Конкордия Антарова - Две жизни
Не безумствуйте, думая о детях. Вы сами ещ„ невоспитанное дитя. Хава будет вам писать. У сэра Уоми, – сами понимаете, – им не может быть плохо.
– Чем могу я выразить вам мою благодарность, доктор И.? Я выполню вс„, что вы сказали, вс„, поверьте. На меня вдруг находит что-то такое жестокое и злое, что я сама этому поражаюсь, но справиться с собой не могу. Я буду – как главную святыню – хранить ваш крест и призывать святого «Али», о котором вы сказали, хотя и не знаю такого во французской церкви, – заливаясь слезами, говорила Жанна.
Князь сел подле не„, мы же незаметно вышли. Анна направилась вслед за нами, но Ананда остановил е„, сказав, что она должна быть сейчас подле Жанны, куда ей надо временно и, может быть, надолго переселиться.
Он назначил ей час свидания на завтра, и я понял, что это будет уже после нашего отъезда и что сейчас я в последний раз вижу обеих женщин.
Мог ли я, в первые свои константинопольские дни, думать, что мы в горе оставим Анну, божественно совершенную, какой она представлялась мне тогда?
Ананда велел ей напомнить князю, что в семь вечера мы будем ждать его к обеду.
Молча возвращались мы домой. Оба моих друга сияли мощью, спокойствием и тв„рдостью, которые казались мне даже нечеловеческими.
Я же был не только вконец расстроен, но чувствовал себя так, будто меня всего вывернули наизнанку. Я никак не мог оставаться спокойным в изменчивом калейдоскопе дня. Всякая неожиданность меня потрясала.
Добравшись до дома, я лег на диван и, казалось, не мог двинуть ни одним членом, – так я был разбит Множеством мелькавших мыслей и чувств. То я ехал с детьми Жанны; то ужасался, как бедная Анна неосторожно сотканным ею злом стала причиной путаницы в человеческих жизнях; то не мог себе представить безграничного горя Жанны, когда она осознает разлуку с детьми; то старался угадать линию поведения князя…
– Выпей-ка, дружок, – ласково сказал Ананда. – Сейчас ты ясно видишь, как в людях бродят страсти. Потом будешь видеть, как они ими закрепощены. А дальше пойм„шь путь милосердия, путь помощи людям в раскрепощении и освобождении от страстей.
Приди в себя и постарайся бодро и бесстрашно завершить свою константинопольскую жизнь. Как закончишь сво„ «сегодня», – так точно и начн„шь сво„ «завтра».
Я выпил какие-то горьковатые капли, как будто задремал и вскоре почувствовал гибкость во вс„м теле и бодрость, точно целую ночь проспал.
Мы успели переодеться и были совершенно готовы, когда нас пришли звать к обеду. Я не знал, когда мы едем; но понял – по убранству стола и вечернему туалету хозяина, – что он да„т нам прощальный обед.
За столом особых разговоров не велось, И только в прощальном тосте князя прозвучала нотка такой скорби от разлуки с нами, такого горя, что наша встреча – встреча его сияющего счастья, как он неоднократно выразился, – частично кончается сегодня, что у меня защекотало в горле. В ответном тосте И. сказал ему:
– Встречи – не цветы. Они не вянут, не гибнут, бесследно превращаясь в тлен. Встречи учат. И даже если разлука кажется невыносимой, если смерть уносит друга, сына, отца или дочь, – даже тогда сердце растет и ширится его творчество.
Если же знаешь, что друг ид„т где-то рядом и ты его не можешь ощутить только потому, что дух твой короток, – надо шире раскрыть мысль и сердце; и воспринять людей не только как близких тебе лично, но как спутников на пути к истине. И тогда все встречи будут благословенными.
Дух мещанина, которому кажется, что он ищет Истину, – вечно склонен к унынию. Он, точно собачий хвостик, как его ни распрямляй, вс„ норовит скрутиться. Дух же человека, воистину ищущего героики чувств и мыслей, похож на стальную рельсу, которую ничто согнуть не может.
Встреча с вами, князь, показала мне, как легко, просто, радостно, не нащупывая, куда ступить, – вы перешли от слабости к привычной вам теперь тв„рдости, от тв„рдости переходите к силе и от силы перейд„те к красоте. И вся задача дня в том только и состоит, чтобы трудное сделать привычным, привычное – л„гким и л„гкое – прекрасным в работе дня. Встреча с вами будет всегда памятна мне, как переход в одно мгновение – в иное, героическое мироощущение. Мы выпили за здоровье князя и перешли в комнату И. Здесь князь рассказал, что после нашего ухода Жанна была тиха. Но отчаянию Анны не было предела. В ней шла не борьба, но кипела мука ясно понятого неверного своего поведения, в ч„м она впервые отдала себе полный отч„т.
Князю удалось привести е„ в чувство только упр„ком, что она думает лишь об одной себе и не жалеет ни Жанну, ни отца, который скоро за ней прид„т и увидит, в каком она состоянии. Анна постаралась овладеть собой, и когда приш„л отец, встретила его с улыбкой.
