Элис Петерсон - Мужчина с понедельника по пятницу
Однако лучшее, что было в Олдборо, – это отсутствие вечеринок. У родителей Сюзи в комнате стоял свой телевизор, поэтому я отключила на неделю свой мобильник и ни с кем не общалась. И ничто не напоминало мне о приближающемся финале «Звездочета», хотя, наверное, на каждом канале постоянно мелькали анонсы. Благодаря этому у меня появилось время обо всем хорошенько подумать. Ночью, как правило, мои мысли были мрачными. Я лежала в постели и представляла, как, выйдя на пенсию, я сижу в кресле-качалке и смотрю на море, размышляя о жизни. Я даже знала, что о многом сожалею. Сожалею, что у меня так и не сложились доверительные отношения с мамой. Мы с Ником, решив жить с папой, заключили соглашение, что, раз мы близнецы, значит, должны всегда быть вместе. А Ник, в свою очередь, сказал, что не собирается прощать маму, так что мой выбор был предопределен. Я думала про Гая и о своих чувствах к нему. Я снова и снова прокручивала в голове наш поцелуй. Теперь я точно знала, что никогда не была влюблена ни в Джека, ни в Эда.
Утром мои мысли становились не такими мрачными. Я размышляла о более приземленных вещах. Например, о том, что должна сделать по возвращении домой, начиная с того, что мне нужно будет заняться поисками нового квартиранта с понедельника по пятницу, и заканчивая другой важной вещью – моим творчеством. «Не нужно больше искать себе оправдания, Джилли, – говорила я себе. – Отец Сюзи воплотил в жизнь мечту жить в Америке. И ты должна последовать его примеру».
Кроме того, мне нужно было забыть о Гае и нашем поцелуе, потому что, как когда-то сказала Глория, нет никакого смысла тратить свое время на того, кто не свободен. Но я решила все же поговорить с ним.
На целую неделю мне удалось убежать из Лондона: от его труб, толпы, даже Равенскорт-парка, и насладиться тишиной, морем, свежим воздухом и чудесной компанией.
И только когда я снова села в машину, чтобы начать долгий путь в Лондон, мой мобильник ожил и объявил, что у меня десять непрочитанных сообщений. «Разберусь с ними, когда вернусь домой», – пообещала я себе.
Мой безмятежный отдых внезапно закончился, когда на крыльце своего дома я увидела его.
– Где ты была, Джилли? – спросил он, помогая достать вещи из машины.
– Далеко. – Я смущенно посмотрела на него. Я не могла припомнить, когда он в последний раз навещал меня дома.
– Ник? Что произошло?
– Мне нужно было увидеть тебя.
– Проходи. С тобой все в порядке?
Брат проследовал за мной и Раскином в дом.
– Мое терпение лопнуло. Я ушел от нее, – сказал он.
Пока я готовила для нас тосты с арахисовым маслом, Ник рассказывал, каким был глупцом, что позволил Нэнси соблазнить себя, когда они впервые встретились.
– Она выглядела такой гламурной, и мне польстило ее внимание, но не думаю, что мы когда-либо действительно любили друг друга, – с болью в голосе признался он. – Джилли, когда я узнал, что она целовалась с Джеком, знаешь, что я почувствовал?
Я покачала головой.
– Ничего. Я как будто онемел. Меня это не волновало. Я не мог даже сосредоточиться на том, какую боль она причинила тебе. Именно в тот момент я осознал, что не могу больше жить во лжи, а именно этим я и занимался. Ведь так? Я живу во лжи. Забочусь о ней потому, что она мать моих детей. И делаю это, чтобы девочки ни в чем не нуждались, но… – Он печально покачал головой. – Я боюсь оставлять ее, но если я этого не сделаю… – Он сделал паузу. – Ты была права. Я заслуживаю лучшего, да?
– Конечно!
– Мне нужна твоя поддержка, – признался Ник. Он выглядел таким уязвимым. – Думаю, я давно должен был сделать это. Тогда, дома… но…
– Это разные вещи. Мама ушла от нас после смерти Мэган. – Я взяла его за руку.
– Я ведь правильно поступаю?
Я давно думала об этом.
– Неправильно быть несчастливым.
– Я тревожусь за детей, что с ними будет? Я бросаю их, – проговорил он. Я чувствовала, что его терзают угрызения совести.
– Конечно, ты их не бросаешь. Ты замечательный отец, – подчеркнула я. – Великолепный отец. И они не захотят потерять тебя. Не сравнивай это с тем, что случилось с нами. Это не одно и то же, Ник.
Он сжал кулаки.
– Я не хочу уходить от них, Джилли. Я не смогу, – твердил он, словно убеждая себя в чем-то. – Я так их люблю. Я хочу быть с ними независимо от того, что случилось. Как папа был с нами.
– Все будет хорошо. Ты всегда будешь рядом. А что на это сказала Нэнси? – спросила я, боясь услышать ответ.
