Наль не дала опомниться изумл„нному капитану и отхватила ножницами косы до пояса. Она уложила их вокруг головы и надвинула шляпу на лоб.
Набросив на не„ л„гкий ш„лковый плащ, капитан сказал: – Унося отсюда дивный образ Али, мы пред ним – муж и жена, Наль. Мы оба повинуемся ему, и оба будем до конца дней верны ему. Мы уходим без него, но он с нами. Если вы ид„те без страха, мы победим и выполним поставленную перед нами задачу.
– Я не знаю страха, капитан Т. Я его не знала никогда. Я ваша жена перед дядей и Богом. И верность моя Богу – это верность дяде и вам, – спокойно ответила Наль.
Слуги вынесли их небольшие чемоданы в коляску. Лошади сразу перешли на рысь, и Наль стала привыкать к темноте.
– Я ни разу не была на улице ночью, даже за воротами сада, – шептала Наль сидевшему рядом с ней капитану, которого едва узнавала в непривычном штатском платье.
– Перейд„м на английский, Наль. Теперь вы – графиня, жена лорда Т. Старайтесь держаться высокомерно до глупости, как помните из английских книг. Вот вам покрывало, – и капитан помог Наль обвязать вокруг шляпы и спустить на лицо довольно плотный синий вуаль.
– Как это приятно, – засмеялась Наль. – Разыгрывая из себя гордую даму, я избавлюсь от назойливых разговоров.
– Не забудьте опереться на мою руку и до самого момента отхода поезда изображайте из себя великую даму-икону, для которой на свете существует три рода рабов разных социальных ступеней: я – муж и первый раб – удостаиваюсь разговора. Ваш дядя – нечто вроде секретаря – второй раб, к которому снисходят до признания его человеком. А слуга – третий раб, которому только кивают или объясняются с ним жестами. Так всю жизнь живут важные дамы. Постарайтесь прожить таким образом одну, две недели, пока не выберемся на свежий воздух и не завершится наиболее скучная часть нашей жизни.
Наль не успела ответить, экипаж подкатил к освещенному вокзалу. Лорд Т. вышел первым, подал руку своей закутанной супруге и послал секретаря за заказанными заранее билетами. Через несколько минут подош„л поезд, секретарь и слуга устроили своих господ в разных купе и прошли в другой вагон, где ехали сами.
Когда поезд тронулся, лорд лично убедился в том, что его супруга устроена удобно, любезно с ней простился и сказал, что утром прид„т е„ проведать. Вс„ было чуждо Наль, незнакомо и неудобно. У не„ было до того растерянное личико, что лорд-муж, уже выйдя в коридор, спросил, не нуждается ли его супруга в секретаре. Обрадовавшись возможности побыть с дядей, Наль просила прислать его немедленно. Лорд послал за ним проводника и оставался в коридоре, перекидываясь со своей супругой малозначащими фразами до тех пор, пока не явился секретарь.
– Графиня желает написать несколько писем, у ней бессонница, – сказал лорд мнимому секретарю. Поцеловав руку жене, он шепнул ему:
– Оставайтесь до шести часов. Я займу ваше место утром, а вы отдохн„те у меня в купе. Дайте Наль спать, сами дежурьте.
Вернувшись к себе, капитан Т. лег на диван и, приказав себе – как делал это уже много лет – проснуться в шесть часов, мгновенно заснул.
Наль спать не могла. Вс„ е„ поражало. Дядя должен был объяснить ей устройство вагона. Он рассказал ей также про весь их путь до Петербурга и описал, как выглядит гостиница в Москве.
– Не знаю, будем ли мы останавливаться там. Думаю, нам надо мчаться во весь дух, чтобы как можно скорее быть в Лондоне, – говорил дядя-слуга. – А как мы туда добер„мся?
– Сядем на пароход на Неве, Теперь установлено прямое водное сообщение. Через семь дней будем в Лондоне.
