Джеффри Арчер - Лишь время покажет
– Благодарю, святой отец, – отозвался он. – Прежде всего я должен извиниться за мое вмешательство перед всеми вами, и особенно перед Эммой и Гарри. Последние недели я боролся со своей совестью, пока не пришел к этому прискорбному решению. Я мог бы поступить просто: найти какой-нибудь повод не присутствовать на сегодняшней церемонии. До сих пор я молчал в надежде, что со временем любые возражения отсеются как не имеющие отношения к делу. Но этого, увы, не произошло, поскольку любовь Гарри и Эммы друг к другу с годами только крепла, и по этой причине мне дальше невозможно скрывать правду.
Речь Смоленого настолько всех захватила, что лишь Элизабет Баррингтон заметила, как ее муж тихонько выскользнул через заднюю дверь ризницы.
– Спасибо, капитан Таррант, – кивнул преподобный Стайлер. – Но, хотя я признаю, что вмешались вы из благих побуждений, мне нужно знать, какие именно обвинения вы предъявляете этим двум молодым людям.
– Я не предъявляю обвинений ни Гарри, ни Эмме – я люблю их, восхищаюсь обоими и уверен, что им известно не больше, чем всем остальным. Нет, я обвиняю Хьюго Баррингтона, который уже много лет знает о том, что с некоторой вероятностью приходится отцом обоим этим несчастным детям.
По ризнице прокатился изумленный вздох – все пытались осознать чудовищность этого утверждения. Священник молчал, пока не сумел вернуть себе их внимание.
– Присутствует ли тут кто-либо, способный подтвердить или опровергнуть заявление капитана Тарранта?
– Это не может быть правдой, – выговорила Эмма, все еще держась за Гарри. – Тут какая-то ошибка. Конечно же, мой отец не мог…
Именно тогда все обратили внимание на то, что отца невесты уже нет в помещении. Священник повернулся к тихо всхлипывавшей миссис Клифтон.
– Я не могу отрицать опасений капитана Тарранта, – сбивчиво подтвердила Мэйзи и на некоторое время умолкла. – Я признаю, что однажды у меня была связь с мистером Баррингтоном, – продолжила она и осеклась снова. – Только однажды, но, к несчастью, всего за несколько недель до того, как я вышла замуж за моего супруга… – уточнила она и медленно подняла голову. – У меня нет возможности узнать, кто настоящий отец Гарри.
– Я должен сообщить, – продолжил Смоленый Джек, – что Хьюго Баррингтон неоднократно угрожал миссис Клифтон, чтобы та никому не открыла его страшную тайну.
– Миссис Клифтон, можно задать вам вопрос? – мягко вмешался сэр Уолтер.
Мэйзи кивнула, не поднимая взгляда.
– Страдал ли ваш покойный супруг цветовой слепотой?
– Насколько мне известно, нет, – сообщила она еле слышно.
Сэр Уолтер повернулся к Гарри:
– Но вы ею страдаете, мальчик мой?
– Да, сэр, так и есть, – без заминки подтвердил Гарри. – Но какое это имеет значение?
– Потому что я тоже дальтоник, – пояснил сэр Уолтер. – Как и мои сын и внук. Это наследственная черта, преследующая нашу семью вот уже несколько поколений.
Гарри привлек Эмму к себе:
– Клянусь тебе, милая, я ничего об этом не знал.
– Конечно не знал, – подтвердила Элизабет Баррингтон, заговорив впервые за всю беседу. – Единственным, кто это знал, был мой супруг, а ему не хватило мужества выйти и признаться. Иначе бы ничего подобного не произошло. Отец, – добавила она, повернувшись к лорду Харви, – с твоего позволения, я прошу тебя объяснить нашим гостям, почему церемония не будет продолжена.
Тот кивнул.
– Положись в этом на меня, малышка, – сказал он, нежно погладив ее по руке. – Но что ты собираешься делать?
– Я собираюсь увезти мою дочь как можно дальше отсюда.
– Я не хочу уезжать, – возразила Эмма, – по крайней мере без Гарри.
– Боюсь, твой отец не оставил нам выбора, – сообщила Элизабет, бережно взяв ее под руку.
Но Эмма продолжала цепляться за Гарри, пока тот не отстранился сам.
– Боюсь, твоя мать права, милая, – шепнул он. – Но одного твой отец не добьется никогда – не заставит меня разлюбить тебя, и даже если на это уйдет весь остаток моей жизни, я докажу, что я не его сын.
– Возможно, вы предпочтете уйти через запасной выход, миссис Баррингтон? – предложил священник.
Эмма нехотя рассталась с Гарри и позволила матери себя увести.
Священник выпустил их из ризницы и провел по узкому коридору к двери, которая, к его удивлению, оказалась незапертой.
– Да пребудет с вами Господь, дети мои, – сказал он напоследок.
