Диана Чемберлен - Дурочка, или Как я стала матерью
Но я опять отвлеклась. Мне частенько влетает за это от миссис Кэди. «Ты хорошо пишешь, Элизабет, – говорит она, – но все время перескакиваешь с одной темы на другую». Счастье еще, что она не читала мой дневник!
Так вот, возвращаясь к потопленному кораблю. Получается, что немцы убивают нас теперь прямо у нашего порога. Их подводные лодки атакуют, как коварные акулы. Наблюдая сегодня за черными клубами дыма, я невольно подумала о том, чьи болтливые языки могли стоять за этой трагедией?
Сама я еще ни разу не видела подводной лодки, хотя и не теряю надежды. Всякий раз, когда мне доводится чистить линзы, или же просто после уроков, я поднимаюсь на башню и разглядываю море в бинокль. Высматриваю там одну из немецких субмарин. Правда, я не совсем уверена, что именно мне следует искать. Может, перископ? Или он слишком мал для этого? Подумать только, перископ. С его помощью можно разглядеть то, что находится далеко от вас. Вы видите людей, а они вас – нет. Нечто подобное произошло и этим утром. Американские моряки, плывущие на своем корабле, оказались в поле видимости перископа. А затем – бам! Немцы их торпедировали. Я впервые видела это собственными глазами и больше уже не хочу. Такое чувство, будто с этим дымом из меня ушла вся радость. Я вдруг стала такой же кислой и безразличной, как некоторые взрослые. Не самое приятное чувство!
Только одно и хорошо в этой войне: благодаря ей на Внешних отмелях появились парни из Береговой охраны. Красавцы, как на подбор. Они съехались сюда из разных уголков страны, и, когда я слышу их говор, мне хочется сбежать из Северной Каролины, чтобы самой повидать мир. Я уже бывала в Элизабет-Сити и Мантео, а один раз мы даже добрались до Норфолка. Но это и все. Мама приглядывает за мной, когда поблизости находятся парни из Береговой охраны. Следит за каждым моим шагом, и мне приходится делать вид, что я их в упор не вижу. На самом деле, очень даже хорошо вижу. И кое-кто из парней тоже посматривает на меня.
Сегодня к нам зашел на ужин мистер Бад Хьюитт (старший офицер Береговой охраны). Он часто заглядывает к нам – так, по-дружески. Мистер Хьюитт рассказал, что им удалось спасти много моряков с потопленного корабля, но пятьдесят с лишним человек числятся пропавшими без вести, и на берег уже начало выносить тела.
– Ситуация накаляется, не так ли? – спросил папа.
– Да, – кивнул мистер Хьюитт. – Беда в том, что мы к этому не готовы. Мы привыкли к тому, что на территории Штатов нам нечего бояться. Вот почему никто не ожидал подобной бомбардировки. И большинству по-прежнему нет дела до Северной Каролины: все взоры обращены на Западное побережье. Если это не изменится, ситуация будет лишь ухудшаться.
Еще мистер Хьюитт заявил, что нам не обойтись без затемнения, но соответствующего распоряжения так и не поступило. Было видно, что он очень расстроен этим обстоятельством. Оказывается, с подводной лодки можно запросто разглядеть проходящий корабль, потому что он отчетливо высвечивается на фоне береговых огней. У мистера Хьюитта даже слезы выступили на глазах, когда он говорил об этом. Сразу видно, что ситуация приводит его в отчаяние.
Я рассказала ему, что каждый день высматриваю на море перископ подводной лодки. Родители тут же высмеяли меня, выставив полной дурочкой, но мистер Хьюитт отнесся к моим словам со всем вниманием. Он сказал, что я – молодец и он был бы рад, если бы и другие так же серьезно относились к своим обязанностям. Правда, он тут же добавил, что мне вряд ли удастся разглядеть перископ – уж слишком тот мал. Скорее я увижу выступающую из воды боевую рубку. И если я что-нибудь разгляжу, заметил он, мне сразу же нужно бежать к нему. Я пообещала, что так и сделаю. Спасательная станция, в которой расположились бойцы Береговой охраны, находится всего лишь в полумиле от нашего дома. Жаль, что я не могу позвонить туда по телефону. Там, где живет Тория, у всех уже есть эти аппараты с рычажками, но до Реки Поцелуев подобное новшество пока не добралось. Впрочем, на другой стороне острова люди уже начали устанавливать телефоны. В числе первых была и сноха мистера Сато. Папа говорит, что нам тоже осталось ждать совсем недолго.
Я спросила у мистера Хьюитта, правда ли, что это был нефтяной танкер. Он улыбнулся и кивнул, а потом поинтересовался, откуда я это знаю. Я рассказала про оранжевые языки пламени: стоило мне увидеть их, и я сразу поняла, что это нефть горит на воде. Мистер Хьюитт сказал, что я очень сообразительная. Мне нравится этот человек. Он обращается со мной как со взрослой даже в присутствии родителей. Как-то раз он упомянул о том, что я нравлюсь парням из Береговой охраны, и я подумала, что папа сейчас отколошматит его. Но этого не произошло, потому что маме с папой тоже нравится мистер Хьюитт. «Он на Божьей стороне», – любит повторять папа. То же самое он говорит и про союзников. Нечто подобное я слышала и от миссис Кэди. Когда я спросила у нее, не говорят ли то же самое японцы, немцы и итальянцы своим детям, она обвинила меня в отсутствии патриотизма. Но это не так. Я люблю свою страну и знаю, что мы правы. Вот только немцы наверняка считают правыми себя. Что касается Бога, вряд ли он спешит занять чью-либо сторону. Когда я смотрю на то, что происходит с нашими торговыми судами, я убеждаюсь в этом все больше и больше.
