Кэтрин Уэбб - Незаконнорожденная
– Разве из-за этого убивают? – мягко спросила миссис Уикс.
– Да сплошь и рядом. Попробуйте выведать, где он прячет эту шкатулку и хранящиеся в ней письма. Сколько я ни обыскивала его комнаты, найти ее мне так и не удалось. Наверное, она в каком-нибудь тайнике. Если вы сумеете что-то о ней узнать, сообщите. Я хочу быть в курсе того, что Элис ему написала в письме, отправленном в Брайтон.
– Хорошо, попробую, – сказала Рейчел Уикс, но на лице у нее было написано, что она мало верит в успех.
– И никому не говорите об этом! – с жаром прошептала Пташка.
Рейчел Уикс ответила быстрым, тревожным кивком, но не двинулась с места. «Она не знает, куда ей податься», – подумала Пташка и пошла прочь.
Выйдя на полную людей площадь, она почувствовала, как ее переполняют новые и противоречивые чувства. Страх по-прежнему оставался, но гнев и злость прошли. Волнение стало еще сильнее, и появилось щемящее предчувствие чего-то неотвратимого; а кроме того, ее одолевало беспокойство, вызванное тем, что долгое время она была совсем одна, а теперь вдруг нашла человека, который готов ее выслушать. «Но почему она должна верить мне больше, чем я ей? А она верит. Она не отметает с ходу то, что я говорю. Она не становится слепо на сторону Аллейнов, хотя могла бы…» Мир пошатнулся и вышел из колеи, и ей вдруг стало казаться, что будущее теперь изменится, как и вся ее жизнь. Но к лучшему или к худшему, Пташка сказать не могла. «Разве это не то, чего я хотела, когда привела ее в дом к Аллейнам? В течение двенадцати лет они плели паутину лжи, разорвать которую я оказалась не в силах. Может, это удастся сделать именно ей?» Пташка не доверяла этой женщине и не понимала ее, но теперь она была уже не такой одинокой, как прежде. Не такой одинокой, какой она стала после того, как исчезла Элис.
* * *Рейчел пребывала в растерянности и шла, куда ее несли ноги. Наконец она забрела на давно не подметавшуюся улицу, где в сточных канавах лежали горы мусора. Туфли оставались сухими только благодаря тому, что лужи покрывала толстая корка льда. Голодный дворовый кот подошел обнюхать ее ноги в надежде выпросить еду, но, когда Рейчел опустила руку, чтобы его погладить, он убежал. Она прислонилась к стене дома и закрыла на мгновение глаза, стараясь привести мысли в порядок. Она знала. Знала еще до того, как эта девушка открыла рот, чтобы объяснить ей, в чем дело. Она знала с той самой секунды, когда увидела синяк у нее на лице и вспомнила, как Ричард в гневе назвал ее имя. Пташка. Назвал, несмотря на все свои прежние усилия отвлечь внимание Рейчел от этой девушки, притворяясь, будто понятия не имеет о ее существовании. А она была достаточно симпатичная, несмотря на ее нахальное лицо и всклокоченные рыжие волосы. В ней ощущалась какая-то дерзость. Живость лица говорила об уме и сообразительности. Но Пташка тоже боялась Ричарда. Рейчел поняла это, когда девушка попросила не говорить об их встрече мужу. Это бы плохо кончилось для нас обеих. Рейчел сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. «И он был с ней перед нашей свадьбой. В то время, когда за мной ухаживал и говорил, что не может без меня жить. И она любила его. А он любил? Мог ли он ее по-настоящему любить, если теперь бьет?»
Через несколько минут она почувствовала, что замерзает. Пальцы окоченели, суставы заныли. Чтобы отогнать мысли о Ричарде, она подумала о Джонатане Аллейне. С некоторых пор она стала относиться к тому, что произошло во время их первой встречи, как к случайному помрачению ума. Теперь он стал спокойнее, рассудительнее. Он пребывал в черной меланхолии и тревожном состоянии духа, но вспышек ярости больше не наблюдалось. Но она не могла отрицать, что сама стала свидетельницей его страшных наклонностей, даже если рассказ Пташки и не убедил ее полностью. И все, сказанное им, доказывало одно: его мучают сожаления и ненависть к самому себе. «Мог ли он убить Элис? Не это ли преступление так его гложет? – Во рту у нее пересохло, и свело живот от чувства беспокойства. – Лишь бы это оказалось не так». А еще она, к своему смущению, обнаружила, что и теперь боится его ничуть не больше, чем раньше, хотя мысль о том, как подступиться к поискам писем Элис Беквит, уже начинала ее мучить. В тот единственный раз, когда она упомянула имя Элис, он резко ее оборвал. «Во всяком случае, он не обманул мои ожидания – в отличие от того, другого». Она выпрямилась и решительным шагом направилась к дому, где жил Дункан Уикс.
Несмотря на то что вечер еще только начинался, старик уже спал. Когда он, подслеповато мигая, открыл дверь, на его голове красовался ночной колпак. На лице застыло озадаченное выражение, а щеки покрывала многодневная седая щетина. От него пахло немытым телом, салом и бренди.
