Франческа Фримантл - Сияющая пустота. Интерпретация "Тибетской книги мертвых"
Дакини окружены ореолом силы, магии и опасности — магии и силы преображения и опасности, которую таит в себе выход в открытое пространство. Они воплощают собой мистерию майи — «иллюзии», ибо женское начало — это не только абсолютная истина пустоты, но и относительная истина пяти элементов и сферы чувственного восприятия. Если мы поддадимся иллюзии, дакини явятся нам в роли трикстеров — озорных, хитрых и потенциально опасных; но если мы сможем прорваться сквозь покров майи, они приведут нас к просветлению. Созидательное начало соседствует в них с разрушительным. Дакини неустанно приносят нам вести и напоминания, указывают на ошибки, воодушевляют нас и приглашают присоединиться к танцу. Их называют «корнем четырёх действий», так как они олицетворяют источник вдохновения и энергии, необходимых для просветлённой деятельности. Дакини —хранительницы тайных учений, истинный смысл которых мы таим от себя сами: оно скрыт внутри нас до тех пор, пока мы не будем готовы понять его, прислушавшись к доносящимся изнутри нас голосам дакини.
Видьядхары и дакини весьма своеобразно выражают самый дух пути ваджраяны. Они говорят с нами на языке символов, столь важном для понимания идей «Освобождения посредством слушания». Две символические системы ваджраяны — иконография божеств и естественная символика повседневной жизни — неразрывно связаны между собой. Рассмотрев в общих чертах традиционную образность, относящуюся к мирным божествам, мы можем теперь проанализировать значение и функцию этой символики в контексте явления видьядхар.
В обычной символической системе определённые предметы служат обозначениями каких-либо иных, как правило, абстрактных, понятий. Здесь же, по выражению Трунгпы Ринпоче, «вещь символизирует саму себя».[143] Он имел в виду уровень постижения махамудры (переводя сам этот термин как «великий символ»), однако слова эти применимы и ко всей тантрической символике в целом. Вся она ориентирована на непосредственное восприятие, на способность видеть вещи такими, как они есть. Дхарма — это не какая-то теория или система верований, накладывающаяся на реальность. Она не нуждается в символах, указывающих на некие абстракции. Дхарма — это выявление смысла, изначально заложенного в мире как он есть. Всё в этом мире само по себе выражает учение Будды. По словам Трунгпы Ринпоче, «вселенная постоянно пытается дотянуться до нас и что-то сказать нам, чему-то нас научить, но мы всё время отвергаем её».[144] Всё, что от нас требуется, — открыть глаза и распахнуть сознание, а достигнуть этого можно путём медитации. Вовсе не обязательно медитировать на божества. Это более поздняя ступень. Для начала же следует медитировать на освобождение от привязанностей, что поможет нам воспринимать окружающий мир полнее, яснее и точнее. Но даже без помощи медитации естественная символика повседневной жизни спонтанно является нам во всём, что нас окружает. Поэты и художники знали это во все времена. Уильям Блейк писал:
«Если бы двери восприятия очистились, всякая вещь являлась бы человеку тем, чем она есть: Бесконечностью.
Ибо человек замкнулся и смотрит на всё сквозь узкие щелки своей пещеры».[145]
Блейк утверждал, что он всегда смотрел на мир «двойным зреньем», воспринимая внутренним оком духовную сущность вещей, а телесными очами — их физические формы. Во многих отношениях его подход был удивительно близок тантрическому, хотя основой его мировоззрения оставалось ощущение двойственности, конфликта между духом и материей.
Символика ваджраяны основана на пустоте, которая в предельном смысле неотличима от формы, как сказано в «Сутре сердца».Форма — это пустота, а пустота — это форма, и никакого противопоставления между ними нет. Тем самым мы возвращаемся к основным буддийским принципам эфемерности всего сущего и «не-я». Мы знаем, что всё сущее непостоянно и мимолётно, что жизнь — это непрерывный процесс перемен. Ничто по-настоящему прочное и неизменное не могло бы просуществовать и мгновения. Таким образом форма постоянно обнаруживает свою сущностную пустоту. Однако и пустота непрерывно проявляется в формах, являя весь мир феноменов в состоянии его естественной чистоты. Осознание неразрывной связи пустоты и формы — это и есть махамудра, великий символ, божественное видение.
