Тензин Гьяцо - Моя духовная биография

У меня дар речи пропал, когда я увидел, что китайцы обвиняли выдуманных империалистов, вроде тибетцев, живущих в Индии, индийское правительство или мою «властную клику», поскольку не могли признать правду: народ, которого они якобы освободили, восстал против них.

В 1959 году Далай Лама встретился с миром, а мир встретился с Тибетом. Но международная пресса интересуется в основном экзотической культурой Тибета. Политический вопрос незаконной оккупации Тибета Китаем отодвинут на второй план, уступив место репортажам, в которых предпочтение отдается фантазиям, сваленным в одну кучу с экзотической религией. Так, «Париматч»[89] в номере от 29 апреля 1959 года поет хвалу «тибетской Жанне д’Арк», которая якобы чудом провела Далай Ламу через самые высокие в мире горные перевалы во время его похода. Журнал не останавливается перед восхвалением сверхъестественных способностей молодого духовного лидера, сравнивая его с волшебником, призывающим себе на помощь добрых духов, которых он умеет приручать.

А в Тибете ситуация всё ухудшается. Узнав, что Далай Ламе удалось скрыться в Индию, Мао якобы воскликнул: «Мы проиграли войну!» Но ритм так называемых демократических реформ только ускорился, распространившись теперь на все без исключения тибетские регионы. Коммунистическая партия Китая полностью уничтожила правящий тибетский класс, все оппозиционеры были казнены, монахи ― арестованы, из монастырей растащили все сокровища религиозного искусства. В Центральном Тибете из двух тысяч пятисот монастырей не тронули только семьдесят.

Китайская оккупация за несколько лет погубила десятки тысяч людей, и, по многочисленным свидетельствам, людей не просто расстреливали, а жгли живыми, топили, душили, вешали, заживо закапывали в землю, колесовали и обезглавливали.

В период между мартом 1959 года и 1960-м восемьдесят тысяч тибетцев последовали за Далай Ламой по дорогам изгнания. Чтобы как-то организовать жизнь тибетской общины, укрывшейся в Индии, надо было заручиться поддержкой Неру, который искренне хотел помочь тибетцам, но дорожил установившимися добрыми отношениями с маоистским Китаем.

24 апреля 1951 года Пандит Джавахарлал Неру сам приехал повидаться со мной в Муссоори. Мы разговаривали много часов подряд в присутствии только одного переводчика. Я подробно рассказал ему, что произошло с тех пор, как я вернулся в Тибет из Китая, последовав его настойчивым советам[90]. Я сказал ему, что вел себя по отношению к китайцам так, как он подсказывал, честно и справедливо, и критиковал их только тогда, когда это следовало сделать, что старался придерживаться духа и буквы Соглашения из семнадцати пунктов.

Иногда во время моего рассказа Неру стукал кулаком по столу. «Как же это возможно?» ― возмутился он два или три раза. Я продолжал, хотя мне показалось, что временами он бывает несколько грубоват. В конце я твердо заявил ему, что моя цель двойная: «Я намерен решительно добиваться независимости Тибета, но не сейчас, мой приоритет ― остановить кровопролитие». После этих слов Неру больше не смог сдержаться. «Это невозможно, ― сказал он мне голосом, прерывающимся от волнения. — Вы говорите, что хотите добиться независимости, и одновременно не хотите кровопролития. Невозможно!» Его нижняя губа дрожала от ярости, пока он говорил.

Я начал осознавать, что премьер-министр сам находился в весьма деликатном и затруднительном положении. После моего бегства в Индию в индийском парламенте состоялись новые очень напряженные дебаты по тибетскому вопросу. Многие политики давно критиковали Неру из-за его позиции по моему поводу. Я понял, что мое будущее и будущее моего народа куда менее определенно, чем я представлял себе.

Если в целом политическая поддержка со стороны Неру была сдержанной, то в вопросе организации обучения тибетских детей она была по-братски образцовой. Дети приезжали вместе с семьями, лишенными самого необходимого, и Неру, понимая всю трагичность ситуации, предложил Далай Ламе создать специализированные школы, чтобы сохранить язык и культуру Тибета. За счет индийского государства был создан специальный независимый департамент в индийском Министерстве образования и организованы школьные структуры, для тибетских детей.

Мои дети, мы хотим сделать из вас преданных и полезных членов нашей общины. Вы должны всеми силами своего сердца действовать ради народа, религии и счастья Тибета.

