Тартанг Тулку - Время, пространство и знание
Так же, как это видение снимает тонкого «стоящего в стороне наблюдателя» «внешних объектов», оно изменяет и нашу несущую тревогу зависимость от других. Например, видение освобождает нас от забот в получении более высокого знания или инспирации от «учителя» или «спасителя». Доступен или нет пробужденный учитель, само Большое Знание — в пределах досягаемости, так, что оно пробивается сквозь нашу озабоченность поисками освобождения. Конечно, присутствие квалифицированных учителей и учений и есть непосредственное проявление присутствия Большого Знания, и, чтобы открыться этому Знанию, было бы полезно связаться с ним в его персональной форме.
Мы можем начать связь с Большим Знанием, подвергнув энергичной критике свой собственный «ум» и распространив эту критику на уровень опыта, все более открываясь «познавательности». Ум постепенно открывается, пока не утратит своих определяющих границ. Но возникающая при этом интуиция идет сама по себе еще дальше и показывает, согласно видению третьего уровня, что прежде всего нет никакого обычного ума. Он не рождался, никогда не было и никакого заблуждения, от которого ему нужно было бы освободиться. Никакого ума не найдено в каком бы то ни было месте в настоящем, и он поэтому не перейдет в какое-то место или состояние (такое, как состояние «прекращения существования»). Он не мог бы освободиться как потому, что он не присутствует как нечто, не нуждающееся в освобождении, так и потому, что если бы он присутствовал в общепринятом виде, он был бы настолько ригидным и неизменным, что не могло бы быть и речи об освобождении.
Это применимо ко всем обычным объектам и характеристикам нашей сферы, так же, как и к более тонким образующим паттерны тенденциям «времени». Если бы они действительно были такими, какими их демонстрирует первый (и даже второй) уровень, трансценденция была бы невозможной. Но с третьего уровня все, как оно есть, открыто и текуче, совершенно свободно, без каких-либо вещей, которые свободны. Это приложимо и к обычному положению, и к ориентациям субъекта. Так, как они есть, «их нет». Они не только не «существуют», но даже не «случаются» в обычном смысле. Их случаемость — это их неслучаемость. Даже явно создавая рабство и страдание, они участвуют в продолжающемся самопреодолении (self-transcendence).
Благодаря такому пониманию (которое не является определенным во времени событием) всех феноменов возникает не приобретенная путем учения мудрость и расцветает подлинный экстаз. Этот экстаз не является обусловленной или эмоциональной реакцией, и он не ловушка. Он не привязывает кого-нибудь к себе, устанавливая приоритеты той или иной тональности чувства, но вместо этого живет во всем, не увековечивая ориентацию на вещь. Вместо отождествления с реальностью определенного вида мы можем оставаться бок о бок со всякой игрой Пространства и Времени, как она раскрывается в их преподнесении. Мы никогда не сможем отстать или оказаться не в ладах с новыми проявлениями Пространства-Времени. В этом смысле мы всегда обновляемся и наслаждаемся готовой энергией и свежестью, которую принято называть «вечной юностью».
__________
Чудо — это присутствие, преподнесение, высокая оценка
реальности как Бытия. Вся видимость — это явленное
искусство, до боли прекрасное, притягательное сверх
всякой меры и возможность обладания. Ею нельзя владеть,
но она всецело доступна. Сокровище, которое хранит для
нас наше бытие, подобно всегда присутствующему нектару,
оно подобно неистощимому царству, всегда открытому для нас.
Глава шестнадцатая. Знание, Бытие, Человеческое Бытие
Доминирующее и неколебимое присутствие Знания, его подъем и юность, исчерпывающая близость Тела Знания и сложная несуществующая «всеобщность» — все это аспекты исчерпывающей ценности являемости и Бытия.