– Как? Семь дней будем плыть морем? – с удивлением сказала Наль.
– Да, морем. Я, к сожалению, плохо переношу качку. Придется капитану Т. самому караулить свою важную жену, – смеялся дядя. – Чтобы тебе свыкнуться со своей ролью, важная дама, приступай к ночному туалету. В чемодане найд„шь л„гкое платье. Я посижу у окна, ты переоденься и ложись спать.
– Нет, дядя, спать немыслимо. Я могу лечь, если ты этого желаешь. Но ведь от мыслей лопнет голова, если я хоть половины не обдумаю.
Когда через час дядя окликнул племянницу, ответа он не получил. Старик улыбнулся и принялся за чтение. На его безмятежно спокойном лице старого философа не было заметно ни малейшего волнения. Ничто, казалось, не нарушало его равновесия. Он был таким же спокойным и трудоспособным сейчас, как в привычной мирной обстановке своего, окруженного виноградником, дома, где он оставил многочисленную семью. Книга и делаемые им, при неверном свете свечи, пометки помогали ему не замечать мелькавших станций, и он с удивлением приветствовал капитана, тихо вошедшего в купе.
– Говорила, что спать не сможет, – ш„потом, лукаво улыбаясь, сказал лорду Т. секретарь. – А вот и непривычная тряска, и стук кол„с, вс„ молодости нипоч„м.
Секретарь отправился в отделение своего господина, а тот устроился на соседнем диване.
Наль вс„ спала, по-детски подложив ручку под щ„ку. Капитан заботливо задвинул щ„лку в занавеске, через которую к волнистой головке подбирался солнечный луч, и снова сел на сво„ место. Он впервые видел Наль с закрытыми глазами. Ч„рные длинные ресницы бросали тень на розовые щ„ки, прелестные губы улыбались. Эта почти детская жизнь принадлежала ему. Ещ„ вчера он считал невозможным не только быть соедин„нным с Наль, но даже пройти свою жизнь вблизи не„. А сегодня он едет с нею, получив е„ из рук Али. Едет, чтобы жить и трудиться, свободно любя е„ перед всем миром.
«Счастлив ли человек, который нес„т ответ сразу за две жизни?» – думал капитан.
Отдавая ему Наль, Али сказал, что она дитя, а он не только муж, но и первый друг-воспитатель.
«О, да, – продолжал думать капитан, – выше той любви, когда человек согласен отвечать за жизнь любимого, и быть не может. Али доверил мне часть самого себя. Я должен продолжать его дело и помочь Наль раскрыть в себе все силы жизни».
– Дядя, знаешь, даже лень глаза открыть. А я хвалилась, что половину мыслей додумаю, – медленно просыпаясь, сказала вдруг Наль. – И, знаешь, очень странный мне снился сон. Я вс„ время видела капитана Т., и мне казалось, что это он сидит рядом, а не ты. И что я его жена и нас венчают по-европейски. Правда, смешно? – Не очень, Наль.
Наль вскочила с дивана в полной растерянности. – Как же это случилось, что вы здесь, а я сплю? – огорченно сказала девушка.
– Мне не хотелось будить вас, а дяде надо было отдохнуть. Не огорчайтесь. Надо привыкнуть играть роль моей жены. Не забывайте, что мы беглецы, и от нашего самообладания зависит, насколько талантливо мы сыграем роли и тем спас„м свои жизни. И жизни всех тех, кто в эти минуты помогает нам. Трудно вам, Наль, путешествовать впервые, да ещ„ без женской помощи. Будем стараться вести себя так, чтобы нас принимали за важных и влюбл„нных супругов. Сейчас постарайтесь причесаться. В парикмахеры я не гожусь, хотя грим„р хороший. Но критиковать вашу прическу – берусь.
– Если вы будете тихо сидеть у окна, капитан Т., я постараюсь причесать голову, как на модной картинке у дяди Али. Только не смотрите на меня, пока я не скажу.