Мои дети, вы ― человеческие существа. Вы не растения, не цветы, которые вянут на солнце, или ломаются и гибнут от града и бури. В отличие от растений вы можете взять свою судьбу в свои руки. Какими бы сильными ни были ваши физические страдания, вы должны всегда сохранять твердый и ясный ум и честное сердце.

Красные китайцы причинили каждому из нас большие беды. Мы не должны забывать их зверства. Надо очень много трудиться, чтобы получить знания и сражаться оружием юстиции и права. Денно и нощно вы должны прилагать усилия, чтобы повысить свою культуру, чтобы служить своей вере и своему народу. Такова ваша личная обязанность.

Мои дети, вы должны продолжить дело, начатое старшими. Не будем сидеть, сложа руки и ждать у моря погоды. Мы все должны много трудиться. И молодежь и старики, давайте постараемся добиться нашей общей цели.

Мои дети, чем больше я смотрю на вас, тем счастливее становлюсь. Вы ― надежда на лучшее будущее, и вы сможете преодолеть все трудности. Вы только на пороге жизни, вы должны становиться сильнее с каждым днем и не терять ваше драгоценное время. Вы ― будущее Тибета[91].

В апреле 1960 года, через год после того, как Далай Лама покинул Тибет, к нему пришел посыльный из лагеря беженцев в Джамму и сообщил Его Святейшеству тяжелые новости. Во время перехода одной из групп беженцев в Ладакх их накрыла снежная буря. От холода, недоедания и отсутствия медицинской помощи множество детей погибло.

Судьбы детей в глазах Далай Ламы ― абсолютный приоритет. В Тибете китайцы предприняли политику «патриотического перевоспитания», отделив детей от родителей, а самых способных даже отправили в Китай. Целое поколение находится в опасности.

Далай Лама принял немедленное решение. Он попросил членов своей семьи и своих ближайших официальных сотрудников взять на себя заботу о маленьких больных и недоедающих, а также создать с помощью индийского правительства специальную структуру по приему беженцев-детей. К пострадавшим был направлен эмиссар с посланием:

«Ваша жизнь тяжела. Я решил создать специальный дом, который будет воспитывать ваших детей. Если вы доверите их мне, это облегчит вашу жизнь, а ваши дети научатся быть независимыми и рассчитывать на себя.

Кроме того, они станут настоящими тибетцами, наследниками нашей вновь обретенной свободы. Они никогда не забудут своих родителей, своих предков, своих братьев и сестер, своих соотечественников, которые принесли себя в жертву ради них. Конечно, я не навязываю это предложение и дети, и родители свободны в своем выборе».

Когда посланник закончил читать, воцарилась тишина. Затем слово взял отец одной четырехлетней девочки. Он не принял насильственную идеологическую обработку, которая не давала тибетцам оставаться тибетцами в собственной стране и обрекала на исчезновение их народ, страну и веру. Он посадил дочку на плечи и вместе с женой отправился по стопам Далай Ламы через Гималаи. «Я считаю, ― сказал он в заключение, ― что нам дается исключительная возможность обеспечить детям заботу и образование».

Немощная бабушка маленького тибетца привстала, чтобы сказать: «Я молилась, чтобы увидеть собственными глазами смерть тех, кто совершил на нашей родине эти зверства. К несчастью, я слишком стара, думаю, что умереть мне придется здесь. Но остается мой внук и другие дети. И я молюсь, чтобы они смогли получить заботу и приготовиться отомстить за смерть наших родных».

Отец другого ребенка заявил то же самое: «Я молюсь, чтобы до своей смерти увидеть Тибет таким же свободным, как раньше. Долгой жизни Далай Ламе!» Беженцы подхватили: «Долгой жизни Далай Ламе!» И дети сами попросили у родителей, чтобы их отпустили к Далай Ламе, в дом, который он предназначил для них.

Итак, близкое окружение Далай Ламы взяло на себя заботу о самых маленьких; параллельно с этим индийское правительство открыло колледжи, где тибетцы могли получать среднее образование; эти учреждения управлялись автономной администрацией. В том же году Министерство внутренних дел взяло на себя обязанность организовать адаптацию беженцев, которые были распределены по пятидесяти лагерям во всей Индии. В этом им помогали индийские власти, а также международные организации.

Кроме того, Далай Лама организовал Министерство культуры и религии, чтобы восстановить на чужбине все крупные монастыри и их университеты.