Переживая Пространственно-Временное-Знанческое видение, открывая все большие возможности, предоставляемые этой триадой, мы можем отыскать путь к нашему Бытию. До сих пор мы концентрировались на Пространстве, Времени и Знании лишь для того, чтобы постичь, хотя бы и в трехстороннем видении, единство Бытия. Это не значит, что Пространство, Время и Знание имеют второстепенную важность. На любом уровне нашего исследования термины Пространство, Время и Знание применяются точно и исчерпывающе и ведут к дальнейшим откровениям. Но интуиция интегральной природы Бытия необходима нам для того, чтобы с полной определенностью увидеть, что Пространственно-Временное-Знанческое видение является исчерпывающим в высочайшем смысле.,
Почему эти три грани таковы, как они есть? Почему они не иные, и почему они не смешиваются между собой так, что это затемнило бы их уникальность? Ответ на все эти вопросы может быть найден путем правильного понимания Бытия. Открытость Пространства, живое качество Времени выражать, ясность Знания есть Бытие. Это не означает, что они «есть нечто» или «есть нечто дальше». Бытие не есть что-то еще, помимо этих трех.
Вопросы о том, почему вещи таковы, часто определяются тем, что отсутствует непосредственное восприятие, и всегда возникают из тенденции заглянуть за то, что находится под руками, в поисках чего-то дальше как «причины». Но как только начинают просвечивать Пространство, Время, Знание, они приносят свою собственную способность правильной оценки и недвусмысленность воплощения в качестве Бытия. Тенденция искать где-то, в стороне или позади, отмирает и замещается совершенным и положительным присутствием.
Такое присутствие отвергает обычную «пребывающую в настоящем вещь», допущения экзистенции и «есть/нет», присутствующее и отсутствующее, близкое и далекое являются производными полноты и присутствия Бытия. Внутри, или как присутствие, Пространство, Время и Знание сияют каждое по-своему, не смешиваясь. И все же — это не три вещи, фактически каждое есть все три, и все три остаются не затронутыми синтезом. Это природа Бытия, тайна, при провозглашении в терминах первого уровня, но квинтэссенция естественности и неоспоримости в перспективе третьего уровня.
Все упражнения предшествующих глав включают все три грани этого видения в их нераздельном аспекте. В более общем же случае все образы, критики и ранее рассмотренные ограничения, включая бросающий себе вызов принцип считывания и его критику убеждений, описаний и указываний, служат многосторонним подходом к выявлению природы Бытия. Выяснение всех «указываний» и лежащих в их основании предположений есть сам по себе способ «указать» на то, что ценно и значительно как Бытие. Но это само по себе не есть определение Бытия.
В связи с тем, что чрезвычайно трудно говорить о Бытии, не воскрешая при этом всех затемняющих его предположений, мы просто можем вспомнить предыдущие предупреждения против мышления о Бытии как о вещи, вещи, которая «ни вещь» и ни «целое». Нам нужно помнить, что оно и не скрытый основной принцип, такой, что может быть достигнут отрицанием всего остального, не определяющее условие, не физический процесс и так далее. Причина, что на Бытие нельзя указать посредством таких указующих выражений или характеристик, состоит в том, что «Бытие» — это слово, не имеющее ясного значения на первом уровне.
Религии и метафизические системы используют много таких терминов. Атеизм, скептицизм, физическая наука, философия языка и психология, все они указывают — по совсем другим причинам — как на необоснованный характер таких терминов, так и на возможные заблуждения при их использовании.
Эти наблюдения имеют общепринятую ценность, но с точки зрения Пространственно-Временного-Знанческого видения такие термины не должны оставаться необоснованными. Проблема в отношении этих терминов не в том, что они являются неподходящим применением или расширением обычного языка. Скорее это термины, релевантные только на втором и третьем уровнях Знания.
Это не значит, что, для того чтобы у них была обоснованная область применения, они должны иметь строго «более высокое» или «надмирское» значение. Поскольку обычный уровень сам по себе не полностью обоснован в терминах своих собственных взглядов, это оставляет место для интуиции второго и третьего уровней неоспоримо связанных с общепринятыми интересами. Общепринятые взгляды не оснащены для объяснения того, что такое «обычная реальность», до тех пор, пока разные основополагающие термины без всякого сомнения принимаются как фундаментальные реальности, состаЁляющие полную «реальность». Наша обычная неспособность обосновать религиозные термины и неспособность дать отчет о фундаментальном значении нашей обычной реальности тесно связаны. И та, и другая нуждаются для своего разрешения в Большом Знании. Только открывшись этому Знанию, если мы хотим выразить то, что стоит за «Бытием», «Реальностью» или «Открытостью», мы найдем таким терминам удовлетворительное обоснование и откроем их глубокое значение.