Ник рассказал, как они решили расстаться полюбовно. К его удивлению, она была даже благодарна за это и призналась, что тоже давно не чувствует себя счастливой. При всех ее недостатках и нелюбви к Ричмонду они пришли к согласию, что должны остаться в родном районе, чтобы дети испытывали как можно меньше неудобств.
– Мне жаль, что у тебя так вышло с Джеком, – сказал Ник. – Правда жаль. Только взгляни на нас, – размышлял он вслух.
Я улыбнулась.
– Да, ну и парочка.
– Может, и к лучшему, что так вышло с Джеком…
– К лучшему? Что ты имеешь в виду?
– К лучшему, что ты обо всем узнала сейчас, а не потом. Живя с неправильным человеком, чувствуешь себя более одиноким, нежели когда рядом нет никого.
47
Было шестое декабря, очередной день рождения Мэган. Сегодня ей бы исполнилось двадцать восемь.
Когда я сидела в гостиной и повторно заполняла информацию о сдаче комнаты, надеясь на быстрые отклики, появилось ощущение дежавю. За последние три месяца я привыкла к небольшому дополнительному доходу, благодаря которому мне было легче выплачивать ипотеку и даже иногда позволять себе шопинг. Я бы порекомендовала всем, у кого есть возможность, сдавать комнату с понедельника по пятницу, несмотря на мой неудачный опыт с Джеком Бейкером. Я нажала на окошко ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ СЕЙЧАС. Выйдя из Сети, я улыбнулась, вспомнив, в какую впала панику, делая это впервые.
– Мэган, надеюсь мне повезет и я найду хорошего простого человека, – сказала я, взяв с письменного стола маленькую рамочку с ее фотографией. На ней она сидела на своем стульчике, одетая в темно-красный бархатный передничек и специальные ботиночки. Перед ней стоял шоколадный торт с двумя зажженными свечками, а ее милые каштановые волосики были убраны назад бледно-розовыми заколками. Она была такой хорошенькой.
Зазвонил телефон. Это была Анна, она звонила сказать, что мысленно сейчас со мной. Вдруг она резко бросила трубку, потому что у себя в саду увидела лису.
Я была очень благодарна ей за то, что она никогда не забывала про день рождения Мэган. И мне очень повезло, что у меня такая замечательная подруга.
Я улыбнулась, вспоминая, как мы с Анной спешили из школы к нам домой, попутно решая, какую песенку будем петь в этот день для Мэган.
– Она любит балетто, – задыхаясь сказала Анна, надевая через плечо сумку. – Мы могли бы снова станцевать свадебный танец. – На мой десятый день рождения мама водила нас на «Жизель», и Мэган безумно понравились костюмы актеров. Во время одного из актов девочки в жемчужно-белых свадебных платьях заполонили сцену. На фоне декораций ночного темно-синего неба они казались сверкающими драгоценными камнями. Даже Ник затаил дыхание.
– Или споем песню Бонни Тайлер, ей она нравится, – предложила я.
По-моему, это была все-таки песня Бонни Тайлер, сейчас мне уже сложно точно вспомнить, но в любом случае в нашем исполнении она была ужасна.
– Привет, мам! – крикнула я, когда мы свалили в коридоре наши коробки для ланча и рюкзаки. Мама пила на кухне чай; перед ней были разложены какие-то листки с расписанием и что-то похожее на авиабилеты. Как только мы вошли, она тут же сгребла их со стола и отложила в сторону. Я присела рядом с Мэган и взяла ее пухлую ручку; она тут же улыбнулась мне своей обезоруживающей улыбкой.
– Привет, Джилли! – просияла она. – Посмотри, какие у меня колготочки! – На ней были темно-синие колготки с ромашками. Мэган всегда любила выбирать, что надеть, даже если мама возмущалась, что колготки не подходят к платью. Анна наклонилась, чтобы присоединиться к нам, и взяла Мэган за другую ручку, сказав, что ей очень нравится ее наряд. Когда школьные друзья приглашали меня к ним домой поиграть в новые игрушки, я всегда отказывалась. У меня была Мэган с длинными ресничками, загнутыми в форме полумесяца, пухлыми щечками, которые я так любила целовать, и огромными голубыми глазками, которые начинали сиять, как только я заходила в комнату.
Мы с Анной задернули шторы и включили в гостиной свет. Стульчик Мэган стоял ближе к кухонной двери. Через узкую щелку в двери я видела, как мама снова села за стол; она выглядела очень сосредоточенной.
– Готова? – спросила Анна, стоя рядом с магнитофоном. После неудачных попыток она нажала кнопку «воспроизвести».
Комната наполнилась смехом Мэган.
Я улыбалась, сидя за своим столом и исполняя Total Eclipse of the Heart, представляя, как мы с Анной выглядим, скача по комнате с расческами в руках в качестве микрофонов, громко выкрикивая слова. Иногда Мэган подпевала нам, особенно если это была знакомая ей мелодия. Если мы набирались смелости, то после неудачной попытки старались исполнить песню заново. В конце выступления мама кричала с кухни: «Очень хорошо!» – и иногда даже аплодировала.