– Миссис Уикс… дорогая девочка… я не ожидал вас увидеть, – пробормотал он и попытался распрямить спину, но это заставило его поморщиться от боли.
– Простите, но я… я хотела с кем-то поговорить. Теперь я понимаю, что не следовало приходить так поздно… – пробормотала Рейчел.
Дункан попытался сфокусировать взгляд на ее лице, на опухших красных глазах.
– Проходите, проходите, – сказал он, проводя ее в холодную комнату. – С вами все в порядке? Что-нибудь случилось?
– Нет… то есть… да, – пробормотала Рейчел, пытаясь взять себя в руки.
– Прошу, садитесь, миссис Уикс, – радушно проговорил Дункан. – Расслабьтесь, здесь вы в безопасности. – При этих словах Рейчел подняла на него глаза. Они показались ей странными. Получалось, он думает, будто в других местах ей находиться небезопасно. – У вас такой вид, словно вы промерзли до костей, – продолжил хозяин. – Хотите я налью вам рюмочку бренди, чтобы согреться?
– Да, пожалуйста, – согласилась Рейчел.
Дункан налил две рюмки, одну ей, другую себе, тут же выпил свою и другую протянул гостье. Она пригубила и, когда горло вспыхнуло горячим огнем, закашлялась. Дункан улыбнулся и принялся разводить огонь, который совсем погас, пока он спал. Для этого он перевернул ведро и вывалил в камин несколько последних сучьев и кусков угля.
– Да-а, – тихо протянул Дункан.
– Я пойду и принесу еще, если вы скажете мне, где у вас находится угольный погреб, ладно?
– Нет-нет. Не утруждайте себя, – проговорил он и бросил на Рейчел такой смущенный взгляд, что та сразу поняла, в чем дело.
– У вас ведь больше нет угля, да? – спросила она.
– На сегодня, увы, это так, – ответил старик добродушно. – В последнее время дела у меня шли не слишком хорошо. Но завтра у меня будет работа на пристани. Когда мне заплатят, я смогу купить уголь, и к ночи буду жариться, как блинчик на сковородке.
– Да, но как насчет сегодняшнего вечера?
– А сегодня у меня есть вы, и это греет мне сердце, разве не так? – Он устало улыбнулся и сел в стоящее напротив кресло, а Рейчел почувствовала, что у нее снова наворачиваются на глаза слезы.
– Мистер Уикс…
– Послушайте-ка, хватит об этом говорить. Не нужно волноваться из-за меня. Я крепкий орешек. Лучше расскажите, моя дорогая, что вас беспокоит.
– Я… все дело в Ричарде. Моем муже. – «И вашем сыне». Рейчел вдруг почувствовала, что не уверена, стоит ли продолжать, но Дункан смотрел на нее с таким сочувствием, что слова вылетели прежде, чем она смогла их остановить. – Я обнаружила, что он… распутничал. Вплоть до самой нашей свадьбы!
Она опустила голову от стыда и заплакала, причем даже скорее от смущения, чем от горя.
Дункан Уикс протянул морщинистую руку и похлопал ее по локтю.
– Ох, бедная девочка. И мой глупый мальчуган! – проговорил он и покачал головой.
– Что мне делать? – спросила Рейчел с отчаянием.
– Что делать? – переспросил Дункан Уикс и грустно улыбнулся. – Что ж, с этим ничего нельзя поделать, моя дорогая.
– Ничего? Но… но он… он…
– Он не изменял после свадьбы?
– Насколько я знаю, нет.
– Тогда почему бы не быть ему за это благодарной? – проговорил старик тихо.
– Благодарной?
– Моя дорогая девочка, молодые люди с красивым лицом, да и с некрасивым тоже, всегда пользуются куда большей свободой, чем юные леди. Так было всегда. Мир полон простушек, которые принимают обещание жениться или даже простой комплимент как знак помолвки, после которой уже можно ложиться в чужую постель. Конечно, вам этого не понять. Вы росли в чистоте и целомудрии. Но немало молодых женщин воспитаны иначе и склонны поступать под влиянием чувств, а не здравого смысла, если вы понимаете, о чем я говорю. Ричард всегда привлекал к себе шлюх, и трудно ожидать, чтобы он, как, впрочем, и любой другой, оказавшийся на его месте молодой человек, полный сил и здоровья, не пустился бы во все тяжкие. Ожидать обратного было бы все равно что подразнить пчелу ароматным цветком, а потом попросить на него не садиться.
– Выходит, такое поведение оправдывают? Оно общепринято?
– Оправдывают? В общем-то, нет. Я лишь говорю о том, что редкий молодой человек настолько добродетелен, что идет к свадебному алтарю таким же чистым, как в день, когда он родился. Пожалуй, предосудительное поведение в таких случаях бывает… ожидаемо. Плохо то, что это вскрылось и ранило вас. Куда лучше, когда юная леди живет в браке счастливо, не ведая о прошлых прегрешениях мужа.