Элизабет провела дочь вокруг церкви и направилась к ожидавшим «роллс-ройсам». Она не обращала внимания на гостей, которые вышли подышать свежим воздухом или перекурить, а теперь даже не пытались скрыть любопытства при виде двух женщин, спешно садившихся в лимузин.
Открыв дверцу первой машины, Элизабет успела устроить дочь на заднем сиденье, прежде чем их заметил шофер. Он стоял у входа в церковь, поскольку не ожидал, что жених с невестой появятся раньше чем через полчаса, когда перезвон колоколов объявит миру о браке, заключенном между мистером и миссис Клифтон. Но стоило шоферу услышать, как захлопнулась дверца, он затушил сигарету, подбежал к автомобилю и сел за руль.
– Отвезите нас обратно в отель, – попросила Элизабет.
Обе молчали, пока не очутились в своем номере. Эмма, рыдая, бросилась на кровать, а мать гладила ее по волосам, совсем как в детстве.
– Что же мне делать? – всхлипывала Эмма. – Не могу же я вдруг взять и разлюбить Гарри!
– Уверена, этого никогда не произойдет, – признала Элизабет, – но, по велению судьбы, вы не сможете быть вместе, пока не выяснится, кто его отец.
Она продолжала гладить дочь по голове и уже решила, что та заснула, но Эмма снова заговорила.
– Что же я скажу моему ребенку, – тихонько прошептала она, – когда он спросит, кто его отец?
Гарри Клифтон 1939–1940
48
После того как Эмма с матерью покинули церковь, мне ярче всего запомнилось, как спокойно все держались. Не случилось ни одной истерики, никто не упал в обморок и даже не повысил голоса. Для случайного свидетеля вполне простительно было не догадаться, как много жизней вдруг было искалечено, а может быть, и разбито. Как это по-британски – присутствие духа и все такое: никто не хотел признавать, что его личная жизнь разлетелась вдребезги за какой-то час. Моя уж наверняка.
Я стоял в безмолвном оцепенении, пока актеры разыгрывали свои роли. Смоленый Джек сделал ровно то, что полагал собственным долгом, хотя его бледность и глубокие морщины выдавали обратное. Он мог воспользоваться легким выходом из положения и попросту отклонить наше приглашение, но кавалеры креста Виктории так просто не отступают.
Элизабет Баррингтон оказалась выкована из такого металла, который, будучи подвергнутым испытанию, продемонстрировал сугубо мужские качества: истинная Порция, пошедшая замуж не за Брута, как это ни грустно.
Пока я озирался в ризнице, ожидая возвращения священника, сильнее всех прочих мне было жаль сэра Уолтера, который привел свою внучку к алтарю, но не обрел нового внука, а, наоборот, потерял сына, слепленного, как много лет назад предупреждал меня Смоленый Джек, «из другого теста».
Моя дорогая матушка побоялась ответить, когда я попытался обнять ее и уверить, что по-прежнему ее люблю. Она явно считала, что винить в случившемся нужно только ее.
А Джайлз, он стал мужчиной, когда его отец выполз из ризницы, чтобы забиться под какой-нибудь осклизлый камень, переложив ответственность за свои действия на других. Со временем многие из присутствующих поймут, что события этого дня оказались для Джайлза не менее сокрушительными, чем для Эммы.
И наконец, лорд Харви. Он подал нам всем пример поведения в критической ситуации. Как только священник вернулся и объяснил нам правовые последствия кровного родства, мы предоставили лорду Харви обратиться к гостям от имени обеих семей.
– Я прошу Гарри встать справа от меня, – решил он, – ибо хочу, чтобы ни у кого из присутствующих не осталось сомнений в его полной невиновности, как ясно дала понять моя дочь Элизабет.
– Миссис Клифтон, – продолжил он, повернувшись к моей матери, – надеюсь, вы соблаговолите встать слева от меня. Ваше бесстрашие перед лицом невзгод послужило примером нам всем – и одному из нас в особенности. Надеюсь, что капитан Таррант встанет рядом с Гарри: лишь глупец винит вестника. Джайлз займет место возле него. Сэр Уолтер, вам лучше встать рядом с миссис Клифтон, а остальные родственники расположатся позади нас. Позвольте мне прояснить для всех, – добавил он, – что в этом прискорбном деле у меня есть единственная цель, а именно позаботиться, чтобы все, кто собрался сегодня в этой церкви, были уверены в нашем общем решении и никто и никогда не упрекнул наше семейство в расколе.
Не сказав больше ни слова, он вывел свой маленький отряд из ризницы.
Когда поглощенные беседой гости увидели, как мы гуськом заходим в церковь, лорду Харви не пришлось призывать их к тишине. Каждый из нас занял назначенное место на ступенях алтаря, как будто мы собирались позировать для семейной фотографии, которая позднее окажется в свадебном альбоме.
