Манучер Парвин - Из серого. Концерт для нейронов и синапсов
Ашана выглядит спокойной, кивает и говорит, словно и для меня тоже:
– Я думаю, что мы защищаем себя, Пируз. Наш разум может принять только определённое количество боли за раз.
– Я посоветовался с ЗЗ насчёт шансов доктора Х на выздоровление, – говорит Оливер. – ЗЗ проверил статистические данные, но не может выдать ничего определённого, потому что состояние доктора Х на данном этапе не поддаётся определению.
Я смотрю на последний кусок брокколи в миске с овощами. Мне хочется его съесть, но я боюсь, что, может, Оливер или Ашана тоже хотят его съесть. Он слишком маленький, чтобы разделить его на три части.
– Наше сочувствие доктору Х означает, что мы желаем ему не страдать от боли. Наша любовь к нему означает, что мы хотим, чтобы он был счастливым. Чудесно чувствовать сочувствие и любовь к другим и мочь что-то сделать в связи с этим, – говорит Ашана, будто убеждает Вишну, Шиву и Брахму вместе с ангелами, которые летают вокруг них и трепещут крыльями, напоминая бабочек «монарх».
Кажется, Оливер чувствует, что я хочу поговорить с Ашаной с глазу на глаз. Он говорит нам, что ему ещё нужно поработать с документами, и уходит. Ашана достаёт бутылку красного вина и ведёт меня во внутренний дворик.
Это магический час летнего вечера, садится солнце, а жуки-светляки готовятся озорничать на протяжении всей долгой ночи. Мы сидим друг напротив друга на больших деревянных стульях. Стулья жёсткие, а вино приятное, как надежда, или горькое, как страх.
Я говорю Ашане про то сложное положение, в котором оказался с Джульеттой, и о том невыносимом, что меня ждёт. Она пьёт вино маленькими глотками и слушает, как друг и учитель, не демонстрируя вообще никакого дискомфорта. Когда она задаёт какой-то вопрос, я отвечаю, ничего не утаивая, – настоящий дардэдель. Мы с Ашаной находимся на одной волне и с точки зрения культуры, и с точки зрения разума.
Наконец она говорит мне:
– Мне очень грустно смотреть на то, как страх так жестоко атакует твой разум, Пируз. Но даже если правда окажется хуже, чем самое худшее, что может быть, я не вижу, чтобы ты что-то сделал неправильно с точки зрения этики или нравственности. Ты должен согласиться с этой мыслью, поверить в неё, – или тебе конец. Реальность – это реальность. Это та же самая реальность, способная послать бессознательный метеор в нашу планету, который мгновенно положит конец сознанию, развивавшемуся на протяжении миллиардов лет.
Она накрывает мою руку своей. Я чувствую её сочувствие и сопереживание, их вибрации проходят в меня.
– Я знаю, что у меня это навязчивая идея. По ощущениям это как быстро растущая раковая опухоль.
– Пируз, ты будешь биться о реальность, словно головой о стену, если позволишь мыслям, чувствам, убеждениям и страхам превратить тебя в раскалённый докрасна уголёк. Кто тебя жжёт? Ты или реальность? Пируз, выброси белый флаг, выиграй себе немного мира и спокойствия.
– Очевидно, я не способен наполнить своё сердце спокойствием и смирением, которые мне необходимы!
– Я говорю серьёзно. Временами у нас нет выбора. Жизнь – серьёзная штука, но мы не должны относиться к ней так серьёзно, чтобы её разрушить! Я смирилась с тем, чтобы жить вдали от своей семьи или отказаться от работы. В большинстве случаев страхи появляются, как грозные акулы, но если на них сосредоточиться и внимательно рассмотреть, то они оказываются всего лишь пингвинами! Ты видишь белый флаг у меня в руке, Пируз? Я знаю, что сегодня вечером он кажется красным и жидким, как вино. Посмотри завтра на облака: они – мои белые флаги. Я вижу для тебя две возможности, дорогой Пируз, – или у тебя снова будет твоя любовница Джульетта, или у тебя будет самая великолепная дочь, которую ты только мог желать. Ты не можешь проиграть, если только сам не выберешь проигрыш, Пируз. Не думай о самом плохом, пока нет фактов.
Она нежно прикасается к моему лбу. Она предлагает мне попробовать выяснить правду, встретившись с Элизабет один на один, но на этот раз Джульетта должна знать всё. И подумать насчёт ДНК-теста на отцовство. Я спрашиваю, хочет ли Ашана, чтобы я держал её в курсе.
– Если я могу как-то помочь, то конечно, Пируз. Зачем ты вообще спрашиваешь?
Я делаю глоток вина и пожимаю плечами.
– Ашана, ты – мой ангел-хранитель; ты не обещаешь рай и не угрожаешь мне адом. Ты слушаешь и даешь объективные советы. Ты знаешь, что твоё имя на фарси означает «друг» или «приятель»? – После минутного молчания я продолжаю: – Нейросфера ведёт себя более деструктивно, чем атмосфера, несмотря на торнадо и ураганы. Я задумываюсь над этим, пока моя жизнь разваливается на куски.
