Грэм Джойс - Там, где кончается волшебство
Стоя на безопасном расстоянии, я наблюдала, как толпа упертых, толкающихся и ревущих мужиков сцепилась в жесткой схватке, не отдавая друг другу ни дюйма поля, превратившегося под их ногами в месиво. Тут были игроки двух типов: горячие головы, кидавшиеся без оглядки в самую гущу, и партизаны, предпочитавшие действовать по краю. Вот замелькали кулаки, и в схватке наметился крен – не более чем на ярд, под горку. Крен вскоре выправился, и все вернулось туда, откуда началось.
Я видела Чеза с Люком и парня в темных очках – они решили тоже поучаствовать в мужской забаве. Естественно, примкнули к партизанам, но встали на самый далекий и самый безопасный фланг. Мне показалось, они обкурены в хламину. Каждый из них по очереди опасливо совершал вылазку на периферию, отчаянно дубасил кулаками по воображаемой «бутылке» или по такому же воображаемому противнику, потом заливался лающим гиеньим смехом и отбегал к своим – чтобы курнуть и передохнуть. И все-таки им было весело.
Еще я видела Винаблза, все такого же пьяного и все так же протестующего; Билл и парни в бело-красных полосатых майках утягивали его в клокочущий эпицентр заварухи. На долю секунды промелькнуло лицо Артура. Он тяжело дышал. Потом их всех накрыло волной драки. Я развернулась и пошла в деревню. Долго смотреть на это безобразие было невозможно.
О том, что Винаблз серьезно покалечился, я узнала лишь позже. Понятия не имею, как это произошло. Да разве в такой каше разберешься, кто кому двинул? Все дело случая. Ему не повезло. Наверно, Билл Майерс, желая покрепче ухватить «бутылку», случайно скользнул по ней рукой, отчего локоть его непроизвольно ушел назад и сломал Винаблзу нос. Скорее всего, Артур, в попытке продраться сквозь кучу тел, непреднамеренно попал коленом Винаблзу в челюсть, что вызвало ее смещение. А кто-то из двух амбалов в бело-красных полосатых майках или сразу оба – они, как оказалось, были братьями Джейн Лоут – без умысла, а лишь пытаясь вырваться вперед, завели руку Винаблза за спину, да так, что она сломалась. Кто ж знает, отчего у него к концу игры все зубы оказались выбиты? Бессмысленно даже задумываться на эту тему. Тем более что старики, неиссякаемые кладези мудрости, всегда предупреждали, что нечего вступать в игру, если ты лыка не вяжешь.
Все знали, что в халлатоновском «пни бутылку» ты участвуешь на свой страх и риск. И мало того, все знали и с видом опытных экспертов говорили, что это игра не для девчонок.
35
Конечно, победитель в матче был, хотя, по правде, победа никого не занимала. Их занимала игра. Никто обычно даже счета не помнил. И тем не менее в тот вечер в пабах Халлатона и окрестных деревень только и разговоров было – кто победил, кто умудрился забить те считаные голы, кому куда заехали и все такое прочее. Артур сказал, что Медбурн выиграл у них два – ноль, но выглядел счастливым. Да все они: Билл Майерс, Артур, братья Лоут и каждый, кто участвовал в побоище, – казались счастливыми. Как будто от чего-то освободились. Или, наоборот, наполнились.
Они уговорили меня попраздновать в тот вечер – я согласилась, но при условии, что не придется пить ужасный бейбичам. Я позвала с собою Джудит, чтобы не быть единственной дамой, но оказалось, что она уже договорилась встретиться с Гретой по поводу своей учительской карьеры и темной истории со списком девяносто девять. Да, Грета превращалась в настоящую сельскую адвокатшу. А что? Не так уж плохо. И все-таки мне было сложно представить себе, как Чез и его цыганский табор наливаются пивом и травят анекдоты в компании Билла Майерса и ему подобных. Короче, в тот вечер мы посидели в двух пабах: в «Фокс-инн» и в «Бевик-армз». Ребята из Халлатона с удовольствием гуляли в компании парней из Медбурна, которые всего за несколько часов до этого надрали им задницу. В то время как мой фингал сходил, у Артура расцвел красивый, сочный синячина. У Билла на физиономии красовались три зачетные царапины. Но никого такие мелочи не беспокоили.
– Бедняга Винаблз, – пьяно пригорюнился Артур, когда мы приземлились в уютном закутке «Бевик-армз».
– Бедняга! – поддержал его Билл. – Хороший малый и все такое прочее. Эх!
– Воистину, – заметил один из братьев Лоут. – Бедняга Винаблз.
– И все же, – оживился Билл, приподнимая пинту пенящегося горького, – давайте выпьем за здоровье всех, кто доблестно сражался!
– Ура!
– Ура!
