Мадджхима Никая - Сиддхартха Гаутама

«Нет, Учитель. И почему? Потому что сумку натирали… не просто сделать так, чтобы она зашуршала и затрещала с помощью палки или глиняного черепка. Со временем этого человека ждала бы лишь усталость и досада».

«Точно также, монахи, есть эти пять течений речи… …мы будем пребывать, наполняя и охватывая весь мир умом, подобным сумке из кошачьей шкуры — обильным, обширным, безмерным, не имеющим враждебности и недоброжелательности». Вот как вы должны тренироваться, монахи.

Пример с пилой

Монахи, даже если бы разбойники беспощадно отрезали бы вам одну часть тела за другой двуручной пилой, тот, кто зародит злой ум по отношению к ним, не будет исполнять моего учения.

Поэтому, монахи, вот как вы должны тренироваться: «На наши умы [это] не будет оказывать влияния, мы не будем говорить плохих слов. Мы будем пребывать сострадательными к ним, желать им благополучия, с доброжелательным умом, без внутренней злобы. Мы будем пребывать, распространяя к ним ум, наделённый доброжелательностью, и, начиная с них, мы будем пребывать, наполняя и охватывая весь мир умом, насыщенным доброжелательностью — обильным, обширным, безмерным, не имеющим враждебности и недоброжелательности». Вот как вы должны тренироваться, монахи.

Монахи, если вы постоянно держите в уме этот совет, [показанный] примером с пилой, видите ли вы какое-либо течение речи, незначительное или грубое, которое бы вы не могли вытерпеть?»

«Нет, Учитель».

«Поэтому, монахи, вам следует постоянно держать в уме этот совет, [показанный] примером с пилой. Это приведёт к вашему благополучию и счастью на долгое время».

Так сказал Благословенный. Монахи были довольны и восхитились словами Благословенного.

МН 22

Алагаддупама сутта — Пример с водяной змеёй

редакция перевода: 17.12.2013

Перевод с английского: SV

источник:

www.accesstoinsight.org

(Длинная сутта, отражающая целый ряд важных тем — об опасности неправильного ухватывания сути Дхаммы, о безличности и практике, ведущей к постижению безличности, о благородных учениках)

Я слышал, что однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И в то время у монаха Ариттхи, бывшего охотника на грифов, появилась такая пагубная точка зрения: «Насколько я понимаю Дхамму, которой научил Благословенный, те поступки, которые Благословенный называл препятствиями, на самом деле не являются подлинными препятствиями, если потакать им». И тогда большая группа монахов услышала: «Как говорят, такая пагубная точка зрения появилась у монаха Ариттхи, бывшего охотника на грифов: «Насколько я понимаю Дхамму, которой научил Благословенный, те поступки, которые Благословенный называл препятствиями, на самом деле не являются подлинными препятствиями, если потакать им». Тогда они отправились к монаху Ариттхе, бывшему охотнику на грифов, и по прибытии сказали ему: «Правда ли, друг Ариттха, что такая пагубная точка зрения появилась у тебя: «Насколько я понимаю Дхамму, которой научил Благословенный, те поступки, которые Благословенный называл препятствиями, на самом деле не являются подлинными препятствиями, если потакать им»?

«Да, в самом деле, друзья. Насколько я понимаю Дхамму, которой научил Благословенный, те поступки, которые Благословенный называл препятствиями, на самом деле не являются подлинными препятствиями, если потакать им».

Тогда те монахи, желая искоренить в монахе Ариттхе, бывшем охотнике на грифов, эту пагубную точку зрения, стали задавать ему различные вопросы и порицать его: «Не говори так, друг Ариттха. Не искажай смысла сказанного Благословенным, поскольку это не благостно — искажать смысл сказанного им. Благословенный не мог сказать чего-либо подобного. Многими способами, друг, Благословенный объяснял, что если свершать препятствующие поступки, то это будет подлинным препятствием. Благословенный говорил, что чувственные удовольствия приносят мало удовлетворения, много страдания, много отчаяния, имеют огромные изъяны. Благословенный сравнивал чувственные удовольствия со скелетом… с куском мяса… с травяным факелом… с ямой пылающих углей… со сном… с долгом… с плодами дерева… с топором мясника и колодой для рубки мяса… с мечами и копьями… со змеиной головой — в них много страдания, много отчаяния, они имеют огромные изъяны»{120}. И тем не менее, хотя монахи задавали ему различные вопросы и порицали его, монах Ариттха, бывший охотник на грифов, из-за упрямства и привязанности к этой самой пагубной точке зрения продолжал утверждать: «Да, в самом деле, друзья. Насколько я понимаю Дхамму, которой научил Благословенный, те поступки, которые Благословенный называл препятствиями, на самом деле не являются подлинными препятствиями, если потакать им».

И когда монахи не смогли искоренить в Ариттхе, бывшем охотнике на грифов, эту пагубную точку зрения, они отправились к Благословенному, и по прибытии, поклонившись ему, сели рядом. Затем они рассказали ему о произошедшем.

Тогда Благословенный попросил одного из монахов: «Ну же, монах. От моего имени позови монаха Ариттху, бывшего охотника на грифов, сказав ему: «Учитель зовёт тебя, друг Ариттха».

«Как скажете, Учитель» — ответил монах и отправился к монаху Ариттхе, бывшему охотнику на грифов. По прибытии он сказал: «Учитель зовёт тебя, друг Ариттха».

«Как скажешь, друг» — ответил монах Ариттха, бывший охотник на грифов. Тогда он отправился к Благословенному и, по прибытии, поклонившись ему, сел рядом. По мере того как он сидел рядом, Благословенный обратился к нему: «Правда ли, Ариттха, что такая пагубная точка зрения появилась у тебя: «Насколько я понимаю Дхамму, которой научил Благословенный, те поступки, которые Благословенный называл препятствиями, на самом деле не являются подлинными препятствиями, если потакать им»?

«Да, в самом деле, Учитель. Насколько я понимаю Дхамму, которой научил Благословенный, те поступки, которые Благословенный называл препятствиями, на самом деле не являются подлинными препятствиями, если потакать им».

«Никчёмный ты человек, кто же поведал тебе, что я обучал Дхамме именно так? Никчёмный ты человек, не описывал ли я многими способами те поступки, что являются препятствиями? И когда кто-либо потакает им, то они являются подлинным препятствием. Я говорил о том, что чувственные удовольствия приносят мало удовлетворения, много страдания, много отчаяния, имеют огромные изъяны. Я сравнивал чувственные удовольствия со скелетом… с куском мяса… с травяным факелом… с ямой пылающих углей… со сном… с долгом… с плодами дерева… с топором мясника и колодой для рубки мяса… с мечами и копьями… со змеиной головой — в них много страдания, много отчаяния, они имеют огромные изъяны. Но ты, никчёмный человек, из-за своего неправильного ухватывания [Дхаммы] исказил смысл сказанного нами, как и причинил вред самому себе и накопил много неблагих заслуг, что приведёт тебя к твоему длительному вреду и страданию»{121}.

Затем Благословенный сказал монахам: «Как вы думаете, монахи, зародил ли хоть искру [понимния] этот