Александр Берзин - Развитие сбалансированной чувствительности: практические буддийские упражнения для повседневной жизни (дополненное второе издание)
Предпринимая попытку выполнять эту практику, необходимо обратить внимание на несколько ключевых моментов. Во-первых, нам необходимо не только сострадание, но и две другие составляющие сочувствия: сопереживание и готовность участвовать. Во-вторых, нам необходимо чувствовать тот или иной уровень печали или счастья так, чтобы это чувство не расстраивало нас. Эта практика предполагает, что мы не боимся таких чувств. Переживая печаль и счастье недвойственным образом, на основе спокойствия и равного отношения, мы отпускаем любой, возможно имеющийся у нас страх. Чувства, переживаемые таким образом, не являются расстраивающими.
Кроме того, нам необходимо быть осторожными, чтобы не путать нашу практику с двойственным чувством того, что мы являемся святыми или мучениками, принимающими страдания некоего жалкого бедняги. Нам также необходимо быть осторожными, чтобы не преувеличивать страдания других до прочного монстра, находящегося теперь внутри нас и, следовательно, подавляющего нас. Хотя важно чувствовать страдания этого человека, потому что иначе мы можем не принимать их всерьез, все же нам необходимо позволить этому чувству пройти. Один из методов состоит в том, что мы представляем, как боль проходит через нас и прекращается. Другой состоит в том, чтобы видеть боль как волну, которая не тревожит глубины нашего ума. Практику любящего сострадания необходимо всегда выполнять с пониманием и мудростью.
Даже в самые печальные моменты, такие как похороны, эта практика позволяет нам тепло улыбнуться, с сочувствием и пониманием в глазах, и с любовью утешать других присутствующих на похоронах людей. Мы чувствуем печаль от потери и можем даже заплакать. Тем не менее, наша основная забота в том, чтобы желать счастья и благополучия как умершему, так и тем, кого этот человек покинул. Наша улыбка не легкомысленна, не неприятна и не непочтительна. Кроме того, она не фальшива. Мы не принуждаем себя улыбаться, пока мы в достаточной мере не оплакали человека, и не ругаем себя за слабость и слезы. Все же, наши слезы быстро проходят. Мы понимаем смерть, непостоянство и причинно-следственную связь. Каждый, кто родился, должен рано или поздно умереть. Желая, чтобы другие скорбящие также могли это понять, мы принимаем их страдания как свои собственные. Затем мы представляем, что облегчаем их страдание и успокаиваем их.
Упражнение 17: принимаем страдание и отдаем счастье
Во время первой фазы этого упражнения мы смотрим на фотографию любимого человека либо представляем этого человека в уме. После того как мы успокоили свой ум на грубом уровне, пользуясь методами "уплывающие облака", "буквы на воде" и "зыбь в океане", мы пытаемся погрузиться в состояние спокойствия, свободное от возбужденности и вялости. Чтобы на более глубоком уровне успокоить свой ум и освободить его от напряженности, беспокойства или торопливости, мы можем еще раз воспользоваться методами "уплывающие облака" и "буквы на воде". Чтобы поднять свои энергии, если мы чувствуем депрессию или вялость, мы можем представить, что мы только что вышли из освежающего душа. После этого мы обращаем свое внимание на человека, без навязчивости или излишней настойчивости, но и без чувства равнодушия или отстраненности. Чем более мы непринужденны и свежи, тем слабее наша напряженность и более искренна заботливость.
Затем мы пытаемся достичь спокойствия, пользуясь равным отношением. Мы размышляем о том, что тот, кого мы любим, является человеком, и, как и нам, этому человеку не нравится быть предметом привязанности и не хочется, чтобы его отвергли или чтобы им пренебрегали. Чем более мы непринужденны и внимательны, тем проще нам ничего не хотеть от этого человека и не чувствовать себя отстраненными или равнодушными. Более того, нуждаясь в помощи, этот человек не обрадуется кому-то, кто излишне покровительствует, напуган или слишком занят, чтобы уделить ему или ей хоть сколько-нибудь времени. Отпуская также и эти установки – вместе с дыханием или представляя буквы на воде, – мы пытаемся просто быть открытыми и внимательными.