Заявление Анны, что ночевать домой она не прид„т, не только не вызвало протеста, но старик был даже этому рад, поскольку его жена и младший сын ссорились сегодня весь день, отравляя жизнь себе и всем домашним. Ананда, выслушав князя, сказал:
– Наша к вам просьба, князь, двойная. Не только не оставьте Жанну своими заботами, но и Анне будьте помощью. Я пробуду здесь долго и вылечу вашу жену. Но Анна и Жанна нуждаются в костылях, как хромые, и останутся такими долго, несмотря на то, что их я тоже буду лечить каждый день. Легче пробудить в закрытом сознании цельную верность, чем помочь окрепнуть однажды пошатнувшейся верности зрячего человека.
Вот этот труд, труд доброты, труд неусыпной заботливости в залечивании их ран, я и хочу просить вас взять на себя. Если вы можете принять это бремя легко – я буду усиленно готовить вас к этой задаче.
– Легко? – воскликнул князь. – Вы да„те мне радость! Да„те в руки счастье и смысл жизни, которых я до сих пор не знал, и ещ„ спрашиваете, сделаю ли я это легко? Есть иной вопрос: я готов умереть, чтобы выполнить предлагаемое вами. Но… – сумею ли? Я ведь более нежели невежда. Одного желания мало.
– Мне нужно только ваше желание. Вс„ остальное – прид„т. Любовьдоброта, любовь-милосердие и любовь-неосуждение должны встретиться в одном сердце, чтобы мог начаться творческий путь по жизни.
Хотите ли вы идти со мной по пути помощи и милосердия, князь? Можете ли дать мне два обета: с верностью – цельной, непоколебимой – следовать за мной. И выполнять все мои указания, понятные или вовсе непонятные вам, – точно и беспрекословно повинуясь? – спросил Ананда.
– И это вс„, что вы требуете за счастье следовать за вами? – в изумлении воскликнул князь.
– Вы видели по Анне, Генри, Ибрагиму, наконец по самому старику Строганову, как трудны эти два условия, князь. Подумайте до завтра, – ответил ему Ананда.
– Я вас даже не понимаю, – покачивая головой, сказал князь. – Почему я должен раздумывать до завтра? Можно сомневаться, годен ли я вообще для мудрости? Годен ли – такой, ничем не одар„нный человек, для дел высокой любви, требующей столько такта, ума, внимания? Но в чести моей, – при вашем даре читать в сердцах людей, – мне кажется, сомневаться нельзя.
Ананда подал князю руку и сказал:
– Если завтра, в этот же час, вы подтвердите мне сво„ желание, я начну готовить вас к новой жизни – к знанию и развитию ваших дремлющих сил. На этом мы расстались с князем.
И только тут я узнал, что через два часа отойд„т наш поезд, увозя нас с И. в неведомые мне края, к неизвестным мне людям, к иной жизни, к надеждам на встречу с Флорентийцем и братом Николаем.
ОГЛАВЛЕНИЕ Глава 16. В Константинополе Глава 17. Начало новой жизни Жанны и князя Глава 18. Обед у Строгановых Глава 19. Мы в доме князя Глава 20. Приезд Ананды и ещ„ раз музыка Глава 21. Моя болезнь. Генри и испытание моей верности Глава 22. Неожиданный приезд сэра Уоми и первая встреча его с Анной Глава 23. Вечер у Строгановых и разоблачение Браццано Глава 24. Наши последние дни в Константинополе Глава 25. Обед на пароходе. Опять Браццано и Ибрагим. Отъезд капитана. Жулики и Ольга Глава 26. Последние дни в Константинополе
К. Антарова. Две жизни. 1. (Часть 2, том 1)
Продолжение оккультного романа, весьма популярного в кругу людей, интересующихся идеями Теософии и Учения Живой Этики. Герои романа – великие души, завершившие свою духовную эволюцию на Земле, но оставшиеся здесь, чтобы помогать людям в их духовном восхождении. По свидетельству автора – известной оперной певицы, ученицы К.С.Станиславского, солистки Большого театра К.Е.Антаровой (1886-1959) – книга писалась ею под диктовку и была начата во время второй мировой войны.
ЧАСТЬ II
ГЛАВА 1 БЕГСТВО КАПИТАНА Т. И НАЛЬ ИЗ К. В ЛОНДОН. СВАДЬБА Спешно покинув сад дома дяди Али, Наль, в сопровождении двух слуг, из которых один был е„ двоюродным дядей, переодетым слугою, молодого Али и капитана Т., вошла в его дом, где она никогда не бывала и даже представить себе не могла, что такое может случиться. Выросшая в двойственной обстановке, давимая всеми условностями гаремной жизни, Наль тем не менее была образованна и теоретически знала жизнь цивилизованного и культурного общества благодаря Али Мохаммету, который боролся с затворничеством женщин всюду, где только была для этого возможность.