Понимание символики такого рода зависит, в первую очередь, от того, насколько развита в нас подлинная чувствительность к присутствию просветлённых качеств, каковыми, по существу, и являются все боги и богини, и от того, пробудились ли эти качества в нас самих. Недостаточно просто развивать воображение и проецировать образы своей фантазии во внешний мир. Нужно расширять своё видение. Обучаясь работать с образами на стадии «творения» божественной йоги, мы постепенно придём к непосредственному, внепонятийному восприятию смысла божеств. И тогда нам уже не нужно будет «воображать» их: подлинное присутствие божественных сущностей будет ощущаться всё полнее и отчётливее, и в конце концов станет таким реальным, что мы встретимся с богами и богинями лицом к лицу.
В обыденном состоянии сознания наше «эго» — иначе говоря, наблюдатель, — сидит в центре всего нашего опыта, как паук, парализующий своим ядом всё, что попадает в его паутину. Мы проецируем себя во внешний мир; как говорил Трунгпа Ринпоче, «везде и повсюду одно только «я», да «я»».[146] Мы кристаллизуем пространство вокруг себя. Но как только «эго» начинает растворяться, оказывается, что в открытом пространстве, не имеющем центра, всё воспринимается совершенно по-иному. Восприятие исходит непосредственно из нашего первозданного пустого сознания, из «сознания, не имеющего точки отсчёта», и сливается воедино с объектами восприятия, с ощущениями и эмоциями.[147] И тогда всё становится гораздо более реальным, гораздо более живым и ярким. Всё, что мы видим, всё, что мы слышим, всё, что мы осязаем, пробуем на вкус и обоняем, непосредственно раскрывает перед нами свою истинную природу. «Весь мир есть символ — символ не в смысле знака, обозначающего нечто отличное от самого себя, а символ в том смысле, что он высвечивает живые качества вещей как они есть».[148]
С этой точки зрения символика тесно связана с принципом мандалы: она служит мостом между обыденным восприятием, творящим сансару, и священным видением, в котором всё воспринимается как мандала пробужденного состояния. Всё наше окружение — чистая земля, а все разумные существа в нём — божества. Символика обращена не только к зрению, но и ко всем чувствам. Всё, что мы слышим, и всё, что мы говорим, — это звук мантры божества; все мысли и чувства, возникающие в нашем сознании, — это проявления пробужденного сознания божества. Таким образом, символика здесь служит орудием преображения и достижения совершенства. Но в то же время мандала изначально полна и совершенна. С этой точки зрения, символика — это всего лишь констатация реальности и метод непосредственного узнавания.
Как развить в себе восприимчивость к образной системе ваджраяны? С чего начать? Для начала следует понять, что мы живём в мире символов. Слова — это символы; числа — это символы; все наши действия, наша одежда, наши движения, — символы. Даже наши мысли и чувства — тоже символы. Таким образом, мы давным-давно привыкли к символике, хоть обычно и не воспринимаем её как таковую. Научившись распознавать символы в повседневной жизни, мы постепенно начнём соотносить их с иконографической символикой божеств. Как указывает Трунгпа Ринпоче, в символике нет ничего сложного и необычного; в действительности, она совершенно заурядна. «В общем, это всего лишь ситуация, в которой мы живём, — жизнь и опыт, опыт и жизнь. Всё очень просто и без затей».[149]
Особенно эффективна символика цвета. Эмоции в нашем восприятии нередко окрашиваются в тот или иной цвет, а определённые цвета создают определённые настроения. Поэтому в контексте ваджраяны цвета становятся очень естественными и действенными средствами для установления связи с пробужденным состоянием сознания. Цвета всегда вокруг нас и постоянно напоминают нам о пробуждении. К примеру, если мы практикуем очищение, связанное с Ваджрасаттвой, то одного взгляда на любой белый предмет будет достаточно, чтобы напомнить нам об изначальной чистоте, воплощённой в этом белом будде. Установить связь с пятью родами будд при помощи соответствующих цветов очень легко. Принципы пяти родов явственно выражаются во всех областях жизни — нужно только обращать на них внимание.
События тоже символичны. Всё, что происходит с нами, заключает в себе некую весть, которую можно истолковать соотносительно с божествами. К примеру, существуют божества — защитники дхармы, наподобие тех стражей врат, о которых мы говорили в предыдущей главе. Всякий несчастный случай или неожиданное потрясение можно расценивать как исходящий от этих божеств знак того, что мы в каком-то смысле сбились с дороги. И наоборот, удачные происшествия можно трактовать как знаки ободрения и поддержки, указывающие, что мы на верном пути. Это не значит, что все события нужно анализировать умом, тем более что общего подхода к их истолкованию не существует. Символика действует вне сферы мышления. Просто нужно развивать в себе чувствительность и учиться воспринимать смысл подобных вестей интуитивно и непосредственно. Привыкнув к символическому языку божеств, мы постепенно научимся доверять исходящему от них руководству.