Ну что ж, за это грех не выпить. Только не бейбичама, а биттера. Не знаю, что сказала бы Мамочка, увидев, как я сижу по пабам с мужиками и глушу пиво, но мне это определенно нравилось.
Артур мне тоже определенно нравился. И знаете – с каждым глотком все больше. Его фингал мне просто голову вскружил. Хотелось припасть к нему губами, присосаться к желто-фиолетовой распухшей плоти и выцеловать ее.
– Вы так и будете весь вечер в гляделки играть? – поинтересовался Билл. – Мне даже на пиве не сосредоточиться. – Я покраснела, тогда он из жалости сменил тему: – Что ты теперь намерена делать – с акушерских курсов-то, я слышал, тебя погнали.
Я рассказала о предложении МММ подать на стипендию, чтобы получить начальное медицинское образование. А после можно уже учиться на акушерку. Похоже, так и следовало поступить.
– Типа, по-честному, – прокомментировал он.
– Ну да.
– А что с домом? Оставишь?
– Я буду бороться всеми силами, чтобы в нем остаться. И обязательно что-нибудь придумаю, чтобы вернуть тебе деньги за аренду.
Билл на секунду замер. Потом сказал, что хочет пива. Взял наши кружки и рванул к барной стойке. Но поздно – я все-таки успела заметить, что наконец-то настал его черед краснеть.
Когда нас выставили с последними гуляками из паба, Артур предложил проводить меня домой. Стоял прохладный, но очень ясный и красивый вечер, поэтому мы шли не по дороге, а через поле. Мне было тепло и уютно в его куртке с черепом – он, похоже, давно забыл, что отдал ее мне. Мы взобрались на насыпь у старинного редута, сели на землю, и, пока я искала в небе спутники, он меня поцеловал. О, что это был за поцелуй! Когда мы разомкнули губы, я оглянулась на огни деревни и вдруг почувствовала себя такой живой, что даже ощутила, как кровь течет по венам.
– Ты как? – спросил Артур.
– Я очень хорошо.
Тогда мы встали и пошли дальше; он взял меня за руку, но, видно, не заметил, что я вся дрожу. Когда мы подошли к калитке, он снова меня поцеловал. Потом собрался уходить.
– Нет, Артур, я хочу, чтобы ты зашел.
– Ай?
– Я говорю, хочу, чтобы ты зашел.
– Я понял.
– Так что?
Зайдя в дом, он снял куртку и сказал:
– Как вспомню, что случилось в прошлый раз, сразу смешно становится.
– Раздень меня.
Он тяжело вздохнул, но все-таки пошел со мной наверх и там раздел меня. Не очень ловко, надо прямо сказать. Потом разделся сам, и тут я озадачилась, не знала, плакать мне или смеяться, – штыря, так яростно торчавшего в тот раз, в помине не было. Мы забрались в кровать. Он нервничал.
– Осока, это все игра – я целый день носился как подорванный, и теперь, боюсь, ни на что не годен.
Я откинулась на подушку и расхохоталась.
– Чего ты?
– Я не над тобой смеюсь. Ну правда. Все в порядке. Честно. У нас еще будет уйма времени. Ты просто обними меня и поцелуй.
Он вскоре уснул. Я тоже.
Очнулась я в синевато-серой предрассветной дымке. Он спал, но член его набух и терся мне о ягодицы. Не очень понимая, что делать, я встала с кровати. Отогнула край одеяла и села в кресло, голая, полюбоваться на него. Так просидела я довольно долго – смотрела на обнаженного мужчину со вставшим членом.
Потом прикрыла его и оделась – кто знает, что ему взбредет в голову, когда он проснется. Оставила записку и отправилась гулять. Стояло переливчатое утро, из-за холма на западе вставало солнце. Мне захотелось «покататься на волнах», как мы когда-то делали с Мамочкой. И вдруг на гребне одного пригорка я заприметила семейку зайцев – они резвились, играли в догонялки. Я попыталась незаметно приблизиться. Они меня учуяли, но, вместо того чтобы пуститься врассыпную, замерли. Бездвижные, они вполне могли сойти за каменные изваяния.
Затем они растаяли, исчезли. Взобравшись на вершину холма, я посмотрела вниз. И вспомнила Мамочкины слова. Смотри туда, где боль заканчивается. Услышь те звуки, что начинаются за звуками. Ведь боль всегда в итоге отступает, и остается только красота.
Примечания
1
«Get off of My Cloud» – сингл The Rolling Stones, выпущенный осенью 1965 г. и поднявшийся до первого места в хит-парадах США и Великобритании.
2
«За гранью возможного» (The Outer Limits, 1963–1965) – американский фантастический телесериал, возобновленный в 1995–2002 гг.
3
Крылатая фраза французского социалиста Пьера Жозефа Прудона (1809–1865) из трактата «Что такое собственность?» (1840).
4
Мэри Куант (р. 1934) – британский модельер, считается создательницей мини-юбок (1962).
