Философия сознания без объекта. Размышления о природе трансцендентального сознания - Франклин Меррелл-Вольф
3. Есть ощущение безмерно глубокого проникновения, с двумя фазами, едва различимыми на первой стадии прозрения. Первая фаза в высшей степени интеллектуальна, но сверхконцептуальна[33]. Я сознавал мысль столь невероятной степени абстрактности и универсальности, что ее интеллектуальный характер едва можно было различить. Если представить, что наши самые абстрактные понятия являются осязаемыми телами, в которых спрятан скрытый, но реальный смысл, тогда эта трансцендентная мысль имела бы природу смысла без концептуальной оболочки. Это компактная сущность мысли, «предложения» которой потребовали бы целых жизней для выражения их в объективной форме, и тем не менее по завершении таких усилий она осталась бы неисчерпаемой. В своем относительном сознании я знал, что мыслю подобными емкими мыслями, и чувствовал скрытый в них Смысл. Я странным образом знал, что ЗНАЮ в космическом масштабе. Однако никакое мозговое вещество не является достаточно утонченным, чтобы быть в состоянии настроиться на грандиозную космическую поступь этих Мыслей.
Но за этими мыслями космического масштаба и безграничной отвлеченности были новые глубины, превосходящие все самые отдаленные пределы интеллектуальных и эмоциональных ценностей. Тем не менее при этом сохранялось осознание своего «Я», остававшееся непрерывным в смутно ощущаемом ряду глубин, уходящих все глубже и глубже в то, что в определенном смысле было непроницаемым Мраком. Однако я знал, что это – самая суть Света[34].
4. Я знал, что пребываю вне пространства, времени и причинности. Как субстанциальное, протяженное и трансцендентное «Я», я знал, что обеспечиваю существование всей феноменальной Вселенной и что время, пространство и закон – не более чем используемая мной форма восприятия относительного мира[35]. Поэтому я независим от пространственно-временной множественности; напротив, множественность зависит от «Я», которому я тождествен.
5. С вышеупомянутым прозрением тесно связано ощущение полной свободы. Я вырвался из рабства пространственно-временной множественности и правящего этой множественностью жесткого закона. Данный аспект имеет главным образом эмоциональное значение, но он для меня весьма важен. Сам мой поиск был не столько стремлением обрести блаженство, сколько попыткой удовлетворить глубинную жажду Свободы.
6. Ощущение невинности. От меня полностью ушло чувство, которое называют по-разному: ощущение греха, вины, кармической обусловленности. Долги обособленной индивидуальности аннулировались. Счета были закрыты, и все итоги подведены единым росчерком пера. На эмоциональном плане это ощущение появилось сразу, но я без труда нашел ему и логическое обоснование. Как индивидуальная личность, я порабощен пространственно-временной сферой и неизбежно должен отвечать за все свои поступки, но как трансцендентное «Я», я не только являюсь частью этой сферы, но и объемлю ее во всей полноте. Поэтому можно сказать, что все поступки и их последствия содержатся во МНЕ, оставляя, однако, это «Я» совершенно неподверженным своему воздействию[36].
7. Я чувствовал и знал, что нашел наконец средство от той «неправильности», ощущение которой является скрытой движущей силой всех религий и большей части усилий философов. За поверхностью жизни в мирской сфере скрыто чувство одиночества, которое не рассеивается ни объективными достижениями, ни человеческими отношениями – как бы обширны они ни были и каким бы взаимопониманием ни отличались. Религиозная (и иная) литература дает множество свидетельств того, что это чувство одиночества свойственно чуть ли не всем людям. Я склонен считать его внутренним мотивом религиозного поиска. Так же как другие, я чувствовал себя одиноким и понял, что это чувство неполноты заставляет людей принимать одну из двух альтернатив. Можно смириться с одиночеством и невозможностью избавиться от него. В этом случае неотъемлемой частью всех аспектов жизни становится крайний пессимизм. Однако чувство неполноты может подтолкнуть к поиску избавления от него. Наиболее распространенным мистическим решением является соприкосновение с трансцендентным – ощущение единства с Богом. Мое собственное постижение было скорее неким взаиморастворением «я» и «иного», которые стали нераздельным целым. До последнего момента преображения я в определенном смысле сознавал искомое «иное», но после кульминационного мгновения это «иное» исчезло в единстве. Таким образом, мне нет нужды иметь в своем словаре слово «Бог». Иногда я нахожу полезным (из литературных соображений) употреблять его, так как за ним стоит некий смысл, который мне хотелось бы передать. Но для меня этот термин имеет скорее психологическое, а не метафизическое значение.
Благодаря Постижению я обрел покой и удовлетворенность (в самом глубоком смысле). Лично у меня уже не было необходимости продолжать поиск, еще что-то достигать или как-то самовыражаться в надежде познать полное счастье. Однако в моей удовлетворенности было слабое место: я сознавал страдание миллионов жителей мира, а также понимал, что частное решение проблемы является лишь фрагментом стоящей перед философом задачи – общего спасения, которое должно быть максимально доступным и универсальным. Но само преображенное состояния сознания ничуть этим не умаляется.
8. Налицо решительное возрастание степени проявления таких эмоциональных качеств, как спокойствие и безмятежность. В непосредственном присутствии трансцендентного состояния тревожащие факторы, порожденные обстоятельствами и силами мирской сферы, теряют свою власть. Они просто испаряются как нечто неуместное, как то, что настолько ниже тебя, что его действие не может затронуть твою истинную сущность. В этом мистическом состоянии нет нужды стараться быть спокойным и безмятежным; эти качества наполняют индивида без особых усилий с его стороны. Впоследствии, когда я находился вне непосредственного присутствия данного состояния, то и тогда мне было легче, чем раньше, оставаться спокойным и безмятежным (хотя чем дальше я отхожу от этого состояния, тем больше усилий требуется, чтобы сохранить рассматриваемые эмоциональные качества).
9. В корне меняется назначение и смысл информации. Прежде новая информация была мне нужна во многом как средство поиска Реального. В трансцендентном же состоянии я чувствовал, что в самом глубинном смысле укоренился в Реальном. С тех пор я продолжал чувствовать эту укорененность, хотя ощущение непосредственного Присутствия было иногда большим, а иногда меньшим. В настоящее время знание (в смысле информации) имеет для меня ценность главным образом как инструмент выражения, как средство сделать явным то, что мне уже известно в самом существенном смысле. Это
