Сара Уотерс - Ночной дозор
Кей двинулась в обратную сторону, но, увидев слева неперекрытую улицу, резко в нее свернула. Чуть погодя удалось еще раз свернуть налево и выехать на Дин-стрит. Здесь она впервые увидела верхушки огненных языков, рвущихся в небо. Ветровое стекло облепили темные хрупкие хлопья – в воздухе порхала сажа. Кей утопила педаль газа, но через сотню ярдов дорога вновь оказалась перекрыта.
– Пропустите меня! – высунувшись в окно, крикнула Кей полицейским.
Те замахали руками.
– Невозможно! Езжайте обратно!
Кей развернулась и в отчаянии рванула на восток к Сохо-Сквер. И снова застава, только менее охраняемая. Кей дернула ручной тормоз, вылезла из машины и просто сиганула через заграждение.
– Эй! – закричал вслед чей-то голос. – Эй вы, без каски! Вы что, рехнулись?
Кей ткнула в нашивку на своем рукаве.
– «Скорая»! – крикнула она, задыхаясь. – «Скорая помощь»!
– Эй, вернитесь!
Однако вскоре голоса стихли. Ветер переменился, и Кей вдруг окутало дымом. Зажав нос и рот платком, она бежала дальше; дым налетал порывами, и примерно через каждую сотню футов Кей попеременно слепла и выбегала на пронзительный свет. Раз она попала под дождь искр, который подпалил волосы и ожег лицо. В следующую секунду она упала и, поднявшись, потеряла направление: бросилась вперед и через пару шагов наткнулась на стену; развернулась, кинулась назад и почти тотчас уперлась в другую… Потом что-то затрепыхалось перед лицом – горящая бумага, решила Кей и шарахнулась в сторону. Но увидела голубя с пылающими крыльями. Выронив платок, Кей вытянула руки и в ужасе рванула прочь от него, но глотнула дыма из новой волны и стала задыхаться. Спотыкаясь, она брела вперед и вдруг оказалась на открытом пятачке среди жара и хаоса. Упершись в ляжки, Кей давилась кашлем и отплевывалась. Потом взглянула вверх.
Она была уже совсем близко к центру пожара, но ничего не узнавала. Вроде бы знакомые дома, мечущиеся пожарные, лужи воды, змеящиеся шланги – все было залито неестественно ярким светом или скрыто скачущей тенью. Кей окликнула какого-то человека, но за ревом огня и стрекотом насосов тот ее не услышал. Она схватила за плечо другого и прокричала ему в лицо:
– Где я? Что это за место? Где Пимз-Ярд?
– Пимз-Ярд? – Человек стряхнул ее руку, порываясь бежать дальше. – Вот он!
Кей посмотрела на булыжную мостовую у себя под ногами, потом вновь огляделась и стала различать знакомые детали. Наконец она поняла, что мебельный склад прямо перед ней, чуть в стороне от центра пожарища, а ее собственное жилище невозможно узнать, потому что его сплющило рухнувшей стеной и частью обвалившейся крыши склада.
Открытие раздавило. Не в силах шевельнуться, Кей стояла и смотрела на огонь. Ее оттолкнул пробегавший пожарный:
– Уйди с дороги, заснула?
Повинуясь толчку, она сделала три-четыре шага и вновь безвольно остановилась. Потом кто-то окликнул ее по имени. Генри Варни, караульный с Гудж-стрит. Лицо и руки черны от копоти. Вокруг глаз протертые светлые круги. Точно ряженый негр.
Генри тряс ее за плечи.
– Мисс Лэнгриш! – изумленно повторял он. – Давно вы здесь?
Кей не ответила – язык не слушался. Генри потащил ее от огня. Он пытался надеть ей свою каску, горячую, как противень.
– Отойдемте, – говорил он. – Вы обгорели, вы… Отойдемте от огня, мисс Лэнгриш!
– Я пришла за Хелен, – выговорила Кей.
– Отойдемте, – повторил Генри и, встретив ее взгляд, отвернулся. – Сочувствую… Склад… вспыхнул как трут… Потом загорелось убежище.
– Убежище?
Генри кивнул.
– Бог ведает, сколько там было людей.
Он подвел Кей к разбитому окну, усадил на подоконник, а сам присел на корточки, не выпуская ее руку.
– Насчет убежища точно, Генри? – спросила Кей.
– Точней некуда… Мне очень жаль.
– Никто не спасся?
– Никто.
Подошел пожарный.
– За каким хреном тут «скорая»? – пролаял он. – Давно надо было сматываться. Вы здесь не нужны, слышь, ты?
Генри встал и что-то ему сказал; топорник понурился и пошел прочь. Кей слышала, как он вздохнул:
– О господи…
Генри снова взял ее за руку.
– Мне надо идти, мисс Лэнгриш. Простите, что бросаю вас. Вам бы на пункт первой помощи. Может, у вас кто есть… друг… за кем можно послать?
Кей кивнула на огонь:
– Мой друг остался там, Генри.
