Бодхи - Твердые реки, мраморный ветер
- Конечно:) – Улыбнулась Серена. - Это силы, которые удерживают внутри ядра протоны и нейтроны. Если бы не сильное взаимодействие, то положительно заряженные протоны разлетелись бы со страшной силой.
- Знаешь, что эти силы короткодействующие?
- Да. Если отодвинуть протоны друг от друга немного подальше, то сильное взаимодействие резко ослабнет, и протоны разлетятся – на этом основан принцип атомной бомбы – медленные нейтроны влетают в ядро, расталкивают протоны, сильное взаимодействие становится слабее, чем сила электрического отталкивания, и ядро разлетается.
- Ну так вот аналог такого взаимодействия есть и в струнах восприятия. Вот ты – крепкая девочка, ты – цельная личность и не рассыпаешься на сгустки восприятий. И происходит это именно потому, что пять твоих струн стиснуты специальной силой – по аналогии с сильным ядерным взаимодействием мы называем эту силу «сильной» - не оригинально, но понятно:) Смерть наступает в результате того, что человек подвергается некоторому воздействию, которое, как медленный нейтрон, разбивает струны, растаскивает их друг от друга – это очень примитивное описание, но пусть пока будет так. Удар может быть разовый, или к смерти может приводить совокупность ударов – в этом случае человек сначала болеет, потом умирает. И если протон притянуть к имеющемуся ядру достаточно близко, то он притянется этим сильным взаимодействием и получится новый химический элемент. Если притянуть еще одну струну в свою совокупность, она также притянется сильным взаимодействием, и ты станешь существом, который объединяет в себе и качества человека, и некоторые качества того другого существа, в чей состав восприятий входила эта струна. Мы такое притягивание называем «интеграцией восприятий». Повторяю – это очень грубое описание, на самом деле тут есть целый ряд особенностей, и некоторые мы уже хорошо изучили, а некоторые – не очень.
- Например какие «не очень»? – Любопытство Серены достигло максимума.
- Например – не любая струна может быть притянута безболезненно и безопасно. Интеграция некоторых струн может дестабилизировать твою собственную совокупность.
- То есть… убить??
- Не обязательно. Но не исключено.
- Вау…
- Есть признаки таких опасных интеграций, мы их изучаем. Но дестабилизация – не обязательно смерть. Дестабилизация может приводить к тотальной перестройке струн, после которой образовавшийся конгломерат становится вновь устойчивым, и можно так сказать, что ты проходишь через смерть, через некий аналог смерти.
- Это так опасно?
- Не так. Мы – достаточно крепкие существа. Нам присущ инстинкт самосохранения, так что на самом деле нужно сильно постараться, плюнув на все предупреждающие признаки, чтобы в самом деле умереть. На самом деле…, - Томас испытывающее взглянул на Серену, затем перевел взгляд на Берту, - на самом деле это САМОЕ интересное, что мы обнаружили.
- Проход через смерть?
- Ну.., это звучит слишком драматично, ведь на самом деле смерти не возникает – мы называем это «перекомпоновкой». Простым интегрированием восприятий мы можем, так сказать, перемещаться в «нашем поле», общаясь с теми существами, которые состоят из линий, лежащих на той же плоскости. Я не говорю, что это неинтересно, это чертовски интересно, но есть вещи и поинтереснее, вот что я хочу сказать. Перекомпоновка выводит тебя на другое поле, и там мы встречаемся с такими мирами и такими существами, которые никакая человеческая фантазия вообразить не может, так что нам приходится изобретать специальный язык, чтобы описывать и фиксировать увиденное. В случае перемещения по своему полю такой язык не требуется, так как если я, к примеру, интегрирую какую-либо струну из другого мира нашей плоскости, то происходит автоматическое подстраивание под привычные нам восприятия, а именно – я увижу живущее там существо таким, как будто он или человек, как это происходит в случае сейенов, или течения в океане, или краб, как у акранцев, или матовая сияющая сфера – такими мы видим этеров, а может завтра ты откроешь мир, который будут населять волки с хвостом на носу – может быть что угодно, наверное:), но так или иначе, воспринимаемое нами мы сможем описывать в терминах собственного мира, и когда мы будем общаться, то я буду воспринимать или голос или танец или что-то еще, что опять-таки будет иметь понятный эквивалент из нашего мира, и у него тоже найдется свой эквивалент для описания того – как он воспринимает нас..