Я успела многое узнать о войне от Денниса Киттеринга. Это учитель из Хай-Пойнт, который приезжает сюда практически каждые выходные и устраивается в палатке прямо на пляже. С января, когда подводные лодки начали топить наши корабли, для нахождения здесь требуется специальный пропуск, но Деннис получил его безо всяких проблем. Деннис – симпатичный парень, хотя и ведет себя порой с высокомерием всезнайки, чем страшно меня бесит. Для учителя он очень молод – всего год после колледжа. Его темные волосы аккуратно зачесаны назад, а на лице красуются очки в железной оправе – совсем как у миссис Кэди. При ходьбе он прихрамывает, потому что от рождения одна нога у него короче другой. Ни от кого я не узнаю о событиях в мире столько, сколько от него. Это Деннис объяснил мне, почему началась война, и он же рассказал о лагерях для интернированных, в которые сгоняют японцев. На самом деле это ни в чем не повинные люди, заявил Деннис, которые просто пытаются выжить в нынешних условиях. Он сказал это так, что у меня слезы выступили на глазах. Я спросила у Денниса, почему мистера Сато не отправили в один из подобных лагерей, и он объяснил, что такое происходит лишь на Западном побережье. Стало быть, мистеру Сато еще повезло, что он живет здесь, пусть даже люди и насмехаются над ним.
Еще Деннис посоветовал мне почитать «Сердце – одинокий охотник»[4]. Никто здесь чаще меня не ходит в библиотеку. Такого книгочея, как я, еще поискать. Я читаю больше остальных учеников в нашей школе, хотя вряд ли это говорит о чем-то серьезном: у нас учится всего двадцать три человека, и большинство из них младше меня. Но я читаю даже лучше старшеклассников. Я прочитала все о Нэнси Дрю[5], после чего миссис Кэди сказала моим родителям, чтобы мне разрешили самой выбирать книги. Те заявили, что не имеют ничего против. И вот теперь я читаю «Сердце – одинокий охотник» и книгу рассказов Юдоры Уэлти[6], а по выходным обсуждаю прочитанное с Деннисом. Вчера я читала за кухонным столом и делала заметки прямо на крышке стола, потому что бумаги под рукой не было, а столешница гладкая, и с нее легко все стереть, но мама все равно на меня наорала.
Мама говорит, мне нельзя называть Денниса просто по имени. Я должна обращаться к нему «мистер Киттеринг», как и подобает в разговоре со взрослыми. Но Деннис смеется надо мной, когда я так к нему обращаюсь, поэтому наедине я называю его по имени, а в разговоре с мамой говорю «мистер Киттеринг».
Масло в лампе заканчивается, так что мне, похоже, пора ложиться. Боюсь, как бы после сегодняшних событий мне не стали сниться кошмары. Но даже если это и случится, я проснусь в комнате, озаряемой светом маяка, и сразу почувствую себя в полной безопасности.
5
Джина настойчиво ласкала его. Клэй чувствовал жар ее тела. Вот она сунула руку под одеяло, и у него перехватило дыхание. Нежные пальцы скользнули по его груди, затем опустились ниже. Еще ниже. Это лишь сон, мелькнула у него мысль. Разве он виноват в том, что происходит во сне? Джина улыбнулась ему своими белоснежными зубами, а затем отдернула одеяло и наклонилась туда, где он так жаждал ее прикосновений. Клэю страстно хотелось ощутить ее губы и язык, но вместо этого что-то влажное и холодное ткнулось ему в руку. Открыв глаза, он обнаружил, что в постели никого нет, а Саша стоит у кровати и толкает его носом в локоть. Клэй обреченно перекатился на спину.
Он ненавидел выходные, поскольку не мог, как обычно, спрятаться у себя в офисе. В будние дни Клэй засиживался на работе допоздна – заказов хватало, и это избавляло его от мрачных мыслей. Иное дело выходные. Разумеется, дома тоже было полно работы, но подобные занятия не предполагали общения с людьми, а потому оставляли слишком много времени на размышления. Порой он отправлялся понырять со своим старым приятелем Кенни Галло, но сегодня у Кенни была внеплановая работа. Придется и ему подобрать себе какую-нибудь работенку. Клэй решил, что сменит деревянное покрытие на старой цистерне, расположенной с южной стороны дома, поскольку доски там совсем прохудились. На это у него уйдет большая часть дня. Еще он прихватит с собой приемник и будет слушать джаз. Терри терпеть не могла джаз, стало быть, ничто в этой музыке не напомнит ему о бывшей жене. Превосходный план. Клэй поступал так каждое утро – расписывал свой день по минутам, чтобы уберечь себя от мыслей о Терри и сопутствующего им чувства вины. Позже, когда он закончит с цистерной, а Кенни вернется с работы, они смогут отправиться в «Гриль Шорти», посидеть там за кружечкой пива. В последнее время Клэю нравилось общаться с Кенни: тот не любил серьезных разговоров, чем выгодно отличался от прочих собеседников.