Ашана пребывала в задумчивости, попивая вино маленькими глотками. Теперь она постукивает себя по лбу ободком бокала, словно пытаясь выпустить древние ответы, которые хранятся в её мудром мозге.
– Моя жизнь тоже в беспорядке. Ты хочешь, чтобы и я тебя держала в курсе, Пируз?
Я улыбаюсь, слыша, как мои собственные слова произносит индийская женщина с английским акцентом.
Я склоняюсь к её стулу и крепко её обнимаю.
Внезапно Ашана срывается с места и бежит к телефону, который звонит в доме. Как один и тот же звонок может звонить нейтрально и так напряжённо, как сейчас? Для моих натянутых нервов все звуки в последнее время кажутся напряжёнными и предупреждающими о чём-то.
Теперь Ашана появляется в дверном проёме.
– Это Джульетта! Она в ужасном состоянии!
Я бегу так, как бегал в те годы, когда играл в футбол. И, как и в те годы, когда я играл в футбол, я подворачиваю ногу, боль пронзает лодыжку. Я прыгаю в кухню на одной ноге.
Это Джульетта. Это рыдающая Джульетта. Я боюсь услышать то, что она собирается сказать. Я слушаю её рыдания, боюсь услышать её слова, ужасную правду о том, что я её отец. Я чувствую груз всего стыда человечества в каждом ударе сердца, который мне остался. Я слушаю её рыдания и не хочу встретиться с монстром-правдой. Я чувствую страх, коверкающий мою жизнь. Я – алетофоб.
Наконец я теряю терпение, моё сердце звучит, как барабан перед древними битвами. Я хочу с этим покончить. Её слова начинают капать из трубки, словно капли крови.
– Прости, что помешала вам с Ашаной. Тебя не было дома. Поэтому…
– …Что случилось, Джульетта? Почему ты заикаешься? – Из-за беспокойства я говорю громче обычного. – Давай выкладывай, ради всего святого! У меня голова раскалывается. Сердце стучит. И ещё нога. Но хуже всего беспокойство за тебя. Что случилось? Говори!
Она тоже повышает голос.
– Я пытаюсь! – затем её голос опускается до шёпота. – Эндрю арестовали за попытку убить Брэдли и Ванду. Он пытался застрелить их через окно в гостиной. Он в участке. Звонила Ванда.
Я сжимаю трубку так, как сжал бы в объятиях Джульетту, если бы она была рядом.
– Они ранены? Брэдли мёртв?
– Никто не мёртв. Все живы. Ванда говорила очень кратко. Она сказала, что перезвонит.
– Когда это случилось, Джульетта?
– Предполагаю, что где-то час назад, – отвечает она и продолжает: – Я пыталась звонить в полицию и больницу. Пока никто ничего не говорит.
– Джульетта, я заеду в полицейский участок, чтобы выяснить, что происходит. Не думай о самом плохом, пока нет фактов. Пожалуйста, держись, я сейчас приеду.
Я понимаю, что дал Джульетте тот же совет, который мне дала Ашана! Я целую руку Ашане перед тем, как уехать.
– Будь осторожен, Пируз! Не гони.
Она не спрашивает меня, в чём дело. Но я вижу сильное беспокойство, отражающееся в её больших красивых карих глазах. Я говорю ей то, что знаю. Я не хочу больше её нагружать и выбегаю из дома. Я возбуждён, я в ужасе и чувствую себя виноватым. Если бы я не отказался поговорить с Эндрю, когда он звонил, может, этой трагедии удалось бы избежать!
Глава 21
Дикая ночь
К сожалению, я повредил правую лодыжку. Каждый раз, когда я нажимаю на тормоз, боль стреляет вверх по позвоночнику и будит эмоции, которые заставляют меня беспокоиться ещё сильнее. Я скучаю по Джульетте. Но я чувствую себя мотыльком, который кружит вокруг свечи, подбираясь всё ближе и ближе к огню, пока он его не охватывает. Я не представляю, куда или как направить свою силу воли, если она у меня вообще осталась.
Эмоциональная Джульетта плакала за всех нас? Из-за доктора Х? Из-за Брэдли и Ванды? Из-за Эндрю? Я не могу поверить, что моя Джульетта плакала, как ребёнок. Почему мне так повезло и одновременно так не повезло встретиться с Джульеттой? Я чувствую, как у меня в голове бушуют бури настроений и бури вопросов. В любом случае, что такое эмоция? Как я связан с той или иной эмоцией? Могу ли я при помощи медитации объективно сказать: «О, это счастье, о, это грусть, о, это горе, страх, радость, любовь»? Я управляю этими эмоциями или они управляют мной?
Мой разум достаточно просторен, чтобы испытывать одну или несколько этих эмоций и при этом не чувствовать себя перегруженным или подавленным ими? Я – больше, чем эти эмоции, которые приходят или уходят, пока я пытаюсь выжить? Мне следует остановить свои эмоции, чтобы не дать им затянуть меня в неизвестный водоворот. Есть ли способ проплыть над, под или вокруг этих жестоких эмоций в безопасное место? Несмотря на моё судорожное вождение и плохую видимость ночью, я прибываю в полицейский участок, расположенный в центре города, в целости и сохранности. Я захожу внутрь, фактически прыгая на одной здоровой ноге, и говорю с женщиной-полицейским.