- Понятно, - кивнула Берта. – А при перекомпоновке такого не происходит?
- Нет. Мы называем это «путешествием в вертикально-ориентированные миры», так как при этом мы выходим из «своего поля», словно перемещаясь на условно более «низкие» или «высокие» поля, и там такой взаимной подстройки не происходит, поэтому…, - Томас развел руками, - поэтому все это намного сложней, сейчас об этом нечего говорить.
- Я уже слышала этот термин – «вертикально-ориентированные миры», - пробормотала Серена. – Теперь понятно.
- Вам до этого пока еще далеко, да и в мирах нашего поля достаточно всего интересного.
Томас, видимо, собирался закончить эту тему, но Берта его остановила.
- А что происходит между полосами наших линий?
Томас загадочно посмотрел на нее и улыбнулся.
- Самое интересное там и происходит:) Раньше мы считали, что это – мертвая зона, и в некотором смысле так оно и есть. Очень похоже на ДНК, в которой лишь малая часть – около трех процентов – занята экзонами – последовательностями нуклеотидов, которые участвуют в построении белков, а все остальное – интроны, и долгое время генетики считали, что интроны – мусорная часть генотипа, ну а потом оказалось, что в них – самое интересное. Не всякая совокупность близлежащих линий образует мир. Мы не знаем – каков процент мирообразующих линий, потому что для этого, видимо, надо дойти до края, а мы пока даже не знаем – существует ли он, этот край, но судя по уже освоенным и картографированным нами пространствам, этот процент еще меньше, чем в генотипе – может одна десятая процента, но на самом деле подсчет весьма затруднен, потому что мы считаем не промежуточные линии, а скорее их эквиваленты, потому что интронные линии нечеткие, и пересечение их переживается как помутнение сознания.
- А почему интронные линии – это самое интересное?
- Именно потому, что когда ты перемещаешься туда, но находишь способ зафиксироваться там на некоторое время, то оказывается, что в таком положении на тебя начинают действовать некие силы, которые как раз и приводят к твоему вертикальному перемещению. Силы эти различны в различных интронных областях.
- Получается – как парусник, который выходит в море и оказывается в области действия неизвестных течений?
- Примерно так. Но говорить об этом нечего – сначала необходимо освоить плавание у берега, а уж потом… если кто-то из вас захочет… то там видно будет.
Разговор с Томасом произвел на девушек должное впечатление, и эксперименты с полянкой возобновились с прежним упорством, и последующие несколько дней они занимались чертовски странным делом – приходили на травянистую полянку, расходились к ее краям, например Берта шла на восточный край, а Серена – на южный, и затем шли одновременно к центру. Приближаясь к середине полянки, они медленно поворачивали головы – Серена направо, Берта – налево, и когда они оказывались в поле зрения друг друга, то останавливались и не смотрели сразу в глаза, а начинали осмотр друг друга, словно прыгая взглядом по разным частям тела, время от времени посматривая в глаза друг другу, пока окончательно не устанавливался зрительный контакт глаза-в-глаза. Потом расходились к краям и повторяли все снова. Час за часом. День за днем. А начиная с девяти вечера – многократное засыпание – по пятьдесят, по сто раз.
Но на полянке они по-прежнему гуляли в одиночестве. Единственным существенным прогрессом было то, что полянка теперь достигалась намного легче, намного уверенней, и оставались они на ней намного дольше. Примерно каждое пятое засыпание заканчивалось результативно, но это был не тот результат, к которому они стремились.
Томас добавил к их хождению по полянке порождение уверенности в том, что они обязательно встретят там друг друга, и немного видоизменил практику. Теперь кто-то один из них, например Серена, выходила на полянку первой, озиралась и не видела Берты. При этом она продолжала стоять и порождать уверенность, что Берта точно должна появиться. Спустя минуту выходила Берта.
Еще два дня – и снова безрезультатно.
- Ладно, рано или поздно мы прошибем это, - успокоил девушек Томас, собрав их на всё той же полянке. – Давайте устроим соревнование. Та, кто первой увидит другую, получит от меня приз – я возьму ее в путешествие к акранцам. А может еще и к этерам.