Теперь мы вспоминаем возможно имеющуюся в настоящее время проблему в жизни любимого нами человека, а также страдание и печаль, которые он или она возможно испытывает, и создаем заботливое отношение, думая: "Вы человек и обладаете чувствами, также как и я". Чтобы в полной мере развить сочувствие, нам необходимо создать сопереживание, сострадание и готовность участвовать. Сначала мы думаем о том, что мы взаимосвязаны с этим человеком, как наша рука с нашей ногой. Было бы недальновидно игнорировать его или ее страдание. Затем мы принимаем во внимание то, что это страдание должно быть устранено не потому, что является страданием любимого нами человека, но просто потому, что оно причиняет боль. С помощью этих двух мыслей мы развиваем заинтересованность в том, чтобы стараться сопереживать. Затем, если мы не можем представить его или ее страдание, мы вспоминаем что-либо похожее из своего собственного опыта. Страдание этого человека нам не чуждо.
Как только мы стали в состоянии сопереживать физическим и эмоциональным страданиям, мы размышляем о том, что, если бы мы были на месте этого человека, мы бы хотели, чтобы страдания прекратились. Того же хочет и любимый нами человек. Пользуясь такой цепочной рассуждений, мы развиваем сострадание: желание для него или для нее свободы от страдания и причин этого страдания. Чтобы обрести готовность участвовать, мы думаем, что, так же как мы не обрадовались бы чьим-то отговоркам, любимый нами человек тоже холодно встретит нашу нерешительность.
Если мы напуганы чувством его или ее горя, то мы пытаемся ослабить свои двойственные проекции. Для этого мы чередуем следующие действия: щекотим свою ладонь, щипаем ее и держим одну ладонь в другой. Мы пытаемся чувствовать каждое из этих действий как волну ума, не сопровождающуюся двойственным впечатлением кажущегося прочным "я" и кажущегося прочным физического ощущения. Как только нам это удалось, мы естественным образом не боимся этих ощущений. Чувство физического давления или боли не является расстраивающим или пугающим, если воспринимается нами недвойственно. То же самое справедливо и в отношении чувств счастья и печали.
Теперь, не испытывая напряженности или страха, мы пытаемся представить это страдание в виде черного света и визуализируем, как оно покидает любимого нами человека, и он или она освобождается от боли. Вдыхая, мы представляем, что этот свет входит в наше сердце. Мы принимаем и пытаемся чувствовать его или ее боль. Затем, рассматривая это переживание боли с позиции океана нашего ума ясного света, мы пытаемся недвойственно видеть эту боль как волну. То, что испытывает любимый нами человек и что теперь испытываем мы, – неприятно и естественным образом вызывает печаль. Мы ни в коем случае не пренебрегаем этим фактом. Тем не менее, это чувство не тревожит тихие, спокойные глубины океана. Мы пытаемся позволить ему естественным образом утихнуть и пройти.
Из нашего сердца ясного света теперь естественным образом возникает сердечность и любящая заботливость о благополучии этого человека. Желая ему или ей счастья, мы пытаемся представить, как наша заботливость превращается в это счастье и его причины, и все это принимает форму белого света. Опираясь на естественную радость ума, мы сами пытаемся чувствовать глубокое счастье, представляя, что этот свет входит в человека и наполняет его или ее радостью.
Затем мы представляем, что включаем в наш дар счастья дополнительный подарок понимания и возможных решений его или ее проблем. Для этого мы пытаемся подключить способности пяти типов глубокого осознавания, которыми также наделен наш ум ясного света. Мы представляем, как наше понимание и варианты решения проблем любимого человека покидают нас также в форме белого света и наполняют его или ее. Иногда, для того чтобы развиваться, любимому нами человеку полезно чувствовать разочарование и неудовольствие, как в случае с ребенком, который учится социальным навыкам. В таких случаях мы можем представить, что забираем только шероховатости такого переживания и дарим ему или ей полезное понимание.
Мы также можем отдавать и другие факторы, которыми обладает ум ясного света. Например, если любимому человеку требуется уверенность в себе, мы можем вспомнить природу будды и преобразовать уверенность в себе, которую чувствуем мы как свою естественную способность, в веру во врожденные таланты любимого человека. Излучая уверенность в его или ее направлении, мы пытаемся представить, что любимый нами человек наполнен белым светом уверенности в себе и нашей верой в него или в нее. При повторении этой процедуры во время реальной встречи с этим человеком, наша уверенность укрепляет его или ее самооценку.