Караульный сжал ее руку и отошел; через секунду он уже суетился, выкрикивая команды… Впрочем, пик пожара миновал еще до появления Кей. Языки пламени больше не рвались в небо. Рев огня стихал, но жар стал еще сильнее; стены склада, корчившиеся в пламени, вскоре съежились и рухнули, выбросив последний сноп искр. Пожарные переходили от одного кострища к другому.
Грязные ручьи бежали по мостовой, которая испускала густые клубы едкого пара. Раз земля затряслась от упавших неподалеку бомб, но это лишь возымело эффект гигантской кочерги, пошуровавшей в пожарище: минут на десять-пятнадцать пламя ярко вспыхнуло, а затем умерло. Пожарные выключили один генератор и сворачивали рукава. Свирепый свет сникал вместе со стрекотом насосов. Луна ушла или спряталась за облака. Сгладились очертания предметов, утративших нереальный вид, все мелкие детали растворились в полумраке, словно мотыльки, сложившие крылья.
За все это время к Кей больше никто не подошел. Казалось, ее тоже мало-помалу засасывает темнота. Уронив руки на колени, она смотрела в жаркую сердцевину сгоревшего дома, где огонь менял цвет от непостижимо белого к желтому, оранжевому и красному. Выключили и увезли второй генератор. Кто-то кому-то крикнул, что дали отбой и проезд открыт.
Возникла мысль о дорогах, езде, но смысла ее Кей не понимала. Она потрогала голову. Подпаленные искрами волосы были жесткими и странными на ощупь. От прикосновений саднило лицо; смутно помнились чьи-то слова, что она обгорела.
Генри Варни снова подошел и коснулся ее плеча. Кей попыталась взглянуть на него, хотела моргнуть и не смогла – иссушенные жаром веки почти спеклись.
– Мисс Лэнгриш…
Генри заговорил как и раньше, но теперь его голос звучал как-то странно – ласково и придушенно. Кей вгляделась в его лицо и увидела слезы, которые бежали по щекам, промывая в копоти светлые извилистые дорожки.
– Вы не видите? Посмотрите…
Генри поднял руку, и Кей наконец сообразила, что он куда-то показывает.
Она повернулась и увидела два силуэта. Они замерли чуть поодаль, онемелые, как сама Кей. Отблески умирающего пламени выхватывали фигуры из темноты, и первое, что она заметила, – белизну их лиц и рук, неестественную среди всей этой грязи. Потом одна фигура шагнула, и Кей увидела, что это Хелен.
Кей прижала руку к глазам. Встать не смогла. Хелен пришлось ей помочь. Но и тогда она не отняла руки от лица, а позволила неуклюже себя обнять и, уткнувшись лбом в плечо Хелен, разрыдалась, как ребенок. Она не чувствовала ни радости, ни облегчения. Только боль вперемежку со страхом, столь острым, что казалось, он ее прикончит. Кей все всхлипывала и вздрагивала в объятьях Хелен, потом наконец подняла голову.
Сквозь жгучую пелену слез она увидела Джулию. Та держалась поодаль, словно боялась подойти ближе или чего-то выжидала. Кей встретила ее взгляд, покачала головой и опять расплакалась.
– Джулия… – Она говорила как в бреду, ибо в тот миг не понимала ничего, кроме того, что у нее забрали, а потом опять вернули Хелен. – Ох, Джулия… Слава богу! Я думала, что потеряла ее.
1941
Поезд, в котором ехала Вив, катил где-то между Суиндоном и Лондоном – сказать точнее не представлялось возможным, ибо состав то и дело останавливался на каждом полустанке и просто так; попытки что-либо разглядеть в окно оказывались тщетными, ибо маскировочные шторы были спущены, а названия станций закрашены или сняты. Последние четыре часа Вив делила купе второго класса, рассчитанное на шестерых, с семью другими пассажирами. Настроение было ужасным. Пара солдатиков неустанно шалила со спичками, стараясь подпалить друг другу волосы, а толстомордая тетка в форме ВВС столь же неустанно увещевала их прекратить безобразие. Другая тетка вязала, концами спиц чиркая по ляжкам соседей. Наконец девушка в брюках не выдержала:
– Нельзя ли поосторожней? У меня брюки не дешевые. Вы мне затяжек понаделаете.
Вязальщица набычилась.
– Затяжек? А вам не кажется, что сейчас есть вещи поважнее?
– Нет, знаете ли, не кажется.
– Что ж, поглядим, какие штанцы вы купите, когда нагрянут фашисты.
– Если нагрянут, так или иначе мне будет не до штанов. Но пока не нагрянули…
– Вот такие-то враз за фашистов и выскочат, – бурчала тетка. – Не угодно ли вам эсэсовца в мужья?
Свара не утихала. Вив отвернулась. Слева от нее сидела девочка лет тринадцати – из богатеньких, неуклюжая и серьезная. Она разглядывала альбом с картинками лошадей и беспрестанно показывала его отцу – сидевшему напротив моряку с галуном на рукаве.
