Лия Флеминг - Последний автобус домой

– Я поздно вернусь, ты не жди меня, – прокричал он уже с порога, поправляя галстук. Ну вот как сказать ей, что он влюблен и все его мысли только о свиданиях?

Они встретились, как обычно, в «Золотом драконе», съели по китайскому рагу, закусили банановыми лепешками и, точно старая пара, обсудили, как прошел день. Тревор помог матери с покупками, сводил ее на рынок. С преподавателем по вокалу, Одри Рэмсден, репетировал роль в их новом спектакле «Оклахома!». А в свободное время штукатурил стену в спальне соседа.

– А когда закончил, был похож на снеговика! – рассмеялся Тревор.

– Ничего ты не понимаешь. Пахнешь ты божественно, – отозвался Невилл.

– А мне нравится твоя новая рубашка, очень модная, – улыбнулся Тревор.

– Лучшее – лучшим! Куда пойдем сегодня? – спросил Невилл.

– Как насчет «Липер вью»? Там тихо, а мы с тобой уже несколько дней не виделись. – В его глазах лукавыми огоньками вспыхивало обещание.

Невилл довольно расплылся:

– Отлично, в «Липер вью». Пойду расплачусь.

– Нет, теперь моя очередь, – возразил Тревор. – Ты всегда платишь. Чувствую себя невольницей.

– Как бы я хотел, чтобы мы могли жить вместе! Просто ты и я, в одной постели, как все нормальные пары, – вздохнул Невилл, понимая, что его мечте не суждено сбыться.

– Но мы ведь ненормальные? – мягко перебил его Тревор. – Мы не можем просто поступать так, как нам хочется. Мы должны быть осторожны. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал.

– Мне так нравится эта твоя черта, Тревор. Ты такой внимательный. А я впадаю в отчаяние и становлюсь безумным. Это несправедливо. Ну разве же мы кому-то мешаем?!

Они ехали по улицам города, бледные фонари расплывались в тумане, улицы совсем опустели, они миновали пригороды и добрались до проселочной дороги, которая привела их к небольшой площадке на возвышенности, с которой было видно всю ланкаширскую равнину. На углу стояла только машина этого заведения, в окнах горел свет.

– Мне так нравится здесь, – произнес Тревор. – Словно весь мир у наших ног. – Он положил голову на плечо Невиллу. – Ах, если бы мы могли остаться тут навсегда, только ты и я.

– Ты так шею сейчас отлежишь, весь скрючился, – мягко поддел его Невилл и нежно пригнул к себе на колени.

Они обнимались и целовались, расстегивали пуговицы и все больше распалялись от вкуса и запаха друг друга.

– Никак не могу тобой насытиться, – вздохнул Невилл, проводя рукой по промежности Тревора.

Внезапно их ослепила вспышка света. Боже милостивый! Ничего не видно. Потом послышался голос, и чей-то кулак застучал в окно.

– Эй вы, извращенцы, вылезайте. Ну-ка, что тут у нас?

– Просто парочка педиков заняты своим делом, констебль.

– А ты видишь то, что вижу я? Это что, хобот торчит из штанов? Батюшки, это ж целый дымоход! А ну вылезайте! Кто такие?

Тревор закрыл глаза.

– Пожалуйста, мы же никому не причиняли вреда! – взмолился он.

– Все так говорят, дружок. То, чем вы занимаетесь, противозаконно, и мы здесь затем, чтобы восстановить порядок на вверенной нам территории. Приберегите оправдания для скамьи подсудимых. Нам поступил сигнал, что педики вроде вас используют «Липер вью» как место свиданий.

Второй констебль достал блокнот.

– Имя, адрес. Не врать.

Невилл почувствовал тошноту и задрожал.

– Послушайте, мы поняли ваше предупреждение, давайте разойдемся с миром, прошу вас!

Тревор рыдал.

– Отпустите хотя бы его, арестуйте меня одного.

– Вылезайте оба. Или мы вызовем подкрепление, а уж наши ребята обойдутся без церемоний. Давайте, давайте, поиграли и хватит. Пришло время расплаты. Вас ждет полицейский участок.

Эсма смотрела, как Конни носится по комнате с пылесосом, точно фурия. С момента возвращения ее внучка изо всех сил старалась загладить свою вину за то, что оставила свою бабулю в беде. Но вот разговоры между ними не клеились, Конни явно что-то замалчивала, и это тревожило. Девочка очень похудела, черты лица заострились, под глазами круги. Словно сдутый шарик. Этот Горман бросил ее, чутье не подвело Эсму. В Гримблтоне не смешивают вероисповедания… Теперь он в Лондоне пытается что-то записать, а остальные ребята из группы вернулись домой и ищут работу.

Конни ходит в технический колледж, чтобы получить возможность пересдать экзамены. Ну что ж, в ноябре пересдаст. Какое все-таки облегчение видеть ее снова за книгами! Только вот огонек в ее глазах исчез, словно в ней умерла мечта. Выглядит она точно так же, как сразу после смерти Анны.

Эта треклятая кость так медленно срастается, мешает жить и болит! Что ж, старость… Придется мириться. «Я теперь как скрипучая калитка на ржавых болтах: каждое перемещение по комнате надо точно рассчитывать и двигаться, опираясь на два костыля…» Доктор Гилкрайст сказал, что она обязательно должна двигаться, как угодно. Да, но уборка дома, прогулки, походы по магазинам – все эти удовольствия, которые она считала само собой разумеющимися, оказались теперь вне пределов ее возможностей. Она теперь может только пошаркать туда-сюда, поиграть в карты, посмотреть телевизор, послушать пластинки и изредка навестить друзей. Конни крутилась вокруг нее – спокойная, покладистая, пожалуй, даже слишком исполнительная. Эсма видела, что сердце ее кровоточит, но все-таки она дома, а значит – все закончилось хорошо. Конни, правда, так и не попросила прощения за то, что так обманула всех и сбежала тайком. Словно у молодых есть право поступать так, как им заблагорассудится! Где же их представление о долге, чувство ответственности за семью? Эсма с самого лета почти не видела Джой – та всё лежит, или ей так говорят. Сью не дает ей особенно выходить из дому. А Денни не хочет, чтобы ей докучали с визитами – не важно кто.

«Как же теперь мне не хватает Анны, с ее-то навыками ухода за больными!» Леви все еще в опале. Конечно, бросил дом и перебрался к своей Ширли, этой пышногрудой блондинке из чулочной лавки. Айви прочно вошла в образ потерявшей рассудок вдовы, но Эсма пинком вышибла из нее весь этот скулеж, приказав собраться и найти нормальную работу. И теперь она трудится в отделе платьев в универмаге «Уайтлиз», делая вид, что все прекрасно, хотя на самом деле это не так. «Что же происходит с моей семьей?!»

Один только Невилл не забывает заглядывать к бабушке, выводит ее «в свет». Жаль только, у нее не получается забираться в его машину. Он вынужден брать свой рабочий фургончик. Ну, зато он повозил ее по городу, помог навестить старых друзей. До чего грустно вспоминать о таких же походах в гости, когда детки были еще маленькими: клуб «Оливковое масло», Анна, Сью, Мария, Диана, Квини… Одни ушли, другие целиком заняты собственной жизнью… Лили очень добра к ней, но Артур как раз теперь в таком возрасте, когда за ним нужен глаз да глаз. Крутится как волчок, носится, не доглядишь – разнесет все вокруг со своим футболом. Вон, щепка от старого шкафа отломилась. Стыдно, но после их ухода Эсма облегченно вздохнула.

– Выпьешь чего-нибудь? – спросила Конни. – Какао?

– Давай лучше чашечку чаю. Ты замечательно почистила эту комнату. Иди посиди со мной.

– Если ты не против, я лучше пойду спать. Что-то с ног валюсь. Глаза сами закрываются. Но чай я тебе сейчас принесу! Телевизор включить? Будешь смотреть?

– Да, раз ты идешь спать, то включи, пожалуйста.

Конни включила телевизор. Передавали новости.

– Вроде бы сейчас не время для новостей? Нет, точно… Погоди-ка. Что-то про Америку говорят, – удивилась Конни, задержавшись в дверях. Звук в телевизоре шел словно откуда-то издалека.

– О, нет! – Экран показал вереницу автомобилей в Далласе, президента и его жену в розовой шляпке-таблетке, а потом всё вдруг смешалось, и машина резко прибавила газу. – Что случилось?

– Джона Кеннеди застрелили, он умер, бабуль. Американский президент умер… А он начал такое хорошее дело!.. – выдохнула Конни, чуть ли не рыдая. – Ну почему все хорошие умирают молодыми?!

Эсма подумала о маленьком Тревисе, о Фредди и Анне.

– Бедная его жена и детки, – проговорила она. – Куда катится этот мир? Принеси-ка бренди… Господи ты, боже мой. Это русские? Прибавь звук.

Они сели рядом, маленькими глотками отпивая бренди и слушая сводку за сводкой о том ноябрьском вечере, и не слышали, как кто-то позвонил в дверь. В дверь звонили и звонили, пока наконец не ударили несколько раз кулаком.

– А это кто еще? – удивилась Эсма. – Небось Эдна. Живет по соседству и вот пришла обсудить новости. Дорогая, пожалуйста, сходи посмотри, кто там пришел.

Конни вернулась с Невиллом, допытываясь по пути:

– Что скажешь? Ты уже слышал о Кеннеди?

Невилл кивнул. Лицо его было бледным и хмурым, он едва разлепил губы, чтобы ответить:

– Вся улица гудит об этом!

И одолеваемый нерешительностью и сомнениями, остался стоять.

– Разве это не ужасно? – подхватила Эсма. – Только не еще одна война! Я так надеялась, что он все уладил с русскими и всеми этими ракетами на Кубе… – Невилл молчал и весь дрожал. – Что случилось, сынок? Ты выглядишь так, будто повстречал привидение.